Закрытое небо (СИ) - Ручей Наталья

Я вижу, что их щиплет за подошвы мороз, потому что они топчутся на месте. Но они не унывают, смеются.

— Остановите, — повторяю, видя, что Влад и не думает этого делать.

— И что дальше? — с каким-то затаенным любопытством интересуется он.

— Вернусь в город на общественном транспорте, — поясняю, зная, что так не отцепится. — Потом созвонюсь с Костей и все ему объясню.

— Очень романтично разбудить спящего, чтобы сказать, что ты не приедешь, — комментирует Влад и все-таки останавливает машину.

Не возле остановки, а метрах в десяти от нее. Но ничего, я пройдусь. Все равно маршрутки на горизонте пока не видно.

Я только успеваю распахнуть дверь и сделать глоток свежего воздуха, как вижу еще одну машину позади нас. Она останавливается возле женщин — они смеются и подходят к ней. Ведут какие-то переговоры с водителем и его спутником, после чего одна женщина машет ручкой другим и уезжает. А те остаются, жадными взглядами ловя свет фар проезжающих мимо машин, и до меня доносится отзвук их возмущений, что одна будет греться, а они дальше мерзнуть, пока кому-то понравятся.

— Двое для первого раза — это уже перебор, — потянувшись, Влад закрывает дверь с моей стороны, и машина снова трогается с места.

Мне хочется провалиться сквозь землю, но корпус машины этого не позволит. И я тянусь за стаканчиком кофе, который все это время меня дожидался. Делаю противный глоток уже холодного напитка, давлюсь, пытаясь сделать второй.

— Оставь, — советует Влад, устав наблюдать за моими мучениями, — дома поужинаем и выпьем погорячее.

— После шести не ем, — ворчу я, но стаканчик в сторону отставляю и стараюсь не реагировать на усмешку, мелькнувшую гостьей на мужских губах. — Правда, не ем. Только это мало мне помогает.

— Главное — захотеть, — говорит хозяин дома, и приправляет эту банальность острой специей из разноцветного перца. — Вот подключишь к желанию физические упражнения…

Не знаю, намекает ли он на секс или мне это мерещится в каждом слове. Не знаю, и не хочу разбираться. Разворачиваюсь корпусом к окну, смотрю на сугробы, мимо которых мы пролетаем и стараюсь не думать о том, что косвенно он назвал меня толстой.

Какая мне разница, что он думает о моем весе? Костю во мне все устраивает — это самое главное.

Лгу себе и знаю, что лгу. Потому что самое главное заключается в том, что я бы сама хотела сбросить несколько килограмм, и всегда болезненно реагирую на малейший намек того, кто думает так же.

И надо бы радоваться, что если этот мужчина считает меня толстой пышкой, то все его намеки — всего лишь провокация и игра, а почему-то закрадывается такая грусть и такое уныние, что хоть плачь.

Это просто усталость.

Именно она и причина того, что я сильно расстраиваюсь, когда в доме меня никто не встречает.

Тихо.

Непразднично.

Неуютно.

Стою на пороге, смотрю на темную лестницу, сжимаю на себе полы пуховика, который успела накинуть, и чувствую себя каким-то воришкой, который без приглашения проник в чужой дом.

Но самое неприятное даже не это. А то, что Влад оказался прав, говоря, что своим звонком я разбужу его брата. Он спит, ему спокойно и хорошо, а тут звоню я, думая, что он обо мне беспокоится.

Я пытаюсь избавиться от духоты и неловко стряхиваю пуховик. Он, конечно, принимает решение, что на мне удобней висеть, и отчаянно сопротивляется, пока я не замечаю Петра, идущего к нам.

— Маша-растеряша, — меня разворачивают мужские руки, и ловко и почти привычно проникают под свитер.

— Что вы…

Влад застегивает бюстгальтер до того, как подходит дворецкий и с тенью улыбки в глазах чуть слышно мне говорит:

— Ничего из того, о чем ты боишься даже мечтать.

Он отходит от меня, передает пальто дворецкому, а я задумчиво прикусываю губу и смотрю ему в спину. Откуда такая уверенность, что я…

Словно почувствовав взгляд, Влад оборачивается, делает шаг ко мне, наклоняется до тех пор, пока из всего окружающего я не начинаю видеть только его глаза, и негромко, с хрипотцой, которая бьет по ушам, сообщает:

— Женские губы должен кусать только мужчина.

И снова отходит, освобождая для взгляда простор и будто бы предлагая найти кого-нибудь подходящего.

Но я вижу только Петра и его.

Да и то дворецкий уходит.

Мы остаемся одни в тихом доме.

ГЛАВА 17

Избавившись от одежды и дождавшись, когда я нырну в тапочки, мужчина приглашает в столовую, а когда я медлю с ответом, пожимает плечами.

— Все равно сейчас не уснешь.

Он прав.

В голове слишком много навязчивых мыслей, чтобы спокойно уснуть. Усталость давит на плечи, но сонливости нет.

В столовой Влад кивает в сторону стола, приглашая занять любое место на выбор. Я усаживаюсь, и наблюдаю, как он достает продукты из холодильника. Чуть помедлив, все же ставит разогреться в микроволновку, и вскоре на столе появляются котлеты, салат, который только что сделал хозяин дома, спагетти, бутылка вина и бокалы.

Пока он занимается сервировкой, я то и дело бросаю в его сторону взгляды и прихожу к выводу, что он смотрится действительно хозяином, я не только о доме. Раскованный, уверенный. Наверное, так он смотрится в любом помещении, куда попадает, вытесняя других, перехватывая на себя все внимание.

И странно, но пока он стоит спиной, пока я не вижу его глаза, я расслаблена и спокойна. Но стоит ему сесть напротив, я напрягаюсь, давлюсь неловкостью, перевожу взгляд на его часы и зачем-то ему сообщаю:

— В это время я как раз родилась.

Он тоже бросает взгляд на часы, словно хочет запомнить. Наливает в бокалы вино и без единого тоста, просто глядя в глаза, делает первый глоток. Немного тушуюсь, но повторяю за ним.

Корю себя за это признание, убеждаю себя, что его поведение правильно. В самом деле, не думала же я, что он начнет меня поздравлять стишками из интернета! Это было бы пошло.

Он ест с аппетитом, а я после запахов бистро просто ковыряюсь вилкой в тарелке, а вот вино очень вкусное. Я позволяю себе второй бокал, и с удовольствием катаю на языке терпкий вкус. Потихоньку отпускает обида на Костю — действительно, кто будет ждать до двух часов ночи?

Он после рыбалки, устал, а тут я…

Пожалуй, я хочу слишком многого, в то время как сама почти ничего не делаю и не даю. Я даже не подпускаю его к себе слишком близко. Будущая жена — забавно звучит, и, если честно, не очень правдоподобно.

Пытаюсь представить наши совместные будни, но когда мелькает картинка, как я прихожу домой, а он спит, тут же отмахиваюсь. Тем более, кто сказал, что он будет только лежать на диване? Он работает, взял отпуск ради меня. Это меня где-то носит, в то время как он явно рассчитывал на другое.

А так он будет работать, и, возможно, возвращаться так же поздно, как Влад. Только не будет на кухне один.

Я знаю, что если приду сейчас в комнату Кости, он будет рад этому шагу. Но я невольно поджимаю пальцы ног, словно цепляясь за пол, и медленно пью вино, наслаждаясь тишиной и стараясь справиться со смущением, когда наши взгляды с Владом встречаются.

Пытаюсь понять, проанализировать, что происходит в эти минуты, почему я все еще с ним, хотя могу встать и уйти. И отгоняю мысли, которые первыми врываются в хмельное сознание.

«Притяжение… притяжение», — звучат тревожные колокольчики.

Но вместо того, чтобы прислушаться к ним, я все еще пытаюсь придумать другую причину, даже когда стальные канаты снова протягиваются через разделяющий стол и тянут к себе.

Тянут так явственно, что в какой-то момент я понимаю, что склоняюсь вперед, подчиняюсь им.

И пугаюсь.

Бросаю тревожный взгляд на Влада, порывисто поднимаюсь, выдавливаю благодарность за угощение, замолкаю, когда меня опутывают не только канаты, но и запах грейпфрута и спешу исчезнуть.

Мне нужны всего несколько минут, чтобы все снова стало привычно, спокойно. И я практически несусь по винтовой лестнице, практически добегаю до комнаты, остается только открыть эту чертову дверь, которая не поддается, когда…