Немного извращенно (ЛП) - Хазард Алессандра

Он скучал по теплу.

Шон вздохнул, перевернулся на живот и обнял подушку, злясь на себя. Это выходило из—под контроля. Достаточно. Нахуй Ратледжа и нахуй его дурацкое теплое тело. Да пошёл он.

Но что бы он ни говорил себе, боль в животе все еще была. Голод. Потребность, которая выходила за рамки секса. Он хотел, чтобы тело Ратледжа было рядом с ним, большое и теплое. Он даже хотел услышать его едкие замечания, почувствовать его дыхание на своей коже...

Шон напрягся и поднял голову. Он мог бы поклясться, что слышал голоса, доносящиеся из гостиной. Но девочки не могли проснуться, верно?

Нахмурившись, Шон вскочил с кровати, сильно дрожа от холодного воздуха, и направился к двери. В гостиной горел свет, но это ничего не значило: он оставил лампу включенной, так как близнецы боялись темноты.

Шон тихо открыл дверь и замер. Ратледж сидел на полу рядом с кроватью девочек, одна из близняшек сидела у него на коленях.

Сердце Шона начало стучать в груди. Он вернулся.

Он вернулся.

— Где ты был? — спросила его сестра, сонно потирая глаза одной рукой, а другой играя с галстуком Ратледжа.

Это была Би, решил Шон. Ратледж, казалось, питал слабость к Би, хотя было странно, что Ратледж имеет слабости. Так было до тех пор, пока Шон не изучил лицо Ратледжа. Даже в тусклом свете лампы его лицо выглядело нехарактерно усталым.

— Я навещал свою семью, — пробормотал Ратледж.

Би пососала большой палец.

— Я помню твою семью. Твой отец не очень любит нас.

Странное выражение промелькнуло на лице Ратледжа. Он ничего не сказал.

— Шон сказал, что у тебя новая семья.

Ратледж заметно напрягся.

— Он так сказал?

Би кивнула.

— Он был очень грустным.

Шон почувствовал, что покраснел. Она должна была сказать ему это?

У Ратледжа было странное выражение лица.

— Он был?

— Мне тоже было грустно, — сказала Би. — Я не понимаю. Почему ты хочешь новую семью? У тебя есть мы.

Дети, — подумал Шон, прикусив губу. У них не было страха. В некотором смысле дети были храбрее взрослых.

Ратледж открыл рот, а затем закрыл его. Это был первый раз, когда Шон увидел его в растерянности. Горло Ратледжа сжалось, прежде чем он сказал Би:

— Не волнуйся, у меня не будет новой семьи.

Шон выдохнул.

— Разве ты не должна спать, лилипут?

Би серьезно изучала Ратледжа своими большими голубыми глазами.

— Тебе тоже грустно. Случилось что—то плохое?

Невеселая улыбка скривила губы Ратледжа.

— Можно сказать и так.

— Когда мне грустно, Шон обнимает меня, и я больше не чувствую себя такой грустной. Хочешь обняться?

Шон ожидал, что Ратледж отклонит предложение с усмешкой. Он этого не сделал. Он ничего не сказал.

Приняв его молчание за «да», Би встала и обняла Ратледжа за шею. Ратледж не оттолкнул ее. Шон уставился на большие руки Ратледжа на спине своей младшей сестры, а затем на его пустое, стоическое лицо. Он тихо закрыл дверь и вернулся в кровать.

Прошло минут двадцать, прежде чем он услышал, как дверь снова открылась. Раздался шорох одежды, прежде чем матрас прогнулся под весом Ратледжа, и он скользнул под одеяло рядом с Шоном.

Скорость, с которой Шон вцепился в него, была бы неловкой, если бы Шон мог заставить себя беспокоиться; Он этого не сделал. Ему просто нужно было поцеловать его. Нужно было прикоснуться к нему. Поэтому он поцеловал его, и Ратледж поцеловал его в ответ так же жадно, его губы были настойчивыми, почти отчаянными.

Шон не был уверен, сколько минут они потратили на поцелуи — казалось, что это были часы и секунды одновременно.

Когда они, наконец, перестали целоваться, чтобы отдышаться, Шон горел. Зацепив ногу за бедро Ратледжа, он положил голову ему на грудь. Сердце Ратледжа забилось у него под ухом, сильно и быстро.

Долгое время царило только дружеское молчание.

— Он умер, не так ли? — наконец прошептал Шон.

Он почувствовал, как Ратледж застыл под ним.

— Да.

Шон колебался, не зная, что сказать.

— Что случилось? Кто—то сказал, что ты женишься.

Ратледж вздохнул, и Шон почувствовал это больше, чем услышал, когда грудь Ратледжа расширилась под его щекой.

— Это снова были манипуляции Джозефа. Я пошел туда, потому что он сказал мне, что находится на смертном одре. Когда я приехал, там было огромное сборище.

— Что за сборище? — сказал Шон, проводя пальцами по волосам на груди Дерека.

— Много политиков, богатых бизнесменов и журналистов. Когда я прибыл, Джозеф сделал объявление.

Глаза Шона расширились.

— Он на самом деле объявил о твоей помолвке, не спросив тебя? Это безумие.

Вау. Он знал, что отец Дерека был деспотом, но это было смешно даже для него.

Ратледж, казалось, колебался.

— Я думаю... Я думаю, что в последнее время у него было не все в порядке. И он, вероятно, надеялся, что я не захочу устраивать сцену перед таким количеством влиятельных людей и журналистов. Он был прав — наша семья стала бы посмешищем, если бы я это сделал. Я отвел его в сторону и сказал, что если он не откажется от своего объявления, я сделаю это сам. — Ратледж сделал паузу. Его голос был ровным, когда он продолжил: — Он пришел в ярость, и у него случился сердечный приступ. На следующее утро он был мертв.

Шон закрыл глаза.

— Ты разобрался с вещами до того, как он умер?

Ратледж усмехнулся, его голос был резким и лишенным юмора.

— Нет. Даже на смертном одре он назвал меня самым большим разочарованием в своей жизни. Он пытался манипулировать мной, даже когда ему было трудно дышать. Угрожал оставить все Вивиан, если я не женюсь на этой девушке. Конечно, он этого не сделал. Он был слишком старомоден для этого.

Губы Шона коснулись теплой кожи, и он вдохнул, чувствуя ровное биение сердца Ратледжа под своей щекой.

— Я рад, что ты вернулся, Дерек.

Он почувствовал, как тело Ратледжа на мгновение напряглось, а затем расслабилось.

Сильная рука обхватила спину Шона и крепко притянула его к себе, чуть не повредив ему ребра. Шон не жаловался. Он прижался ближе к теплу Дерека и мгновенно заснул.

Он спал как младенец, впервые за неделю.

Эпилог

— Дерек, — сказал Шон, закрывая дверь. Дерек не отрывался от компьютера.

— Не сейчас. Я занят, а ты... Ты слишком отвлекаешь.

Шон улыбнулся.

— Отвлекаю, да?

Дерек бросил на него взгляд, но он был в лучшем случае нерешительным.

— Давай, только скажи мне!

— Никакого особого отношения, — сказал Дерек. — Ты узнаешь свою оценку, как и все остальные. Завтра.

Прислонившись к двери, Шон прикусил губу.

— Я потерпел неудачу?

Он не был уверен. Дерек очень помог ему в последнее время, объяснив многое из того, что Шон пропустил в начале семестра. Шон думал, что его понимание предмета улучшилось и что он неплохо сдал экзамен, но теперь, глядя на мрачное лицо Дерека, он больше не был уверен.

— Нет, — сказал Дерек. — Ты не потерпел неудачу.

Шон выдохнул.

— Так что же я получил? Тройку, верно?

Дерек поджал губы.

— Ты получил четверку.

Шон открыл рот.

— Правда? Подожди, ты...

— Нет, я не уделял тебе особого внимания, — сказал Дерек, его тон был немного оборонительным. — Ты проделал хорошую работу. Ты не тупой. Если бы ты действительно удосужился посещать занятия, у тебя не было бы никаких проблем.

Шон ухмыльнулся, чувствуя глупое тепло и головокружение. Он сделал шаг к столу, но Дерек огрызнулся:

— Не надо.

— Почему?

Дерек уставился на экран перед собой, сжав челюсти.

— Я же говорил. Ты отвлекаешь. Я должен работать.

Шон не хотел идти. Он хотел обнять его. Он хотел поцеловать его. Он хотел отпраздновать вместе с ним.

— Но...

Дерек вздохнул сквозь зубы.

— Ладно. Подойди сюда и поцелуй меня. Один поцелуй. Тогда ты уйдешь.

Шон подошел и поцеловал его. И снова поцеловал его.

И снова.