Измена. Цена твоей лжи (СИ) - Ковалева Анна

— Ага, — Полянский презрительно сплюнул. — И поэтому закатил пир на весь мир? Так, что вся столица две недели эти новости обсуждала? Ты хоть представляешь каково Рите было это все видеть и читать?

— Сука, — простонал я, обхватив голову руками.

— Вижу, что не думал. А стоило бы. И что теперь ты хочешь? С этой исповедью пойти к Рите? На кой черт это ей теперь далось? Спустя столько месяцев?

— Но она должна знать…

— Знаешь, Алексей, — мужчина сложил руки на стол и вперился в меня мрачным взглядом. — Когда поезд трогается, то никто не будет смотреть на опоздавшего пассажира. Сколько бы он ни бежал вслед за составом. Аналогия, надеюсь, ясна? Ты упустил свой поезд еще осенью, когда женился. Куда теперь рвешься? Рита только-только оправилась, в себя пришла. Переехала, чтобы получить работу. У нее только жизнь снова начала налаживаться, а ты хочешь снова все разрушить.

— Я не хочу ничего разрушать, — я громко хрустнул пальцами и с отчаянием посмотрел на Полянского. — Я хочу объясниться. И попросить у нее прощения. За все.

— И, конечно же, ты хочешь, чтобы моя дочь все простила и с радостным визгом бросилась в твои объятия?

— Врать не буду, — грустно улыбнулся. — Надеюсь на это. Хоть и знаю, что шансы на прощение у меня маленькие.

— Хм, — Полянский побарабанил пальцами по столу. — И что делать будешь, если Рита даст тебе от ворот порот? Категорический, без всяких этих женских «мне нужно время подумать»?

— Тогда я просто уйду из ее жизни. Навсегда. — слова дались мне с трудом, но были полностью правдивыми. Если Рите я стал настолько отвратителен, если у нее действительно все перегорело, то я действительно уйду.

Нельзя силой удержать любимого человека. Силой можно только сломать.

— Ага, разворошит улей и уйдет. А Рите опять себя собирать по кусочкам? — рыкнул Полянский. — Я тебе не скажу, где Рита. Найти сможешь и сам, но… Хорошенько подумай, стоит ли оно того. Если ты уверен, что она тебя не простит, зачем к ней соваться. Она только начала нормально жить и вычеркнула тебя из своей жизни. А тут снова ты как явление Христа народу. Вот зачем моей девочке эта головная боль?

— У нее кто-то появился? — внезапно меня посетила страшная догадка. Неужели Ритка так быстро нашла себе мужика?

— Нет, — Полянский прищурился. — Но со временем появится обязательно. И скажу честно, надеюсь, что этот кто-то будет достойнее тебя. Моей дочери нужен настоящий мужчина рядом, способный поддержать и защитить, а не телок, которого на веревочке можно отвести куда угодно. И да, Алексей, если ты хоть немного любил или любишь мою дочь, то ты к ней не сунешься… Не порть ей жизнь из-за короткого разговора, который уже вряд ли что-то изменит.

— Я вас услышал…

Из офиса Полянского я выходил в расклеенном состоянии. Мысли метались в мозгу, буквально разрывая его на части.

Был ли я обижен на слова полковника? Нет, он ведь правду сказал. Меня развели как лоха, а я радостно побежал на «убой». Дебила кусок.

И еще эта свадьба чертова… Повелся ведь. Полянский в таких красках мне описал состояние Риты после этого известия, что я почувствовал себя конченной мразью.

Я маялся долго, решая стоит ли искать Риту. Проматывал в голове мою жизнь за эти полгода, потом разговор с Полянским…

Не выдержал в итоге, все же начал искать. Звонил сначала Оле, но был послан на хрен с высокой колокольни. С напутственным пинком к Рите больше не приближаться.

Потом подключил кое-какие связи и выяснил, что она теперь живет в Питере, работает в журнале.

Попросил помощи у жены Толика, она до сих пор осталась у Риты в друзьях. И через ее профиль начал наблюдать за любимой.

Рита улыбалась, Рита была здорова и довольна, что грело мне душу и сердце. Она получила возможность заниматься любимым делом и я был уверен, что она добьется многого.

Рита у меня умничка.

Только вот нужен ли я ей при таком раскладе? Я с жадностью следил за каждым ее постом, рассматривал каждую фотографию и понимал, что она счастлива. Действительно счастлива без меня.

Как и сказал полковник, у его дочери все наладилось, она вычеркнула меня из жизни.

Наверное, я заслужил. Было больно осознавать это, но врать самому себе глупо. А еще больнее ощущать собственное бессилие.

Я виновен с самого начала. Пусть не изменил физически, но предал и растоптал ее доверие ко мне.

Я должен был землю грызть осенью, перепроверить эти чертовы тесты. Должен был послать родителей в задницу со свадьбой, но не сделал и этого. А послушно изображал счастливого мужа для прессы. И Рита, мать ее, все это видела.

И как к ней теперь соваться после такого? Оправдать себя нечем. Да и нужны ли ей мои оправдания? Думаю, нет.

Трушу ли я? Нет, я готов встретиться, готов получить пару пощечин от любимой женщины. Только дальше что?

Снова слезы, горечь и боль? Рита не простит, я это понимаю. Слишком хорошо ее знаю. Цирк со свадьбой точно не простит и не поймет.

Так зачем мне рушить ее едва обретенное спокойствие и новую жизнь? Ради чего? ЧЕГО РАДИ???

Чем больше я об этом думаю, тем больше прихожу в полное отчаяние. Поскольку понимаю, что ситуация безнадежна.

Я метался в собственной агонии бесконечно долго, и после долгой мучительной борьбы с самим собой решил, что мой поезд и правда ушел.

Раз Рита счастлива без меня, то пусть так и будет… Я действительно её недостоин. А правда… Да кому она нужна, если от нее любимая снова будет страдать. Если ей легче жить, считая меня полным мудаком, что ж… Я готов на это…

В этой жизни каждый должен получать по заслугам. Вот и я получил свое. Моя расплата — это жить вдали от любимой женщины…

Тем же вечером, немного переварив свое решение, я наконец позвонил Руслану.

— Привет, Русь. Знаешь, я тут подумал и решил: я войду в дело…

Глава 21

Любимая работа

Рита

Следующие несколько месяцев у меня прошли под девизом: 'вижу цель — не вижу препятствий.

Я твердо решила, что хочу зарекомендовать себя с лучшей стороны и закрепиться в штате «Зеркала правды» на постоянной основе. И не как секретарь или корректор, а как полноправный репортер.

Поэтому и лезла из кожи вон, стараясь доказать, что не говорящая голова, принятая по протекции, а потенциально ценный сотрудник.

Я выполняла любые требуемые поручения, училась новому, налаживала контакты с коллегами. Благо, чуйка меня не подвела, и коллектив оказался хорошим не только на первый взгляд, а по настоящему достойным.

Помощь ребят на первых порах казалась просто неоценимой, в том числе и моральная поддержка.

Сначала я и правда выполняла роль корректора: вычитывала тексты статей, рекламы. Бегала с документами по всей редакции.

Потом меня начали загружать более сложными задачами. Я стала писать очерки, отзывы и обзоры в рубрику «Культура и искусство».

Я посещала кинотеатры, выставки, спектакли, писала краткие обзоры и рекомендации, а потом приносила это на проверку ответственному редактору. И почти все материалы, пусть и с изрядными правками в итоге попадали в печать.

После первого вышедшего в журнале обзора, я сразу же проставилась перед коллегами. Настолько была счастлива.

И неловкости никакой не было. Думаю, каждый из ребят прошел в свое время через то же самое, что и я, поэтому все они понимали мои чувства и готовы были их разделить.

В обеденный перерыв я накрыла чайный стол, за которым мы весело посидели. Даже Георгий Владленович заглянул к нам на огонёк. Хмыкнул нечто неопределённое, оценив наше сборище, но от чая и торта не отказался.

И не преминул дать мне наставление:

— Ты смотри, расслабляться рано. Настоящей работы ты, считай, еще не пробовала. Так что нос шибко не задирай. И вообще, долго не засиживайтесь, Пушкин за вас журнал выпускать не будет.

Я лишь покачала головой вслед уходящему шефу. Все-таки неплохой он мужик, хоть временами и сварливый.