Где кончаются нервы (ЛП) - Секстон Мари

Я проглотил.

- Потому что они меня не знают? Или потому что я...

- Я не говорил им, что ты гей. - Его пальцы застучали еще быстрее. - Они, эм, предположили, что ты гей. Потому что я живу с тобой.

- Прошу прощения? - Мое сердце остановилось.

- Мои родители убеждены, что я гей. - Он не отрывал взгляда от гор.

Хорошо, что я в тот момент не пил, иначе бы подавился.

- Серьезно?

Майкл кивнул.

- Что навело их на эту мысль?

- Я думаю, они... - Он замолчал, неловко переминаясь с ноги на ногу. Нервозность и Майкл были таким странным сочетанием, двумя несовместимыми вещами, которые не должны были существовать в одной плоскости, и все же они были здесь.

Он глубоко вздохнул и оперся руками о перила, словно нуждался в их поддержке, чтобы не упасть.

- Родители Сета и мои были очень близки, когда мы были детьми, а его родители, по какой-то причине, были убеждены, что я гей. То из-за того, как я одевался, то из-за музыки, которую я слушал, или из-за того, что я ходил в поход с тремя другими парнями из школы. Если я встречался с девушкой, она была бородой. Дайна, по их мнению, была гребаной бородой. - Он закатил глаза. - Они были одержимы этой идеей.

- Почему их это вообще волновало? Ты не их сын.

- Нет, но я «влиял» на их сына. Думаю, они глубоко отрицали его, но увидели надпись на стене и спроецировали это на меня, чтобы я мог быть геем, а не он. Или они подумали, что это заразно, и предположили, что это я, поэтому они беспокоились, что я буду рядом с ним.

- Хотя ты и не дал им никаких оснований полагать, что ты на самом деле гей.

- Вот как боялись его родители, что что-то или кто-то может превратить его в гея, - тихо выругался Майкл. - Знаешь, многие люди считали, что это поэтическая справедливость, что у таких родителей, как у него, родился ребенок-гей. Я просто думаю, что это хреново, что Сету достались такие придурки в качестве родителей.

- Ты не шутишь. - Я никогда не встречал таких придурков, но родители Сета были одними из очень, очень немногих людей в моем списке пожалуйста, сгорите в этом проклятом огне.

- Итак, его родители с подозрением относились к любому парню, с которым Сет общался, который не был полузащитником, выделяющим достаточно тестостерона, чтобы было заметно невооруженным глазом. - Он выдохнул. - И поскольку он проводил со мной больше времени, чем с кем-либо другим, а я не был таким уж крутым мачо...

- Так это из-за Сета и его родителей? – спросил я. - Твой не... Ты не...

Он повернулся ко мне лицом.

- Я дал им повод думать, что я гей?

- В принципе, да.

Майкл тихо рассмеялся.

- Давай просто скажем, что после того, как мой отец застукал меня в моей спальне с главной чирлидершей, когда мне было семнадцать, он, по большей части, забыл об этом. - Его смех угас. - Ну, ладно, он забыл об этом на неделю или две.

- Значит, они все еще спрашивают?

- Иногда. - Он кивнул. - Они так долго слушали, как родители Сета подвергают сомнению все, что я делаю или говорю, что даже того, что они застукали меня с девушкой, было недостаточно, чтобы убедить их. Клянусь, когда я сказал им, что мы с Дейной разводимся, моя мать была уверена, что это из-за того, что я гей.

- Не возражаешь, если я спрошу кое-что личное? – сглотнул я.

- Дерзай.

Я колебался, но, в конце концов, спросил:

- Тебе нравятся только женщины, да?

- Абсолютно, - быстро, почти резко ответил он, но затем снова рассмеялся. - Главная черлидерша недостаточно убедительна?

- Некоторые парни идут обоими путями.

- А ты думаешь, я такой? - Майкл слегка напрягся.

- Я не знаю. Мне просто любопытно. - Я прочистил горло. - Очевидно, это не мое дело. Просто, знаешь, как я уже сказал, любопытство.

Майкл уставился в темный двор, и что-то нечитаемое застыло на его лице.

- Я так и не добился от них ответа. Если во мне и было что-то особенное, я имею в виду. По крайней мере, они не отправили меня ни в один из этих лагерей.

Мы оба вздрогнули.

- Это когда-нибудь предлагалось?

- Несколько раз, - процедил он сквозь зубы. - Моим родителям, слава Богу, эти места нравились еще меньше, чем мысль о том, что я гей. Но они никогда не переставали сомневаться во мне. Даже сейчас, когда я спрашиваю их, почему они решили, что я такой, они как бы замолкают, неловко отвечают «просто интересно» и меняют тему. - Он повернулся ко мне. - Когда ты понял, что ты такой?

Я поиграл крышкой от своей бутылки с водой.

- Когда мне было двенадцать.

- Так рано?

- Ага. - Я кивнул. - Ну, я не совсем понимал, что значит быть геем. Все, что я знал, это то, что когда один из моих друзей стащил у своего отца номер «Плейбоя» и показал его нам, это произвело на меня не такое сильное впечатление, как постеры бойз-бэнда, которыми была обклеена комната моей сестры. - Воспоминание заставило меня рассмеяться. Майкл тоже засмеялся, но это был вымученный, неловкий звук. Я продолжил: - В любом случае, мне было шестнадцать, когда я понял, что я гей и что это значит. В семнадцать лет я вышел в свет и никогда не оглядывался назад.

Майкл ничего не сказал.

У меня в голове возник вопрос, и только через секунду я осознал, что произнес его вслух:

- Тебя это беспокоит?

Он посмотрел на меня в темноте.

- Меня беспокоит что?

- Что я гей?

- Нет, конечно, нет. - Он улыбнулся, но улыбка получилась такой же натянутой, как и его смех минуту назад. - Я когда-нибудь давал тебе повод так думать?

- Нет, не давал, - сказал я. - Я не знаю; наверное, я просто задавался вопросом. С тех пор, как ты согласился переехать ко мне.

- А я бы переехал, если бы это было так?

- Ну, я имею в виду, мы оба сейчас в отчаянном положении. - Я неловко поерзал. - Попрошайкам выбирать не приходится и все такое. Поэтому я не был уверен, беспокоит ли это тебя. Особенно то, что твой сын живет со мной.

- А почему это должно беспокоить?

- Ну, это... - Я поймал себя на том, что прикусываю губу изнутри, раздумывая, как закончить ответ.

- Хм?

Хотя в темноте это было едва заметно, я наблюдал, как мой большой палец обводит край этикетки на бутылке с водой, продолжая пытаться облечь свою мысль в слова.

- Послушай, - продолжал Майкл, - если бы у меня были какие-то проблемы с геями, мы бы с Сетом не дружили так долго. Он бы с этим не смирился.

- О, нет, конечно, - сказал я. - Я не имел в виду, что гетеросексуальные мужчины по умолчанию гомофобны. Ты, очевидно, нет. Но в прошлом я знал нескольких парней, которые совершенно спокойно относились к этому, до тех пор, пока в игру не вступали условия для ночлега.

Майкл рассмеялся.

- Ну, мы же не живем в одной комнате.

- Нет, это правда. - К несчастью. - Я, черт возьми, не знаю. Наверное, это был глупый вопрос. Я вроде как привык к тому, как гетеросексуальные парни ведут себя… мне не по себе от этой мысли.

- Нет, это не глупый вопрос. Если ты привык к странным реакциям, я понимаю, что нужно быть настороже, ожидая, что кто-то отреагирует подобным образом.

Снова воцарилось молчание. После того, как я придал нашему, теперь уже покойному, разговору неловкий оборот, я не был уверен, что сказать, чтобы вернуть нас к более приятной теме. Может, лучше было оставить все как есть. Зайти в дом, закруглиться и посмотреть, не возникнет ли неловкость на следующий день.

Я набрал в грудь воздуха, собираясь откланяться, но он заговорил раньше, чем я успел.

- Ты когда-нибудь в этом сомневался?

- В чем именно? - Я нахмурил брови.

- В том, что ты гей?

- Больше нет.

- Но ты сомневался?

- Конечно, я сомневался. - Я рассмеялся. - А кто бы этого не делал? Не думаю, что кто-то добровольно соглашается на то дерьмо, с которым мы миримся, так что у меня было много разговоров с зеркалом на тему «ты уверен насчет этого?».

- Но ты всегда приходил к одному и тому же выводу.