Василиса Прекрасная (СИ) - Суббота Светлана

- Федор и тогда много работал, - тетя Лена пододвинула стул иуселась, посматривая как я сушу маленькую капризулю. – Посадит щенка на колени и весь в своих таблицах. А она уснет и начинает сползать, падает. Федя и назвал ее Бухой, пошутил. А она и привыкла.

Мы оба с умилением посмотрели на пятнистое патлатое чудо, по-царски разрешающее за собой ухаживать. Поворачивающее голову за мягкими движениями салфетки.

- Ласки ей не хватает, - вдруг сообщила женщина. – Я по дому кручусь, уезжаю часто, она совсем одна остается. Федор постоянно работает. Дела, партнеры, девицы липнут, прости госпооди. Даже по вечерам у него встречи важные, сегодня вон празднуют день рождения дочери какого-то чиновника важного. Вечно занятой. А Шурик, водитель его, уезжает с Федей, да и побаивается Буху, горемычную нашу. Ты бы посидела со мной вечером и завтра побольше, сериалы по телевизору вместе посмотрим. Глядишь, Буха опять к тебе потянется.

- Ой, - сказала я. – Совсем забыла. Пока Федора нет я сегодня или завтра вечером к друзьям съездить, развеяться немного. Но буду на телефоне, так что, если будут вопросы…

- Конечно, - медленно ответила тетя Лена. – Твое дело молодое.

- Но первым же свободным вечером обязательно с вами и с Бухой посижу.

- Да-да, - она встала, посмотрела на собаку и вздохнула. – Посидим как-нибудь. А сейчас мне пора, дела по дому… Еще увидимся.

Ровно через два часа в загородный дом вернулся Федор. Ураганом.

Глава 17. Ну, волк, погоди...

Сначала во дворе загудела машина. Я уронила на кровать платье, которое до этого изучала на предмет «похоже ли на клубное?», и побежала к окну. Щеки загорелись.

Обрадовалась. А зря. Из черного приземистого авто представительского класса первым вышел водитель-охранник Шурик, открыл заднюю дверь, помогая выбраться недовольно насупленному Федору. Затем придержал и переднюю дверцу.

Из нее показалась нога. В смысле тоненькая длинная ножка в красной туфельке. Нащупала землю. Складывалось полное ощущение, что владелица ноги голая аки новорожденная, так как отчетливо виднеющееся бедро было все еще без намека на хоть какую-то одежду. Вместе со второй конечностью выпорхнула Виола, одетая в вечернее искрящееся платье, коротенькое донемогу. Вид у нее был немного уставший, но разнеженный, как у хозяйки дома, после тяжелого дня, наконец, добравшейся в родовое гнездышко.

Она вскинула глаза к окнам второго этажа и, кажется, поморщилась. Хотя в наступающих сумерках даже яркий свет придомового фонаря мог исказить эмоцию.

Стоящая недалеко темная фигура Федора казалась скособоченной. Ох, ты ж, да его опять прихватило.

Стремглав, сначала босиком, потом затормозив и впрыгнув в тапки, я рванула вниз.

Пролетев лестницу за секунды, я выскочила из дома и чуть не налетела на бредущего к входной двери Федора.

- Василиса, - он шагнул ко мне – и скривился. Опять его схватило. Похоже, боль была сильная.

- Ой, Федор Леонидович! – кинулась к нему Виола и бестолково закрутилась рядом. – ой! Василиса! Почему вы так плохо выполняете свои обязанности?!

Подставив плечо, на которое Федор сразу оперся, я двинулась к дому.

- Давно прихватило? Где локализация боли? Надеюсь, на вечеринке вы не танцевали?

Больной фыркнул негодующе.

- Тебе, значит, танцевать можно, а мне уже нет? И, кстати, какой еще клуб, Василиса, когда я могу слечь в любой момент? Ты же ответственный профессионал!

- Когда вы далеко, у меня тоже должно быть свободное время.

Боссу явно стало хуже, завалился он на меня так, что едва не свалил с ног.

- Боже! – всплеснула руками секретарша, пытаясь меня оттеснить. – Опять приступ! Надо же что-то делать!

- Виола, - сквозь зубы выдохнул Федор. – Не мешай. И… ты приехала за бумагами, вот и забирай их. В моем кабинете синяя папка, ты знаешь. Потом подойди к Шурику, он отвезет.

И мы потащились в дом под весьма выразительные взгляды девушки. Надеюсь, ночью она не проберется в дом, чтобы меня придушить?

К моему недоумению, от капельницы и блокады Федор отказался, выпил только д******к с к*****м* и запросил массаж.

- Что-то надо с этим делать, - пробормотал он.

Наконец-то. Я-то понимала, что при его диагнозе все эти действа – лишь для того, чтобы снять симптомы. И боль. Но не решат они проблемы. Совершенно. Мне показалось – или это стал потихоньку осознавать и мой пациент?

Даже подобие нормального массажа в опасный период воспаления я не рискую делать, поэтому настроилась на исключительно небольшие расслабляющие приемы для рук и ног.

Что не мешало Федору млеть под моими ладонями. Потому что сегодня он мурчал. Как большой довольный кот. Не сдерживаясь. И смущая меня этим до вздрагиваний. Будто мне было шестнадцать, честное слово.

- У вас чудесные руки, Василиса, - тихо проговорил он, когда я закончила. – Лечебные.

- Спасибо.

Поймала себя на мысли, что просто счастлива от того, что он дома. Рядом. И только мысль о том, насколько все это временно, острой ядовитой иголочкой колола мне сердце.

Но… Я решительно отбросила все грустные мысли. Хотела быть счастливой. Будь. Вот он, рядом. И какая разница, что будет позже?!

Уже перед сном, глубоко ночью, терзаемая мыслями, я вспомнила, что забыла в процедурной резинку для волос, и отправилась на первый этаж. В ночной тишине, уже возвращаясь к себе на этаж, я услышала тихое подозрительное гудение, доносящееся из бокового крыла, где располагались тренажерный зал и библиотека.

У-у-у. О-о-е. У-у-у.

Через пару мгновений странные звуки начали складываться в музыку и даже какой-то речитатив слов мужским низким голосом.

Ох. Вот это да. Напевает. В библиотеке.

Улыбаясь, я тихонечко заглянула в проем и… остолбенела. Мой работодатель стоял на довольно громоздкой библиотечной лестнице, на самом ее верху. И совершенно ни за что не придерживаясь, перебирал пальцами корешки книг. При этом он пел… И пританцовывал.

Бодренько. Весьма ловко и умело.

Кажется, меня водили за нос.

Если я зайду и заговорю пока он изображает из себя царя горы, как бы не упал. Тогда он точно превратиться в инвалида, причем это останется уже на моей совести. На прощать такое издевательство я категорически не готова.

Скрестив руки на груди и сдвинув брови я ждала пока «танцор диско» снизойдет на землю.

Через пару минут рядом со мной засопели. У ног независимо уселась Буха, так же с интересом смотря в библиотечные недра. На меня даже не смотрела, каприза. Но задницу свою взгромоздила чуть мне не на тапок. И привалилась к щиколотке теплой шкуркой.

В общем, девочки ждали мальчика. Который спустился, напевая и притоптывая, развернулся и застыл, обнаружив двух фанаток его ночных талантов.

- Поём? – холодно спросила я.

- Эм. Да. Немного, - осторожно ответил Федор. - Давно стоишь?

- Успела налюбоваться отличным чувством ритма, шеф.

К моему изумлению, он не потупил глаза, не принялся извиняться, оправдываться или придумывать объяснения.

Федор взъерошил каштановые пряди и улыбнулся.

- Хотел, чтобы ты позаботилась. Соскучился я, Вась. Летел к тебе на всех парах.

У меня даже челюсть отвисла. Буквально поймала себя стоящей с открытым ртом.

- Э-э-э. Рада, что вы перестали лукавить.

- Я не лукавил, а хулиганил. Немного. Чтобы ты почувствовала себя спокойней и перестала от меня ускользать, - он прищурился, оставил книгу на лесенке и сделал шаг ко мне.

Я отступила.

Буха, к этому времени окончательно привалившаяся ко мне телом, чуть не рухнула на пол, подскочила и недовольно загавкала.

- Что ж ты так собаку резкими движениями пугаешь. Подожди. Постой на месте.

Ха. Как же. Я отшагнула дальше в коридор.

- Мне очень не нравится, когда меня обманывают, тем более с симптомами. И особенно - мужчина. Я бы сказала, мне крайне неприятно, когда мне обманывает мужчина, даже если потом он во всем сознается, как вы, уважаемый Федор Леонидович…