Рози и Зверь по-соседству (ЛП) - Болдуин Кейли

— В форме шерифа, ковыряющим в носу, — добавила мама.

Отец нахмурился ещё сильнее.

— Не обязательно вдаваться в детали.

О, ещё как обязательно. Этот обед явно становился интереснее.

— Это действительно было очень похоже, особенно учитывая её уровень опьянения, — продолжила мама, едва сдерживая улыбку.

Отец скрестил руки на груди.

— Быть случайно пьяным не значит, что можно портить чужую собственность. Или путать сломанный стул с…

Мама метнула в него суровый взгляд, и он тут же замолчал. Сломанный стул с чем, хотелось спросить, но в эту внезапно наступившую тишину ворвалось ощущение всех тех тем, о которых мы так старательно избегали говорить. Я узнал этот взгляд — мама только что оборвала разговор, и возвращаться к нему мы больше не будем.

— Ещё воды? — предложила мама, наполняя мой почти полный стакан.

На какое-то время казалось, что между нами снова царит нормальность. Может, ключ к тому, чтобы наладить отношения с родителями, действительно был в том, чтобы свести все разговоры к обсуждению Рози?

Мы доели в неловком молчании, время от времени обмениваясь натужными фразами о том, как растёт мамин сад, какую книгу читает отец, и о том, как неожиданно солнечно сегодня. Тема для разговора, уместная с соседом по креслу в самолёте, но никак не с семьёй.

Облегчение стало почти осязаемым, когда у отца зазвонил телефон, вызывая его обратно в участок — пара подростков снова попала в переделку. Я вскочил на ноги, как только он начал подниматься, ухватившись за шанс сбежать.

Мы встали у двери, снова оказавшись в неловкой ситуации: обняться, пожать руки или, может, ограничиться неловким кивком?

— Было приятно тебя увидеть, — сказала мама, делая шаг вперёд, словно собираясь обнять меня, но в последний момент лишь похлопала по плечу.

Разочарование вспыхнуло и угасло так же быстро.

— И вас, мам. Спасибо за обед.

— Я подвезу тебя в город, — хрипло сказал отец.

Я пошёл за ним, и через несколько минут мы уже ехали в его патрульной машине. Я немного приоткрыл окно, вдыхая запах сосен и кленов, слушая, как ветер играет в листве.

Часть напряжения внутри меня ослабла, воспоминания нахлынули. Мы с Шайло бегали среди этих деревьев, играя в исследователей, пока солнце не садилось, убеждённые, что нашли акульи зубы и наконечники стрел, зарытые в земле.

Рация время от времени хрипела, сообщая об очередных подростках, устроивших вечеринку в одном из загородных домов. Тишина снова напрягла. Я словно снова оказался тем самым подростком на заднем сиденье патрульной машины, сгорбленным под тяжестью отцовского разочарования.

— Подожди, — пробормотал отец, останавливая машину у дома Лили.

Её белый почтовый ящик снова был наклонён почти под углом в сорок пять градусов к земле.

Я вышел, глубоко вдохнув свежий воздух.

— Этот чёртов ветер всё время его валит, — пробормотал отец, поднимая ящик и утрамбовывая землю вокруг, пытаясь закрепить его. — Он просто недостаточно устойчив.

Клаустрофобия обрушилась на меня. Этот остров, эти улицы, этот дом — всё казалось клеткой. Мне нужен был лёд. Скользящие линии. Скорость. Хоккей.

— Мне пора…

— Почему ты не вернулся домой на похороны? — Отец выпрямился, его взгляд впился в меня, как два прожектора.

Я отшатнулся на шаг. Потом ещё на один.

А потом побежал.

— Дил, подожди! — услышал я его голос за спиной, тяжёлые шаги раздались на гравии.

Но я продолжал бежать.

— Эй, ты чего? — Роси почти врезалась в меня, когда я выскочил из чёрного хода «Шика Аляски». — Кто за тобой гонится?

Я замер, пытаясь прийти в себя. Пробежка от дома Лили была короткой, но в голове всё это время царил хаос.

— Ты в порядке? — Она смотрела на меня слишком внимательно, и это было некомфортно.

— Всё нормально.

— Очевидно, — сухо заметила она.

Я сглотнул. Рози не была виновата в том, что я не мог вернуться к хоккею. Или в том, что не приехал на похороны Шайло. Но иногда казалось, что весь этот город настроен против меня. Как они могли понять мои решения, если я сам их не понимал?

— У тебя есть пара минут? Хочу кое-что показать.

— У меня только и есть, что время, — прозвучало резче, чем я хотел.

Она протянула руку и сцепила наши пальцы.

Я не знал, почему последовал за ней. Только это было почти… неизбежно. И дело было не в том, что она держала меня за руку или что я согласился притворяться её парнем. Рози Форрестер заставляла меня верить в надежду.

Она, кажется, почувствовала, что мне нужна была отвлекающая тема, и всю дорогу рассказывала про странных пассажиров с круизного лайнера, заглянувших в её магазин. Особенно про семью из восьми человек в одинаковых бежевых тренчах, причём отец запел песню про розы, узнав её имя. А потом эффектно сдёрнул тренч, демонстрируя футболку с надписью «Аляскинцы знают, как остудиться».

— Поверь, такое случается чаще, чем ты думаешь, — добавила она.

— Срывание тренчей?

— Да. Постоянно. Будто клуб для стриптиза с тренчкотами.

— Ну, это звучит совсем не пугающе.

— Пока под ними рубашки с дурацкими надписями, я могу с этим мириться. А серенада была не худшей. У него был приятный баритон.

Я неожиданно рассмеялся. Словно тьма, которая душила меня после обеда с родителями, начала отступать.

— А «Поцелуй меня Рози» часто звучит?

— Почти всегда. Причём все уверены, что они первые, кто придумал эту шутку.

— Твоё настоящее имя Роуз?

— Да. Братья начали звать меня Рози, когда я была малышкой, и оно прижилось.

— Рози тебе больше подходит.

Я глубоко вдохнул. Дышать стало легче, как будто часть тяжести спала с груди.

Как долго отец носил в себе тот вопрос?

Наверное, все в городе гадали. Я избегал звонков и сообщений Хадсона с похорон, не зная, как ему смотреть в глаза. Он жил всего в получасе езды, заботился о жене Шайло, Амелии, и их дочке Куин. Может, давал мне время. Или тоже избегал, ведь я был тем самым парнем, который не явился на похороны брата.

Шайло бы никогда не пропустил мои.

Если бы только всё было наоборот…

Тёплая ладонь Рози сжала мою, возвращая меня в реальность.

Мы свернули на грунтовую дорожку, ведущую за старшую школу, и остановились на старом бейсбольном поле. В воздухе висела пыль, люди в бейсболках и оранжевых майках бросали друг другу мячи, разговаривая вполголоса.

Я почти никого не узнал, но тут Чарли заметила меня, помахала рукой и, собирая волосы в высокий хвост, побежала навстречу.

Её взгляд сразу упал на наши сцепленные руки.

Она обняла сначала меня, потом Рози.

— Так… — Чарли махнула рукой в сторону наших рук.

— О, — рассмеялась Рози, опираясь головой на мой бицепс. Её кокосовые духи щекотали мне нос. — Чарли, знакомься, это Уикхем.

Глаза Чарли сузились.

— О, нет. Рози…

— Он сам согласился.

— Что за Уикхэм? — спросил я, нахмурившись.

— Это повеса, в которого влюбляется Элизабет Беннет, — пояснила Рози.

Я беззвучно повторил: «Повеса?» и вопросительно посмотрел на Чарли. Она вздохнула, но в уголках её губ всё равно пряталась улыбка.

— Дилан согласился помочь мне заставить Макса обратить на меня внимание. Включая обучение его хитростям и притворство, что он мой парень, — продолжила Рози.

— Чтобы вызвать у него ревность, — кивнула Чарли, задумчиво. — Это может сработать.

— Именно! — подхватила Рози.

— Почему кому-то вообще нужен этот Макс, — пробормотал я, но её взгляд был таким выразительным, что моя реплика явно осталась без одобрения.

— Так, а что здесь происходит? — попытался я сменить тему, махнув рукой в сторону поля. Чарли посмотрела на меня слишком уж проницательно.

— Тренировка «Ледяных пиков», — сказала Рози. — У нас матч с соперниками на следующей неделе, так что все в деле.

— Особенно с учётом того, что Хадсон и Беннет уехали по работе, — добавила Чарли с мрачным выражением лица.