– Тренировка по баскетболу закончилась полчаса назад, думаю, что уже подъезжает, – механически ответила Пенни, даже не задумываясь о том, что знает о Люке больше, чем его родная мать.
Впрочем, Сара никак на это не отреагировала.
– Поверить не могу, что наши дети уже такие взрослые, – услышала Пенни.
Она поставила не глядя тарелку с кукурузой по центру стола и снова вернулась к экрану ноутбука.
Она полвечера вымучивала сочинение по литературе, но в голову лезли идиотские сны, и дом Уилсонов только усугублял ситуацию.
– Быть может, на следующей неделе съездим за нарядами?
Сара проверила рулет в духовке и захлопнула ее, недовольная результатом.
– Кажется, в следующие выходные последние соревнования в году. Ты едешь, Пенни? – спросила Мэл.
– Пока не знаю. Думаю, да.
– Но я заставлю тебя поехать выбирать платье, – строго произнесла Сара. На лице Мэл, кажется, мелькнуло облегчение, и это кольнуло Пенни куда‑то под грудь. – Не понимаю, почему мне в это лотерее не досталась дочь? Ты, Мэл, не любишь все эти глупости, тебе бы вполне подошел Люк.
– О, отличная идея, махнемся детьми?
Мэл потрепала дочь по щеке, а Сара тут же перегнулась через барную стойку и погладила Пенни по голове.
– Ты будешь настоящей принцессой, дорогая!
Это тебе подарок от меня на выпускной, и даже не спорьте.
Пенни пожала плечами и продолжила пялиться на недописанное сочинение. Про Шекспира думать не хотелось. Теперь у нее в голове была поездка с Сарой за платьем для бала и разочарование на лицах консультантов, когда она скажет, что ей нужно вечернее платье нулевого размера, на нулевую грудь и рост меньше пяти футов. Ее просто отправят в детский отдел.
– Дорогая, ты определилась, куда подавать документы? – Сара задавала этот вопрос минимум раз в неделю.
Вообще‑то Пенни уже на него отвечала, но только ее выбор не устраивал ни Браунов, ни Уилсонов, которые, будь их воля, официально удочерили бы Пенни, поделив опеку между семьями.
– Я все еще намерена стать медсестрой, Сара, – вздохнула, как обычно, Пенни и, подперев кулаком щеку, уставилась на три несчастные строчки, посвященные Юлию Цезарю.
– Милая, но ты могла бы пойти по стопам своих родителей.
Все Брауны и Уилсоны были фанатами своего дела, и, когда Люк решительно заявил, что поступит в Уортонскую школу бизнеса, воспользовавшись
спортивной стипендией, долго шли споры, зачем ему это нужно. Никто не сомневался, что он отличный баскетболист и «Пенн квакерз» получат свою звезду, но Уортон родителей категорически не устраивал, тем более что в том же Пенсильванском университете была школа Пелермана и Люк мог стать очередным хирургом Уилсоном. Спустя две недели Пенни сообщила, что не собирается становиться ни терапевтом, ни педиатром, ни офтальмологом. Медсестра.
– Не понимаю. – И начались бесконечные тирады Сары и Мэл о том, что Пенни попусту тратит время.
Да, медсестры – это важное звено в медицинском учреждении, но если есть возможность получить достойное образование… Пенни слышала это множество раз, но однозначно не собиралась вступать в полемику и доказывать кому‑то, что она хочет стать первоклассной медсестрой, а не врачом.
Неужели так не бывает?
– Ну зато вы снова будете всего в миле друг от друга.
Мэл примирительно погладила дочь по плечу, а Пенни еле удержалась от того, чтобы не поправить ее, потому что между Уортонской школо бизнеса и медсестринской всего ноль целых семь десятых мили. К тому же она еще не определилась, хочет ли в Пенсильванский.
Когда Люк протянул Пенни конверт от «Пенн квакерз», она глазам своим не поверила. У нее было
не так много вариантов, куда поступать. Филадельфия или Балтимор, но, конечно, она мечтала оказаться в университете Лиги плюща. Люк пририсовал и к гербу на конверте университетской команды и сказал, что это судьба. Конверт от «Пенни квакерз» теперь был приколот к стене над рабочим столом Люка, и она немножко этим гордилась, но в то же время все больше сомневалась, что хочет уехать вместе с ним.
– А вот и Люк! Ты знал, что малышка Пенни тоже хочет учиться в Пен?
«Малышка Пенни» и слова не сказала о том, что собирается в Пенсильванский университет, но, кажется, это по умолчанию утверждено.
– Конечно, куда же мы еще денемся! Она заикалась про Балтимор, но скажу честно: я против.
Люк буквально рухнул на стул рядом с Пенни и, положив голову ей на плечо, сообщил, что чертовски устал.
– Вообще‑то я еще не решила. В Балтиморе отличная программа и к каждому студенту относятся…
– Вот еще, Пен – отличный университет.
Если уж и становиться медсестрой, – Мэл постаралась не сморщить нос, – то там. Наша Нелл окончила Пен, она настоящий профессионал.
– Я все‑таки еще подумаю.
Пенни захлопнула крышку ноутбука и уставилась на свои руки. Если Люк начнет встречаться с Тейлор или кем угодно еще, она ни за что не
поедет в Пенсильванию. Нет. Она себе не враг, а Балтимор ничем не хуже. Он тоже в двухстах милях от дома, как и Пен, и славится отличной программой подготовки медсестер. Только Люк был уверен, что они поедут вместе. Ему и там нужна «малышка Пенни», чтобы трепать ее по волосам?
Когда‑то пару лет назад Пенни пылала безумно надеждой, что они начнут встречаться. Вместе поедут учиться и все такое. Почему‑то она считала, что это случится сразу после ее дня рождения. Это как будто было делом решенным. Но шли месяцы, а ничего не менялось. Люк водил в кино других, тусовался с крутыми ребятами и девчонками, а она так и оставалась соседкой, подругой – кем угодно.
Три года прошло с тех пор, как он мог стать ее парнем и не стал. Значит, уже нечего об этом думать.
И значит, все‑таки стоит ехать в Балтимор.
– Как ваши репетиции?
Сара закончила с рулетом и теперь выкладывала его на усыпанное рукколой блюдо.
– Думаю, нам стоит позаниматься дополнительно.
Люк не отрываясь смотрел на пальцы Пенни, которыми та рисовала круги и квадраты по рассыпанному на столе сахару.
– Да, возможно… – шепнула она, вспоминая, как они топтались практически на месте.
Ей бы, пожалуй, хотелось попробовать снова потанцевать, но без криков и тросточки миссис Шнайдер.
– Как твое здоровье, милая? В пятницу ночью я застала Люка с аптечкой в руках. Спросила, что с ним, а он сказал, что Пенни приболела и нужно идти ее лечить.
– Ты болела?
Брови Мэл взлетели вверх, а Пенни покраснела.
Она не помнила, чтобы Люк ее лечил. Проснулась, собралась и вышла, как нормальный человек, через дверь. Родители сразу после ярмарки поехали на смену – они чаще всего работали вместе, – а она отсыпалась всю субботу.
– Немного, ничего страшного.
– У нее был жар не меньше ста! – заявил Люк.
– Брось! – Она помотала головой. – Тебе‑то откуда знать?
Люк встретился с ней взглядом и нахмурил брови, будто Пенни несла какую‑то чепуху.
– И правда. Возможно…
– А что ты делала у нас? – спросила Сара.
– Ночевала, – вздохнула Пенни, не желая больше выдумывать. – Так вышло, что я ночевала у вас, а Люк…
– А я у вас, – обратился он к Мэл. – Утром поменялись местами.
– Очень странно, – хмыкнула Сара.
Они с Мэл переглянулись, и обе пошли звать своих мужей к столу.
– Ты что, был в своей комнате?.. – прошептала Пенни Люку.
– Заглядывал. Дал тебе лекарство и ушел. Ты ничего не помнишь?
– Мне снились какие‑то странные сны, но ничего конкретного не помню. Кажется, я всю ночь болтала с Майклом Джорданом.
Она засмеялась, Люк смерил ее полным подозрения взглядом и пошел помогать их отцам с гирляндой.
«И что я сделала не так?» – Пенни снова открыла ноутбук и с тоской посмотрела на рулет. Кажется, ей совсем не хотелось есть.
* * *
Кэтрин стояла у входа в спортивный зал и не знала, как сделать шаг. Хитклифф сидел к ней спиной и уже привычно что‑то красил. На нем был старый потертый комбинезон, из‑под которого выглядывала майка, а темные волосы были убраны под бандану, такую же красную, как шнурки, за которые Кэтрин держала его ботинки.
