Дабл Ю: служебный роман (СИ) - Жилло Анна

«Накаркал, сцуко! Приедешь — расскажу».

Я, конечно, мог накаркать еще и то, что следующая проверка наверняка будет не через два года, а через полтора, по итогам полного финансового года, но не стал его добивать. Да и писать было лень. Ограничился простым «ок». Сейчас мне все было до одного места. До того самого, куда послали Фокина.

Машинально зашел в Контакт и увидел новую фотографию, выложенную всего полчаса назад. Юля сидела на балконе с бокалом вина и любовалась закатом.

Забавно, на расстоянии в две тысячи с лишним километров мы занимались одним и тем же: пили и смотрели на море. Вот только я один, а она — нет.

Лучше бы я об этом не думал!

Обычно мне не хватало двух недель отпуска. В этот раз считал дни до отъезда.

Вернуться домой. Выйти на работу. Увидеть ее…

В последний день пошел покупать сувениры: магниты, фисташковые козинаки, шоколад из кэроба для всех. Максу — анисовую водку узо. Юле — тимьяновый мед с орехами, по цвету почти как ее волосы.

Трансфер в пять утра, аэропорт, самолет, пересадка в Стамбуле. Пулково. Такси. Чкаловский. Все! Дома!

Завтра, завтра, завтра…

Я увидел ее издали — как язычок пламени. В горле мгновенно пересохло, и получилось какое-то хриплое карканье:

— Юля!

Обернувшись, она засветилась от радости… которую тут же попыталась затоптать, словно брошенный окурок.

Глава 15

Юля

Отпуск не задался с самого начала. Нет, даже до начала. Мы до последнего не знали, куда поедем и поедем ли вообще. Меня хоть и обещали отпустить, но заявление подписали всего за четыре дня до намеченной даты.

Ну и ладно, лениво говорил Влад, возьмем напрокат палатку и поедем куда-нибудь на озеро. Я психовала, потому что хотела в Испанию. На Ибицу. Это, конечно, было синонимом понтов, но мне все равно хотелось. Тем более с расчетом на премию после проверки. В итоге победила жаба, притащившая в клюве горящие путевки в Камбрильс и чартер от лоукостера. Причем жаба вовсе не моя — со своей я бы договорилась. И это мне, мягко говоря, не понравилось.

Отдыхать мы вместе еще не ездили. Я надеялась, что это станет каким-то шагом вперед, но в итоге, наоборот, откатились назад. Не до такой степени, чтобы расстаться сразу после возвращения, однако взаимное недовольство и раздражение постоянно висело в воздухе, как дымка. Иногда сквозь нее пробивалось что-то яркое, приятное, но иногда от капитальной ссоры удерживал только пофигизм Влада. Я уже была готова разорвать его в клочья, а он пожимал плечами и замолкал, уткнувшись в телефон. Я уходила куда-то одна, бродила по узким улочкам, сидела в кафе, иногда до поздней ночи. Возвращалась — и последние всполохи злости гасились сексом.

О Юре я не думала. То есть запрещала себе думать. Еще в тот день, с «Альтербетом», сказала себе: ничего не будет. Никогда. Все, точка. Выставила блок и, даже сидя с ним рядом, отгоняла все мысли, кроме рабочих. Из отдела выходила только в туалет, а на обед брала с собой что-то из дома. Историю с Ларисой в офисе, конечно, обсуждали, но все это плескалось где-то там, за дверями. Я ждала отпуска, надеясь, что за это время все уляжется, особенно если появится какой-нибудь новый повод для разговоров — желательно о ком-то другом.

В Испании, без ежедневных встреч и на фоне свежих впечатлений, не думать было гораздо легче. И все же покоя мне это не принесло. Я ловила себя на том, что постоянно чего-то жду. Неопределенного, неясного — но жду. Только, пожалуй, в последний вечер перед отъездом словно приотпустила вожжи. Сидела на балконе с бокалом вина, смотрела на закат и снова, как тем утром на Журавлевском озере, думала: как жаль…

Жаль, что он — вот такой и поэтому ничего у нас не выйдет. А ведь, наверно, могло бы выйти.

Юля, Юля, перестань. Не могло бы — и ты это знаешь. Не в этой жизни.

— Красиво получилось.

Я вздрогнула и повернулась. Влад протянул телефон с моей фотографией.

И правда красиво. Было что-то в лице такое, отчего по спине побежали мурашки.

— Скинь мне, — попросила я.

Посмотрела еще и отнесла на свою страницу в Контакте. Я редко выкладывала фотографии, потому что в большинстве случаев они мне не нравились, но этой захотелось поделиться.

Интересно, Юрка не добрался до них?

Я, грешна, его страницу нашла, полистала. Ни одной фотографии, иллюстрирующей личную жизнь, не обнаружилось. Вообще ни одной девушки. Да и в целом записей было мало, в основном какие-то репосты и картинки из интернета.

— О чем задумалась? — словно между прочим спросил Влад.

— О том, что завтра в это время уже будем в Питере. А послезавтра утром на работу.

И ведь не соврала же — ни капельки. Но ощущение было такое, будто он застал меня за автосексом перед зеркалом.

Я надеялась на какие-то перемены между нами? За две недели об этом не прозвучало ни слова. И из аэропорта мы поехали каждый к себе домой: он на Обводный, я — на Пионерку.

— Увидимся, — сказал Влад, целуя меня, когда подъехало мое такси.

А на работе встретило сонное царство: после проверки большая часть офиса ушла в отпуск. Кристина возвращалась через три дня, Юры тоже еще не было, а Макс, наоборот, уходил со следующей недели.

— Ну, что тут нового? — спросила я за традиционным утренним кофе.

— Да особо ничего, — пожал плечами Генка. — Строганов подкатывает к Наталье из финансов. Вероника из меда собиралась увольняться, но передумала. У Андрея случился почечный камень, и он неделю кидался на всех подряд.

Я даже не сразу сообразила, кто такой Андрей. Ах да, Макаров же! Макс покосился на меня со значением: мол, новости есть, но не при Чебыше. Мне он вообще показался каким-то расстроенным, погасшим. С Зоечкой своей поругался, может?

Едва Генка вышел, Макс подсел ко мне.

— Короче, Юль, я ходил со своими предложениями по серой схеме к Макару и к Сафонову. Макар на меня просто наорал: мол, работать надо нормально, тогда все в порядке будет. Сафонов сказал, что раз все работает, не нужно ничего менять. Авралы перед проверками? Ну это же не постоянно такое, подумаешь. Внедрять другую систему слишком дорого и сложно. Тогда я позвонил в Москву Алиеву — ну, второму владельцу сети. Тот сказал, что ему до этого вообще дела нет, он дал деньги и хочет только одного: прибыли.

— Понятно, — я открыла рабочий чат, где уже тосковали очередные страдальцы, уронившие программу. — Олени тут как тут. Почуяли, что я на месте. Ничего не будем менять, говоришь? Ну, значит, и олени останутся. А Юля не останется без работы. И как они обходились две недели?

— Насиловали меня, — поморщился Макс. — Так что ты мне должна.

— Я тебе магнитик привезла. И туррон.

— Люблю магниты. И сам покупаю, и привозят. На холодильник уже не помещаются, наверно, надо второй покупать. Юрка вот еще с Крита привезет.

— Когда он выходит? — спросила я, радуясь, что получилось словно в продолжение разговора, а не специально.

— Кажется, послезавтра.

Несмотря ни на что, мне хотелось его увидеть. Просто увидеть… ничего больше. Но когда в среду утром, подходя к крыльцу, услышала голос, как будто против воли окунуло в радость. И стоило немалых усилий, чтобы собрать себя в кулак.

— А ты совсем не загорела, — он стоял и просто жрал меня глазами. Так, что заполыхало изнутри, сквозь кожу. — Точно куда-то ездила?

— Я вообще не загораю, — прозвучало, будто оправдывалась. — Обгораю, облезаю и снова белая. Зато ты вполне так копченый.

— Южный загар быстро облезает. Через пару недель ничего не останется.

Мы могли сейчас говорить о чем угодно, хоть о крышках канализационных люков. Настоящий разговор был гораздо глубже и без слов. Я не хотела этого. То есть… хотела, но… хотела не хотеть. Потому что…

— Пойдем? — спохватилась, что стоим на всеобщем обозрении.

Было еще рано, народ в основном приходил позже, но лучше бы нас не видели вдвоем — только-только все притихло. Мы пересекли холл, Юра остановился у лифтов, я пошла дальше по коридору к лестнице.