Дамблдор нахмурился и принялся сверлить своего собеседника взглядом. Жалоб действительно не было, и это-то и настораживало директора, собаку съевшего на разрешении конфликтов между преподавателями и учениками. Всегда находились недовольные. Всегда, до того момента, как начал преподавать профессор Анвар. Ни одной жалобы, кляузы или сплетни. Ни одного разговора в коридоре. Все ученики буквально поселились в библиотеке, из которой с неприличной скоростью исчезли словари рун и латыни. Это было, конечно, хорошо, но… странно. Взгляд старого мага потяжелел.
– Не думаю, что это разумно, директор, – все так же холодно и презрительно заверил его необычный собеседник. – Мой разум прекрасно защищен, и жалкие потуги прочесть мои мысли не обернутся для вас ничем, кроме головной боли. Предупреждаю в первый и в последний раз: не хотите стать пускающим слюни идиотом – не лезьте ко мне в голову. И к моему сыну – тоже.
– Я не…
– Оставим это, – взмах изящной руки с массивным фамильным перстнем, в который вставлен аметист. – Я могу быть свободен?
– Разумеется, – выдавил из себя Дамблдор и попытался улыбнуться. По-доброму, как обычно. Вышло довольно жалко.
Абигор смерил его надменным взглядом так, как будто собирался заказать ему гроб, добротный такой, из белого мрамора, и поднялся из кресла одним красивым, хищным движением. Взмахнув полами своего тяжелого кожаного плаща, из-под которого виднелись только носки начищенных туфель, «профессор Анвар», не снизойдя до прощаний, покинул кабинет директора Хогвартса.
Глядя на закрывшуюся дверь, Дамблдор медленно, шумно выдохнул, как человек, заглянувший в глаза Бездне. Он так и не понял, когда успел задержать дыхание. Все стремительно катилось к черту, и умудренный жизнью маг совершенно не знал, как этому помешать.
***
– Сев! В субботу мы идем в гости! – Поттер ворвался в лабораторию профессора Снейпа, на глазах отращивая оранжевые волосы, прибавляя в росте и раздаваясь в плечах. Одежда юного дарования тоже трансформировалась вместе с ним, и вскоре о его гриффиндорской принадлежности говорил только герб на мантии.
– Вот как? К кому же? – поинтересовался «Сев», ответив на страстный поцелуй, не переставая, впрочем, помешивать в котле Перечное зелье для больничного крыла.
– Думаю, Астарт сделает Нарси предложение, я сегодня подписал ему разрешение на посещение Верхнего Мира, – торжественно заявил Шестой Герцог, усаживаясь на лабораторный стол и принимаясь болтать ногами. – Люц и Марволо тоже приглашены. Надо будет обсудить с ними подробности ты-сам-знаешь-чего.
– Вот как? Уже все готово?
– Заодно и узнаем.
– Азам там будет?
– Я же сказал – там будет Люц.
– Для меня связь не очевидна, – насмешливо изогнул бровь Снейп.
– Ну, Азам же официально ухаживает за лордом Малфоем. А это значит, что он может появляться везде, где появляется его Искра. Не думаю, что он упустит такую возможность.
– Эр, ты собрался превратить помолвку одного из Герцогов в военный совет?
– Почему бы и нет? – удивился Эрри. – Пусть Нарси привыкает. Астарт не комнатная собачка, более воинственного и вспыльчивого демона еще поискать.
– Ну, хоть с наследником у него вопрос решен, – усмехнулся Северус. – А то Нарси…
– Ты о Андрасе?
– О том тонком блондинчике, что мы видели на приеме. Он еще так жадно на тебя таращился, что я его едва не стукнул.
Эрри расхохотался и обнял Северуса.
– Аэ, ты не меняешься, сколько бы лет тебе ни было! Андреса Астарт родил сам, это его сын, как Абигор – сын Люцифера. Второй отец мальчика – Желтый Герцог, так и не сделавший ответного шага. То есть у Нарси есть возможность понести от Астарта, если она захочет, и родить ему второго сына. Но я не думаю, что Его Третья Светлость обречет свое чадо на то, чтобы всю жизнь носить клеймо полукровки. Я на своей шкуре знаю, что это за удовольствие. Так что, скорее всего, для обзаведения вторым наследником Герцог подберет кого-то другого.
– Почему Желтый не согласен ему родить?
– Договор о рождении детей не всегда обоюдный, Северус. Он может быть заключен и в одностороннем порядке.
– Мне сложно представить, как такой мощный Астарт и этот худосочный… как его?
– Агварес.
– Да, так вот, как этот тонкий Агварес его… хм… убедил раздвинуть ноги? Мне страшно даже такое представить.
– Еще одно подтверждение тому, что внешность обманчива, – хмыкнул Эрри. – До того, как я стал Советником, этот… худосочный, как ты выразился, был третьим после Князя, мой Аэ. Да-да, сильнее меня, Астарта и даже Амдусциаса.
– Амдусциас – это тот, Зеленый, с волосами до колен?
– Да.
– Выходит, что…
– Да, мой недоверчивый супруг, выходит, что раньше все было иначе. Я был четвертым по силе только из-за родства с самим Люцифером, после которого шел Абигор, за ним так настороживший тебя Агварес, потом зеленоволосый Амдусциас, а потом – я. Конечно, уже будучи Герцогом.
– А что ты делал до того, как занял Оранжевый трон?
– На Арене мечом махал, – нагло ухмыльнулся Эр. – «Хаэрри Кровавый против ледяных великанов! Спешите видеть! Только один бой! Демон-полукровка против самых опасных сущностей Нижнего Мира!», – зычно объявил он голосом заправского промоутера и снова рассмеялся.
– И каковы были ставки? – поинтересовался Северус, загасив огонь под котлом.
– Мммм… когда в ложе присутствовал ты – пятьдесят к одному. Ты был рабом и в случае моего проигрыша достался бы победителю, поэтому я дрался особенно жестко. Когда тебя не было, я был в депрессии, и ставки падали до сорока пяти к одному, – ухмыльнулся Эрри и запустил руки в волосы своего Нгар. – Но, как ты понимаешь, так было не всегда. Бывали и проигрыши, каждый из них помню до сих пор, потому что после них я, во-первых, долго болел, а во-вторых – Абигор после каждого поражения высмеивал меня не менее десяти лет, называя слабаком и позором рода.
– А ты что?
– А я тренировался и побеждал, пока не стал самым крутым на свете, – нарочито-серьезно ответил Эрри и напряг внушительный бицепс, наглядно демонстрируя обоснование своих слов.
Северус небрежно потыкал в каменно-твердую мышцу указательным пальцем и деланно-равнодушно спросил:
– И что делает самый крутой на свете рядом с таким, как я?
– Тащит в спальню, а потом завоевывает для него мир, – рыкнул демон, гордо выпятив грудь, после чего подхватил своего Нгар и отправился исполнять обещанное.
Начал, понятное дело, с первого пункта.
Глава 100. В каждой избушке – свои погремушки.
– Аэтти, когда это все закончится? – Абигор лениво перевернулся на спину и закурил. Красноволосая голова ифрита тут же устроилась на его покрытом шрамами плече.
– Ты хочешь прекратить наши встречи? – с деланным недоумением спросил он, прокашлявшись, все-таки орать от наслаждения на протяжении двух стандартных часов – это слишком даже для его огнеупорной глотки.
– Я хочу, чтобы ты вернулся ко мне, Аэ, и тебе об этом известно.
Джинн тяжело вздохнул, обвел взглядом разгромленную спальню и тоже призвал сигариллу. Ухмыльнувшись, выхватил из воздуха Кнут Его Первой светлости, свернутый широкими кольцами, и прикурил от него. Еще одно движение сильной руки, и Кнут снова исчезает.
– Символ моей власти дан мне не для того, чтобы ты от него прикуривал, – спокойно отреагировал на это Абигор.
– Ты сам когда-то научил меня его призывать, Гор. Нечего теперь жаловаться.
– Ответь на вопрос.
– Разве я не с тобой? – красная бровь поползла вверх, а почти прозрачные глаза удивленно открылись.
– Ты знаешь, о чем я.
– Нет, не знаю, Гор. Сейчас все так, как было до моей смерти. У каждого из нас своя жизнь и встречаемся мы только для того, чтобы потрахаться.
– Аэтти, послушай…
– Нет, это ты послушай, Абигор! – ифрит вдруг сорвался с места и стал натягивать шальвары, не выпуская изо рта сигариллу. – Ты хоть раз послушай МЕНЯ, надменная ты сволочь!
– Аэ…
