Бывший На выданье (СИ) - Росси Елена

- Вообще-то это мое желание, Колокольникова… - перекатился на спину, очень бережно помогая ей сесть сверху.

Движимая инстинктом, она потянулась горячими губами к моему лицу и я с радостью, что все получалось лучше, чем я хотел, поймал ее долгий и искренний поцелуй. Хотелось пробовать губы друг друга снова и снова.

- Ты такая необыкновенная! - голос мой дрогнул от нежности.

Минуту я силился понять ценность происходящего, меня очень раздражало, что я не понимал, выигрываю я или теряю... Мысли закончились, когда влажная и теплая ниша, как ни странно, приняла меня всего, до самого основания.

Бедра ее медленно закачали тело вверх-вниз, время от времени задерживаясь в нижней точке траектории. В такие моменты я ловил ее: спуская руки до поясницы и приподнимая свой таз, все глубже проникая в ее хрупкое и такое желанное тело. Богдана отвечала выдохами удовольствия. Время куда-то кануло и только огромное розовое облако разгоралось, и полыхало в моем воспаленном сознании.

- Рус…лан, - бессвязно шептала она, все больше и больше насаживаясь на меня.

Глава 26

БОГДАНА

Во-первых, утро началось для меня ближе к обеду, во-вторых, зловеще звучал траурный марш. Кто бы там ни звонил Щенкову - я его уже проклинала. Пару мгновений я озадаченно пыталась понять, что происходит, и шарила рукой по прикроватной тумбочке.

- Алло… - прохрипела я не своим голосом.

Заспанные глаза еще не открывались до конца, а день, бьющий из окна, заставлял меня морщиться.

- Так сахарок, мне кажется, или я у тебя вместо будильника?

Это был Виталик, его раздражающе бодрый голос я не перепутала бы.

- Ты уже приехал? - кое-как разлепила глаза, оторвав голову от подушки.

- Нет, но я уже одеваюсь. И готов тебя вызволять.

- Супермен ты наш, - потянулась, откинула одеяло и нехотя выбралась из постели. - Красно-синий костюм дома не забудь, ладно?

- Ха-ха, сахарок. Жди, наберу!

- Жду час. Или звоню бывшему, который был до тебя… - и скинула звонок.

Хочу немного помучить его, чтобы он испытал то же, что я за последнее время. Но, это не со зла. Это так… в воспитательных целях.

В комнате было прохладно, в окна заглядывало дневное, тусклое солнышко. Выбеленные стены были такими болезненно голыми, что глядя на них, можно было подумать, что они сами должны страдать от собственной наготы.

Некоторые мышцы болели. В горле пересохло, хотела налить воды и… как назло! То ли не проснулась, то ли реакция была заторможена, но задела кувшин и тот упал, разлив содержимое.

- Вот, блин, - бросилась на кровать, утонув в подушке со страшно спутанными волосами и еще более спутанными воспоминаниями.

В мозг начали проступать отдельные пиксели: один за другим они то появлялись, то исчезали - пытаясь сложиться в какое-то изображение.

Картинка из пикселей вдруг стала ярче, отдельные детали жгучей, чувственной животной любви - четче. И я поняла, что…

- Боже! Что?! - с ужасом воскликнула, сев на кровати, точно меня толкнули под бок. - Щенков и я… мы… мы реально переспали??? - ахнула и быстро пробубнила себе под нос короткую молитву.

Вспомнив все события прошлой ночи, вскочила с кровати. Отбросив заученные молитвы, в одной рубашонке одетой задом наперед, начала ходить по мокрому полу. Сквозняк недружелюбно холодил мои голые ноги.

- А презервативы???? - схватилась за виски.

Богдана, ты занималась любовью несколько раз за ночь, а об этом вспомнила только сейчас. Что на тебя нашло? - ворчал внутренний голос, смахивающий на голос моей матери - врача высшей категории.

Я никогда не забывала предохраняться… Для меня это было столь же естественным, как почистить зубы перед сном или помыть руки перед едой. А бывший, так вообще был еще старомоднее, чем я: он считал, что ребенок должен быть зачат уже в браке.

- Может это был полубред, полусон всего лишь? - я прикусила губу.

Как только рядом оказывается Руслан, все совершенно правильные мысли вылетают из моей головы…

- В меня было или не в меня?... - разозленная окончательно, я начала раскидывать подушки и одеяло по сторонам, чтобы отыскать следы ночного греха.

Какой “добрый” родственничек наградил меня таким феноменальным либидо, что память отшибает? Надеюсь, не бабуля...

- Еще не хватало, чтобы Щенков посчитал меня безнадежной крэйзи-развратницей, цепляющейся за спасительную веревочку мужского общения, - разговаривая сама с собой, пнула подушку. - Хотя у каждой женщины есть своя воля, и каждая сама может распорядиться собою как хочет…

Открыла “излизанный” лаком платяной шкаф с не до конца закрывающейся дверцей и нашла в качестве полотенца тряпку поновей.

Слева обнаружилась маленькая косая дверка, ведущая в крохотную комнату с удобствами. Из свисающего вниз крана умывальника, выглядящего, как дачный бачок, текла (естественно) холодная вода! Уходила она (я проверила) куда-то под пол. Я понадеялась на то, что в Кольцево, с его волшебностью есть канализация. Мне совсем не хотелось выносить ведра.

Оранжевое мыло пахло апельсином. Ну, хоть что-то для начала.

Пучком холодных струек, намочила край полотенца и, осторожными движениями стала обтирать себя, продолжая говорить:

- Молодец, я! - тело покрылось гусиной кожей. - Теперь с работы отпрашивайся… месяц по поликлиникам бегай, выясняя не подхватила ли чего…

Почистила пальцем (а что делать?) зубы. Расческа отсутствовала, поэтому пришлось разделять спутавшиеся пряди руками.

В отсутствие Щенкова, я успела сгрызть пару сушек, что завалялись на столе, заплести непослушные волосы в косу и надеть свой свитер. Придирчиво рассматривая себя в зеркало, пришла к выводу - я готова встретить Руслана. Вот только, как я ни старалась храбриться, сердце неистово колотилось...

Хватит! Ведь это нормально, оказаться лицом к лицу с тем, кто всю ночь заставлял тебя стонать от удовольствия! Пожелать светлого утра, заговорить о том, о сем…

Дверь вздрогнула, и в комнату ворвался порыв холодного ветра, вместе с которым появился и встрепанный Щенков. В джинсах с потертостями на коленках и толстовке с надписью “No stress”, как будто на улице не январь месяц… Но даже густые сумерки коридора не могли спрятать от меня горящего огнем интереса жадного взгляда туманных, словно первые морозы, серых глаз. Они смотрели с таким предвкушением, что холодок прошелся по позвоночнику и забрался мне в душу липкими лапками паники. Он поздоровался кивком головы и тихим:

- Доброго утра!

Кто-то невидимый, как будто прикладывал палец к моим губам, призывая молчать. Я постаралась выдавить из себя улыбку в ответ, но все мышцы в теле отдавали легким покалыванием, как только я что-то делала.

На стол плюхнулся пластиковый контейнер с омлетом, и пакет с горячими булочками. Масло и варенье.

- Приятного аппетита, - Руслан уже уселся на стул и принялся стягивать левый валенок.

“Доброго утра”, “приятного аппетита” и все?... Как вежливо! Особенно если учесть, что мы трахались ночь напролет!!! Мысли мои обычно такие громкие, что даже пушечная стрельба, наверно, не смогла бы их заглушить. Показалось, что Щенков даже обернулся на звук, который они издавали в моей голове. Почему мой внутренний голос именно такой, а не тихий, вкрадчивый? Кто вообще настраивает его тон и силу? Может от стресса внутренняя громкость стала сама по себе увеличиваться?...

Глава 27

Балуясь, перевернула колечко (подарок Виталика) камушком внутрь и продолжила загадочно потягивать чай. Он уже не лез в горло, но с кружкой расставаться нельзя: чем еще займу руки? Не сидеть же и пялиться на Щенкова? Мягко говоря, невежливо. Сидя на деревянном стуле, укрытом вязанной салфеткой, я продолжила рассматривать свои руки.

Должно быть, я разучилась общаться с мужчинами, как женщина! А не журналист, или соседка снизу… Хотя до сих пор подобных трудностей испытывать не приходилось. Или приходилось?... Если извлечь из памяти весь опыт общения с мужским полом, то сразу вспоминается, как в садике криворукий сосед опрокидывал на меня компот, причем мой компот, такой вкусный и сладкий! А когда я пыталась заполучить взамен его напиток, тот возмущался и с боем отвоевывал свою собственность. В школе мне всегда доставалась роль дежурной, хотя моя фамилия - Колокольникова - находилась в середине списка, а не в начале или конце. Но взгляд Бориса Ивановича все равно падал на меня, как будто моя фамилия непонятно чем раздражала классного руководителя. В институте каждая сессия становилась для меня очередным испытанием, потому что по какому-то непонятному закону подлости один предмет где преподавал мужчина обязательно заваливала. Казалось бы, как можно завалить историю? Где и мозгов-то особых не надо - учи себе да учи. Но я, которая всегда досконально готовилась к каждому экзамену, вдруг начинала плутать в датах, забывать названия и путать имена. И всегда попадала на пересдачу, в отличии от других “улыбчивых” студенток…