И все мысли испарились из головы Филатовой. Она не хотела думать о том, что будет дальше. Через минуту. Через час. Завтра.
Ей хотелось жить настоящим. Этой минутой. Секундой. Мгновением.
Влас вытворял с ее телом немыслимые вещи. И Рада уже не могла сдерживать стонов. Даже порадовалась, когда ее рот накрыла мужская ладонь.
— Тише, девочка, ребенка разбудишь, — хрипло прошептал Влас, но в голос звучало одобрение.
Радмила, распахнув глаза, взглянула на любимого. В его взгляде читалось обещание сделать все, чтобы Рада стонала и дальше.
Не разрывая зрительного контакта, Влас продолжал ее ласкать. Радмила ощутила твердые пальцы внутри. Как они растягивают ее. Двигаются. Поглаживают. Проникают все глубже.
Рада жадно хватала ртом воздух. Каждая ласка твердых пальцев и горячего рта превращала ее в нимфоманку. Заставляла желать большего.
Тело била крупная дрожь. Бедра непроизвольно двигались навстречу откровенным движениям Власа. И Рада никак не могла заставить себя не стонать.
В какой-то момент любимый жадно прижался к ее рту губами. Раздвинул языком, ворвался глубже. Такими же сводящими с ума толчками он сейчас двигался внутри нее, лаская пальцами.
Радмила ощутила, как ее тело взрывается и рассыпается на миллионы крохотных звездочек. Перед глазами — яркие вспышки. А по каждой клеточке разливается удовольствие.
— Ты охренительная, маленькая моя, — расслышала она горячий шепот.
Сквозь негу, из которой не хотелось выбираться в реальность, Радмила ощутила давление.
Распахнув глаза, перехватила потемневший взгляд любимого. Влас нависал над ней. И, кажется, готов был остановиться. Вот только Рада прекрасно понимала, что случиться дальше.
— Не останавливайся, — попросила она.
Влас приподнял ее бедра, подложив ладони под ягодицы. Рада оплела руками крепкие плечи, шею. Она была готова ко всему, что последует дальше. Будет больно, в этом Рада не сомневалась. Уж размеры Тихоновского впечатляли, особенно ее, неискушенную в интимных делах.
Мужчина замер. Рада чувствовала, как твердая плоть аккуратно скользит меж ее складочек.
— Больно?
— Нет…, — удивленно ответила Филатова.
Влас толкнулся в нее глубже. Раде показалось, словно ее тело рассекает надвое. Непривычно. Странно. Но не больно.
Тихоновский негромко выругался. Радмила сжала колени, оплетая мужские бедра плотнее.
— Мля-я-ять, — пробормотал Влас. — Замри, малышка. Иначе я…
— Иначе что?
— Радмила, ну ты можешь хотя бы сейчас придержать свой острый язычок?
— Влас Атасович, оно само собой получается!
— Рада…
— А что такого я сказала?
Влас отстранился и вновь толкнулся глубже. Рада прогнулась навстречу этому движению. Легкая боль пронзила низ живота. Радмила потянулась к мужским губам.
— Маленькая моя…, — прошептал Влас прежде, чем прижаться к ее рту.
Радмила чувствовала глубокие, яростны толчки. Чувствовала влажное скольжение, непривычно, на грани боли. Но они приносили новую волну удовольствия.
В какой-то момент Рада перестала думать. Ощущала лишь то, как все быстрее двигается в ней любимый. Задевает внутри ее тела потайные точки, о которых Рада и не подозревала прежде.
Филатова, кажется, вновь стонала. Но твердые губы ловили ее стоны и рваное дыхание.
В ушах грохотал пульс. Дыхание застревало в груди. А все тело, казалось, рассыпалось на атомы.
Радмила не сразу поняла, что именно произошло. Ее тело все еще парило высоко-высоко. Хорошо, что Влас прижимал ее к постели собой. Так бы она и вовсе улетела в космос.
— Малышка, ты меня с ума сводишь, мозги в хлам, — с трудом Рада разобрала сиплый шепот.
Ощутила, как Влас меняет положение тела. Ложится на спину, перетягивает ее на себя. И теперь Радмила оказалась на его груди.
А между бедер все липко, и появилось такое ощущение, будто из нее что-то вытекло.
— Влас?
— Вся ответственность на мне, солнышко, — прошептал Тихоновский.
Радмила уткнулась лбом в мужское плечо. Влас все еще дышал рвано. А его руки лихорадочно двигались по ее спине, плечам и попе. Кажется, особенно попе доставалось больше всего внимания.
— Тихоновский…, — обреченно пробормотала Радмила.
— В своя оправдание хочу сказать, что я действительно не планировал заниматься с тобой любовью именно сейчас. В планах был куннилингус. Признаюсь. Виновен, — говорил Влас.
— Тихоновский!
— Ну что такого? Я сам слегка в шоке, вот и несу все, что в голову приходит, — рассмеялся Влас. — Это правда.
—Что именно?
— У меня тяга тебя облизать, моя сладкая девочка, — соблазнительно зашептал любимый.
— Господи, ты можешь просто помолчать?
— Нет, — вздохнул Влас и подтянул Раду выше, заставляя посмотреть в глаза. — Больно? Я не смог сдержаться, прости.
Радмила смотрела на парня. И как на него злиться? Он выглядел сейчас таким… Обалденным! Что Рада поняла: она втрескалась в него по самые уши. И еще глубже.
— Уговорил, — выдохнула Рада.
— Ты не ответила.
— Не больно, — покачала головой Рада.
— Хорошо. В любом случае, до весны заживет, — подмигнул Тихоновский.
— Чего? — насторожилась Рада.
— Ты ведь не думаешь, что у нас все не всерьез? Минуту назад я доказал, что мы с тобой, во-первых, идеально совместимы в постели, во-вторых, возможно, заделали только что маленького Тиху, — улыбался Влас.
— Это просто какой-то… Атас! — нервно выдохнула Филатова.
— То ли еще будет, — пообещал Тихоновский.
ГЛАВА 10
Влас прежде не был настолько беспечным. Уж чего-чего, а ответственности ему не занимать.
Но с Радмилой все шло по какому-то иному сценарию. Он и сам, порой, был в шоке от того, как менялся рядом с девчонкой. Он чувствовал себя абсолютно другим человеком.
Влюбленным.
Не случалось с Тихой прежде подобного. Да, он влюбился в Радмилу, втрескался, влип, увяз по уши.
Эта девчонка пробралась в его мысли, в его чувства, в его сердце. А ведь он считал себя бесчувственным. Нет, он любил сестру. Он ведь не эмоциональный инвалид. Но не думал, что в его жизни появится женщина, способная покорить его душу, сердце и прочие органы, еще и настолько стремительно.
Все случилось спонтанно. И для Радмилы тоже. Влас это видел, понимал. Он ведь гораздо старше ее. А потому нес основную ответственность. В том числе, и за отсутствие презерватива. Должен был подумать на эту тему, да. Но как-то профукал этот момент.
А сейчас и не жалел ни о чем. В крайнем случае, а них с малышкой есть девять месяцев, чтобы подготовиться. Но обо всем этом Влас подумает позже.
Сейчас все его мысли вращались вокруг Радмилы. Он мог думать лишь о том, как бы повторить. Понимал, что так скоро ему не светит ничего. Но никто ведь не запретит мечтать.
— Тихоновский? — Рада взмахнула ресницами, смущенно и удивленно.
Он понимал, о чем она. В девичий живот упирался член, готовый к подвигам. Сложно было никак не реагировать на то, что любимая девушка в его руках, совершенно голая, совершенно совершенная.
— Это все ты виновата, — подмигнул ей Тиха. — Нельзя быть такой красивой.
— Скажешь тоже, — закрылась от него малышка и спряталась на его груди. — Особенно по утрам.
— По утрам ты особенно красива, — заговорил Влас.
Он настойчиво обхватил ладонью девичий подбородок, приподнял, поймал смущенный взгляд.
Сейчас наступил самый подходящий момент, чтобы сказать ей о своих чувствах. Но Влас завис, любуясь ее длинными ресницами, румяными щеками, припухшими губами.
— Мне нужно в уборную, — смущенно прошептала Рада.
— Да, конечно, — кивнул Влас, но не торопился разжимать рук. — Переезжай ко мне.
— Чего? — опешила Рада. Влас и сам удивился собственным словам. Хотя, нет. Это выглядело единственно логичным развитием событий и выходом из ситуации.
Они ведь теперь вместе. Значит, обычными ночевками здесь не отделаться. Да и не согласен он на раздельное проживание. Тиха прекрасно видел, какими взглядами провожают Раду парни в универе. Даже Симка залип на внешность Радмилы.
