Домик номер шестнадцать (СИ) - Романова Наталия

  А вернувшись, обнаружили под ёлкой подарки.

  Дед Мороз не поскупился, подарил Даниилу ещё один набор конструктора «Лего», большого робота. Светочке – набор мебели для кукол, именно такой, какой ей был необходим. Не зря она написала целое письмо и отправила его на почте, специально ходила с бабушкой. Больше же всех повезло Олесе – ей Дед Мороз подарил второй за сегодняшний день подарок. Куклу! Даже с набором одежды. Интересно, как узнал, что Олеся в гостях у Светы? Посовещавшись, решили, что волшебнику это «раз плюнуть!»

  Уснула Альбина довольная и немного хмельная, отгоняя от себя мысли о завтрашнем дне, а проснулась от того, что её целует Михаил. Она, конечно, ответила. Новый год, и это она так решила, а не он.

Глава 11. Михаил

  Кажется, только один раз в году утро начинается настолько неспешно, как ленивая кошка тихо забирается под одеяло, сладко потягивается и в полудрёме прикрывает глаза.

  Михаил смотрел на крупные хлопья снега, так же лениво и неспешно парящие на фоне не по-питерски яркого неба. Рядом сначала фыркнула, потом повернулась на бок блондинка. Одеяло сползло, Михаилу открылся прекрасный вид, он мог составить конкуренцию небу и скоплению снежинок.

  Бесконечные ноги, заканчивающиеся упругими, круглыми и небольшими ягодицами, узковатые, при этом женственные бёдра, худая спина с линией позвоночника, лопатки, длинная шея, пряди белых волос, рассыпанных на тёмно-синем постельном белье. Словно натянутая, тонкая, как струнка, женщина, и такая же звенящая.

  Существует поверье, как новый год встретишь, так его и проведёшь. Михаил ещё раз оглядел спящую. Что ж, он не против провести весь год так. Так, как сейчас, когда эта женщина-струна спит, повернувшись к нему спиной, но не так, как ночью… Усмехнулся про себя.

  Михаил отпустил все возможные тормоза этой ночью, с Альбиной, казалось бы, невозможное становилось реальностью.

  Всё было предсказуемо, её смешки и фырчание, острые шпильки в адрес Михаила и не менее острые, жгучие взгляды на него же. Кружевное неглиже, способное свести с ума, идеально подчёркивающее все мыслимые достоинства женщины, когда он тихо открыл дверь в её комнату. И в негодовании вздёрнутый нос после, как и заявление, что не очень-то его и ждали. Неохотное согласие подняться в его комнату было предсказуемым, даже ожидаемым. А вот всё остальное, после слов: «А почему решаешь ты?!», стало «сюрпризом» для Михаила, сначала приятным. Решала она, он полностью отдал инициативу в её руки, отдал себя в пользование, без права на личное мнение.

  Альбина была восхитительна в своей откровенности, вожделении и открытости. Пожалуй, никогда в жизни Михаил не встречал женщин, настолько наслаждающихся собственной сексуальностью. Над всеми довлела мораль, общественное мнение, нравственные принципы, всё то, что так некстати всплывает там, где есть место только наслаждению. Альбина с лёгкостью попирала  общепринятые установки - это было то немногое, за что он обожал её.

  Этой ночью он дал ей власть и даже насладился ею, позволив победить в этом бою. Но это точно не сценарий пришедшего года.

- Красиво, - женский голос вывел из неспешной, как летящий снег, задумчивости.

- Доброе утро, милая, - Михаил улыбнулся, глядя на блондинку.

Что ж, он не относился к типу мужчин, восхищающихся утренней отёчностью и расплывшимся макияжем на лице женщины, хотя надо признать, Беляночка и в таких обстоятельствах выглядела почти очаровательно.

- Сколько времени? Где Олеся? Почему ты не разбудил?! Что теперь она подумает? А Нелли Борисовна, а твоя бабуля?! Почему ты такой придурок?! – выдала, проморгавшись, вместо: «Доброе утро», «С новым годом» или «Спасибо за прекрасную ночь».

- Час дня. Олеся в цирке, с мамой и бабушкой, вчера договорились.

- Точно, - упала на подушку. – Семейная традиция. Какая жестокая ко взрослым традиция…

- Иметь детей - жестокая традиция, а люди из поколения в поколение озадачиваются вопросами продолжения рода, мазохисты, своего рода.

- Тебе виднее, - растянула губы в улыбке и огладила глазами мужчину.

- Раздача сладкого окончена, - ответил на взгляд Михаил.

  Альбина наигранно закатила глаза и встала, выпутываясь из-под одеяла с грацией куницы. Кошка – звучит слишком по-домашнему для этой блондинки.

- Так мы одни? – спросила уже от двери. – Когда вернуться наши?

- Мы одни до пяти часов, милая, - Михаил подмигнул.

- Отлично, я в ванную.

  Потом Альбина сидела на кухне, в рубашке Михаила, которая была ей нещадно велика, и запивала салат из авокадо шампанским, болтая ногами, как маленькая. При этом, не забывая, что куницы даже в детстве грациозны.

  Михаил вполглаза следил за королевскими креветками на шпажках на сковороде, в виноградном масле, с розмарином, не забывая смаковать вид за своей спиной, то и дело, оборачиваясь к девушке.

В конце уложил креветки на блюдо, добавив дольки лимона, петрушку и всё того же авокадо.

- Очень вкусно, - похвалила креветки Альбина. – Никогда бы не подумала, что ты умеешь готовить.

- Я способный, - ответил Михаил.

- А что ещё умеешь готовить?

- Повседневные блюда почти все, а что не умею, можно быстро найти рецепт. Свинину почти не умею, вспомнил, - он улыбнулся и подмигнул.

- Аааа, точно! – Альбина отсалютовала креветкой и отправила в рот. – Креветок ты тоже не должен есть.

- Я и не ем, как видишь, - засмеялся Миша.

- А что они тогда делали в холодильнике?

- Ждали подходящего случая.

- Ясно, женщин водишь домой, значит. Мама не ругает?

- Нет, но вообще-то, мне есть куда привести даму, креветок из этого холодильника лопают избранные.

- Какая честь, - Альбина засмеялась, Михаил понял, что второй бокал шампанского был лишним.

- Милая, пойдём наверх, - Миша встал, взяв с собой блюдо с креветками и салат. – Воздухом подышим.

 Просторную мансарду Розенберги выкупили давно, это была одна из первых серьёзных покупок братьев, из-за вида, истории, атмосферы, всего того, что невозможно потрогать руками, ощутить аромат, при этом явственно ощущается каждой клеткой тела и души.

  Помещение относительно небольшое, с невысокими потолками, прорези полукруглых окон практически от пола и до потолка, с широкими подоконниками. Михаил никогда не собирался здесь жить, но время распорядилось иначе, прямо сейчас он был рад этому, вопреки здравому смыслу. Тонкая фигурка напротив окна в просвечивающей рубашке, пожалуй, стоила того, чтобы жить, почти как Карлсон, под самой крышей.

- Шикарный вид! – ещё раз восторженно произнесла Альбина. Кажется, она повторила это раз пятнадцать.

  Михаил перевёл взгляд на окно. Вид действительно был шикарный: бесконечные Питерские крыши, ставшие уже туристическим брендом, прямые линии улиц, сверкал сусальным золотом купол Исаакиевского собора. По ставшему привычно серым небу плыли облака, и продолжал медленно кружиться снег. За возможность посмотреть на город с высоты платят деньги, выкраивают время, Михаил же видит, только открыв глаза, утром и вечером, перед сном.

- Хочешь? – Михаил показал глазами на крышу за окном.

- Можно?

- Да, здесь безопасный выход, даже зимой, только холодно. - Михаил накинул одеяло на плечи девушки. – Мы быстро, даже замёрзнуть не успеем.

  Холодный, пронизывающий ветер ударил в лицо, Альбина осторожно ступала по металлу крыши, с силой держась за ладонь Михаила. В этом месте крыша не была покатой. Один дом примыкал к другому, огораживая пространство дымоходами.

- Фантастика!

  Альбина пришла в восторг, оглядываясь по сторонам, игнорируя ветер и снег. Она всматривалась в линии и называла их, на ходу рассказывая об архитектурных достопримечательностях. Тут – лютеранская церковь святого Михаила, архитекторами которой стали Бульмеринг и Бернгард, там с размахом раскинулся Меньшиковский дворец, заняв площадь, полагающуюся для строительства Университета, а здесь, если знать, куда смотреть, памятник Василию Корчмину, его многие принимают за Барона Мюнхгаузена.