Сводный босс (СИ) - Салах Алайна

Плетусь в душ и смываю следы похмелья. Пока намыливаю голову, решаю, что сегодня в отцовский дом не поеду. Самолёт у меня в понедельник в шесть утра, стартану прямиком из квартиры. Русская императрица превратила мою черепную коробку в свой дворец, пора вернуть Белый дом на место.

Полдня бесцельно наматываю круги по квартире, как похмельный хомяк в колесе. Пакую чемодан и пытаюсь снова поспать. Не выходит. Желанному сну также не способствуют звонки Камиллы. Я недостойно её игнорирую, нарушая второй пункт личного кодекса «Хороший бойфренд». Когда раздаётся звонок в дверь, я уже готов разорвать любого, кто стоит по ту сторону. И этим «кто-то» оказывается Камилла.

— Ты не берёшь трубку, — извиняюще лепечет с порога. — Я волновалась и решила заехать.

Ну и мудак же ты, Гас. Совсем мозги и совесть растерял.

— Проходи, малыш, — киваю в прихожую, — я просто пытался поспать.

Не снимая туфель на высоких каблуках, Ками проходит в комнату. Это странно, потому что она лично выбирала этот долбанный элитный паркет, и всегда ворчит, когда я хожу по нему в обуви.

— Будешь чай? — спрашиваю рассеянно. Я сейчас далеко не образец гостеприимства, но, по крайней мере, пытаюсь.

— Не хочу, — отрицательно качает головой Ками. Смотрит на меня и кусает губы.

— Ты в порядке?

Кивает и дёргает пояс на платье. Оно у неё вроде халата с рюшами. Разинув рот, смотрю на открывшийся вид: там какое-то дикое полупрозрачное бельё, чулки, пояс, короче, всё как надо.

— Я пришла сказать, что не против всех твоих грязных разговоров, если они так тебе нравятся.

Встряхивает волосами, и делает шаг мне навстречу.

— Сегодня я разрешаю тебе всё, Гас.

Хлопаю глазами и рассматриваю новообращённого ангела Виктории Сикрет. Тело у Ками что надо — качественно отретушированная версия Кейт Аптон, грудь, бёдра — всё при ней.

— Иди сюда, — мягко командую.

Слегка покачиваясь на высоких каблучищах, Ками рассекает воздух гостиной. Обвивает руками мою шею и старательно присасывается к моему рту. Немного отстраняюсь от её вакуумного напора и шепчу:

— Разденься для меня.

Девушка в сексуальном белье даёт добро делать с ней всё, что я захочу. Какой идиот откажется от такой возможности?

Через десять минут выясняется, что такой идиот есть. И имя ему Гас-младший. И стриптиз в исполнении Камиллы был не настолько плох, чтобы пытаться спрятаться у меня в заднице. Блядь, вот это позорище.

— Ты, наверное, плохо себя чувствуешь, — сочувственно произносит Камилла, поглаживая меня по плечу. — Не расстраивайся, с кем не бывает.

Вот не зря говорят, молчание — золото. Со мной, блядь, не бывает. Тупо пялюсь на свою мягкую ширинку, молясь богу Эректосу вернуть мне силы. Не хрена не помогает. Барана, что ли, ему в жертву принести?

— Ну, я, наверное, пойду, — как можно аккуратнее сообщает Камилла, словно боится, что я могу разреветься. Вот что одна осечка способна сотворить с многолетней безупречной репутацией вагинопотрошителя. Дальше только билеты в первый ряд на концерт Арианы Гранде и абонемент на восковую эпиляцию.

— Как приземлюсь в Сиэтле, позвоню, — уныло киваю.

Вот твою ж мать.

Как только Камилла выходит за дверь, беру в руку телефон и набираю матрёшке сообщение:

«С тобой всё в порядке?»

В течение пятнадцати минут пялюсь в телефон, костеря на чём свет стоит её нерасторопность, пока, наконец, не приходит лаконичное:

«Всё прекрасно».

Блядь, у меня из-за неё жизнь рушится, а у этой стервы «всё прекрасно». Ну и пошла она к чёрту. Таким слабаком, как вчера, она меня больше не увидит.

В Сиэтл я прилетаю в одиннадцать утра и после изрядной дозы переговоров с коллегами-компьютерщиками, возвращаюсь в отель. Отсыпаюсь пару часов, набираясь сил, и иду в местный бар, после посещения которого, пару раз имел многочасовой адюльтер с запахом жжёной резины.

Наваливаюсь на стойку бара и заказываю бурбон со льдом. Рецепторы матёрого хищника работают безотказно, где-то за спиной шевелится дичь. И точно, меньше, чем через минуту меня окутывает облако сладковатого парфюма, а розовая барсетка чиркает предплечье. Ну да, места же за пустой барной стойкой нет.

— Один «Космополитен», — томно воркует барсетка и встряхивает волосами, задевая ими моё лицо.

Глупо делать вид, что гепард не заметил раненую косулю, поэтому я поворачиваюсь, чтобы оценить мясо жертвы. Нормальное такое мясо. Брюнетка, никакой наращенной и увеличенной дряни на лице, макияж сдержанный, фигура хорошая. Ставлю отметку «годна» и машу бармену.

— Я оплачу.

Барсетка раздвигает губы в улыбке и делает вид, будто только что меня заметила.

— Спасибо за выпивку.

Встряхивает гривой и разворачивает товар лицом. Хорошая тройка, голубые глаза, да и личико симпатичное. Неплохая версия Кэти Пэрри, до того как её стилист выжил из ума.

— Я Брэнди.

В общем, дальше всё идёт по стандартному сценарию: она рассказывает о себе, я о себе не говорю совсем, покупаю леди ещё три красных бурды. Брэнди розовеет, начиная прикасаться ко мне будто бы невзначай, и чересчур заливисто смеётся там, где лучше не смеяться. И в процессе этого недообщения я понимаю, что у меня совсем нет желания тащить её в отель, и хочу решить вопрос на месте.

Поднимаюсь с барного стула и делаю ход конём.

— Я в туалет, не хочешь составить мне компанию?

Попытка не пытка.

Брэнди облизывает губы и спрыгивает на пол.

— Как раз хотела его навестить.

Молча, словно идём на задание, заходим в туалетную кабинку. Мне даже ничего делать не приходится. Брэнди сама задирает платье и поворачивается ко мне спиной. Задница у неё неплохая, но до матрёшкиной далеко. Вот к чему сейчас вспоминать о русской змее?

Расстёгиваю молнию и кручу головой, пытаясь найти правильный ракурс, при котором её голая задница меня возбудит. Не нахожу ни одного. Младший лейтенант Гас вышел в отставку. Досрочно, блядь.

— Любуешься? — слышится кокетливый голос.

Ага. Любуюсь на то, какой отстойной в один миг стала моя жизнь. Вздыхаю и застёгиваю молнию, с таким ватным младшим я не рискну и пытаться. Можно было бы напроситься на утешительный минет, но, в моём понимании, пихать вялый член в рот малознакомой даме — это моветон. Ох, уж мои джентльменские манеры.

— Брэнди, я понял, что ты заслуживаешь лучшего, — говорю первое, что приходит в голову. — Пойдём, я вызову тебе такси.

Когда машина уносит мой несостоявшийся перепихон в ночной полумрак Сиэтла, выбрасываю салфетку с накарябанным на ней номером телефона и плетусь в отель. Закрываю глаза и представляю матрёшку верхом на мне, подо мной, в полотенце, без полотенца, острые коготки, впившиеся мне в шею, её кошачий оскал и улыбку Чеширского Кота. Младший лейтенант Гас крепнет и возвращается на поле боя в чине генералиссимуса. Вот же ведьма.

И пока я второй раз за последние тринадцать лет дрочу по вине этой русской стервы, принимаю решение трахнуть Сла-ву во что бы то ни стало. Потому что это единственный способ, чтобы очиститься от её колдовства.

Глава 17

Гас

Я, вообще, не романтик. Серенады под окном, сопливые чувствоизъявления и февральские взносы в «Холлмарк» — это, вообще, не про нас с младшим. Поэтому я не знаю, чем объяснить покупку букета за сто пятьдесят баксов, который лежит на соседнем сиденье. Я просто купил его по дороге из аэропорта, подчинившись мимолётному порыву. Надо бы навестить врача, может быть, уровень эстрогена подскочил до нетипичной для мужика отметки. Перед тем как зарулить в Форест-Хиллс, таращусь на цветы, мысленно убеждая себя избавиться от них. Не работает. Перед глазами встаёт то умилительное выражение лица матрёшки, когда я вручал ей айфон, будто папа-кот притащил в зубах труп мыши для мамы-кошки, и я понимаю, что очень хочу увидеть его снова.

Паркую свою «пантеру» в гараже и, засунув тяжёлый веник подмышку, иду к дому. По телу распространяется адреналиновое покалывание, словно я волнуюсь. Только вот отчего? Оттого что впервые за четыре дня увижу матрёшку? Чушь.