Сестра (СИ) - Гузь Никита

— Точно ничего неизвестно, но… Соседи сказали, что он упал с лестницы…

— Вик, — выхватив телефон у Данилы, произнесла Настя, — мы найдем больницу, в которую увезли Мишку с Сашей. Ты не торопись, как подъедешь к городу, позвони нам, и мы сообщим тебе больницу, хорошо? Давай, увидимся, не торопись… Пожалей девчонку…

— Нет, постойте! — закричал я. — Как найдете ее, позвоните мне, хорошо?

— Хорошо, — согласилась Настя, — только не торопись…

* * *

Настя сдержала слово и, скоро позвонив мне, сказала, что нашла больницу и Александру, говорить с которой мне не советовала, так как девушка была не способна говорить. О том, что произошло, мне тоже никто ничего не рассказал, упомянули только то, что Мишка в реанимации, и что все очень плохо. Попросив Настю не оставлять Сашу одну, я стал психовать от своего бессилия так как ни огромная скорость, ни отсутствие автомобилей на дороге сильно не помогали мне, и все равно я мог приехать в город только через довольно-таки большой промежуток времени.

Проехав полдороги, я услышал писк датчика топлива, который сообщал мне, что нужно заправиться. Заправки на горизонте видно не было, поэтому я стал пытаться выжать из автомобиля как можно больше, понимая, что, останься я без бензина и остановись, у меня будет только один вариант — идти пешком. Ловить попутку можно будет долго, так как время уже было ночное, причем поздняя ночь, и был шанс поймать только дальнобойщиков. Скоро показалась заправка, вот, только до нее автомобиль не доехал с километр и остановился. Выругавшись, я выскочил из автомобиля и, взяв из багажника канистру, благо она всегда была у меня с собой, бросился к заправке из всех сил. Залив канистру, я побежал обратно к машине, а потом уже добрался на ней до заправки и, заправив полный бак, рванул дальше.

…Несмотря ни на что, в город я приехал только под утро. По городу я несся на такой же скорости, как и по магистрали, поэтому в повороты входил с визгом колес и легким заносом. Точный адрес медицинского учреждения, этаж и номер палаты я уже знал, так что главным было добраться до больницы.

Когда я добрался-таки до больницы, то выскочил из автомобиля так, что совершенно забыл о том, чтобы не только заглушить мотор, но и вытащить ключи из зажигания. Ворвавшись в больницу, я, не замечая оклики охранника и дежурной медсестры, бросился к лифту. Охранник нагнал меня уже у лифта, когда тот стал распахивать двери. Взглянув на мой вид, он молча развернулся и отправился на свое место, хотя, конечно, мог и задержать меня за то, что я никак не отреагировал на его слова, когда вбегал в больницу. Оказавшись на нужном этаже, я бросился по коридору, то и дело оборачиваясь на бегу на номера палат.

— Молодой человек, вы куда? Часы приема уже закончились! Как вы попали сюда!? — окрикнула меня медсестра, сидящая за столом и спящая до того времени как я пробежал возле нее.

Я не обратил внимания на ее слова, так как увидел нужную мне палату. Остановившись возле двери, я вначале недолго приводил в порядок свое дыхание, а затем, осторожно постучавшись, открыл дверь. В палате слабо светилась настольная лампочка. На кровати лежала, свернувшись в клубочек, Александра. Как можно тише, чтобы не разбудить ее, я зашел в палату и сел на стул возле кровати. На тумбочке стоял пустой стакан из-под воды. Стул слегка скрипнул, когда я сел на него, поэтому я опасливо взглянул на девушку — нет, не разбудил. Саша спала, как настоящий ребенок, беззащитный и такой хрупкий, что, смотря на нее, хотелось укрыть ее одеялом, чтобы она не замерзла. Дверь в палату медленно приоткрылась, и я увидел заглядывающего внутрь доктора, за спиной которого стояла медсестра, на предупреждения которой я никак не отреагировал. Осторожно поднявшись со стула, хотя он скрипнул, я вышел к доктору и прикрыл за собой дверь.

— Здравствуйте, — произнес я, — простите меня, пожалуйста, просто я почти двенадцать часов провел в дороге. А где ее брат?

— А кем вы им приходитесь? — поинтересовался доктор. По глазам я понял, что выкидывать меня он не собирается, так как он был в возрасте и годился мне в дедушки, а значит я для него, как внук.

— Я? — переспросил я. — Я тот, кому эта девушка дороже всего на свете…

— Ясно, сынок, давай присядем, — предложил доктор.

По интонации я понял, что разговор неприятен и тяжел для доктора, а это могло значить только одно — ничего хорошего в ответ на мой вопрос он мне сообщать не собирался. Я покорно кивнул и сел в кресло только после доктора, так как он был старше меня, и я привык уважать старших по возрасту.

— Мальчика мы спасти не смогли, у него было кровоизлияние в мозг из-за сильнейшего удара головой о бетонный пол. Его сестра сильно плакала, а, когда уснула, то я решил ее оставить здесь, на кровати, на которой лежал ее брат… Оставить их вместе я не мог, сам понимаешь. Разбуди ее, сынок, и отвези домой… здесь не лучшее место, чтобы спать! А лучше отвези ее туда, где ей ничего не будет напоминать о нем.

— Я понимаю. Спасибо, что не отправили ее домой, — я протянул руку доктору в знак признания и уважения к его человечности.

— Будь с ней осторожнее, она очень сильно любила мальчишку…

— Он был ее братом и самым дорогим человеком на всем свете. Она для него была и матерью, и сестрой, и всем миром, так же как и он для нее, — протянул я. — Как она сможет без него? Он был всем для нее… всем тем, за что мы боремся с судьбой и не сдаемся, как бы трудно ни приходилось!

— Время лечит, — произнес доктор, поднимаясь с кресла, — езжайте домой… И не оставляйте ее!

— Время лечит… — повторил я, пытаясь понять, как оно действует на обиды, которые кажутся непростительными.

Зайдя в палату, я осторожно подошел к Александре. Будить ее было сущим кощунством, так как она спала, словно младенец, прервать сон которого очень сложно, поэтому родители всегда разговаривают тихим шепотом, когда спят их маленькие дети. Да и вообще, будить человека всегда очень сложно, ведь на лице у него такое приятное выражение, что кажется, что ты из Рая будешь возвращать его на грешную землю, если не сказать, что в Ад. Хотя, конечно, говорить об Аде можно лишь закрыв глаза на всех тех людей, которые, несмотря ни на что, остаются добрыми и стараются всем помогать, таких мало, но пока они есть — есть и надежда на то, что не все так плохо. К таким людям мы в основном относим именно тех, кто нам дорог. Александра же была мне дорога за то, что пожертвовала своей жизнью ради брата и была всегда чиста, как ребенок.

Несколько минут я молча стоял и смотрел на нее, потом, собравшись с силой духа, осторожно прикоснулся к ней. Дотронувшись до плеча девушки, я слегка потряс ее. Александра никак не отреагировала и вообще подалась так, словно была мертва. Последняя мысль странным образом осталась в голове, и я почувствовал, как сердце снова стало покрываться пленкой льда.

Когда я потряс ее во второй раз, то немного не рассчитал сил, так как она повернулась на спину… Возле ее груди лежали какие-то бутылочки от лекарств, причем пустые, так как крышки от них лежали рядом или наполовину под девушкой. Не ощущая ничего, кроме того, что все это лишь дурной сон, я прикоснулся к пульсу девушки…

— Доктор! — закричал я так громко, что казалось — услышать мой голос можно было даже на другом конце земного шара.

Происходящее далее было как в кошмарном сне. Прибежал врач, поинтересовался у меня, чего я кричу и, увидев, куда я указываю пальцем, кинулся осматривать Александру. Потом криком позвал медсестру… меня попросили выйти из палаты.

Выйдя из палаты и сев в кресло, я прикрыл глаза и почувствовал, как по щекам текут слезы. Сердце, казалось, просто умерло, так как вообще не билось в груди… да и зачем? Ведь то, что было причиной для меня стремиться к чему-то, идти дальше, лежало на больничной постели и не дышало. Я трезво отдавал себе отчет в том, что Сашенька умерла — уж слишком много времени прошло с того момента, как она отравилась, и как я ее обнаружил. Мне совершенно ничего не хотелось, я не чувствовал ничего, кроме боли и безразличия ко всему, хотелось просто перестать дышать вместе с Александрой или проснуться и обнаружить, что это сон. Я понимал, что это не сон и надеяться на обратное было глупо и бессмысленно. А, значит, оставалось только сидеть и плакать, как бы это ни звучало для некоторых… Или напиться и броситься с моста. По коридору стали бегать люди, поэтому я поднялся с кресла и медленно направился к выходу из больницы. Все, что можно было потерять, я потерял…