Она любит плохих парней (СИ) - Хилл Алекс

Справа слышится урчание мотора, и я бездумно поворачиваюсь. Белая «Camry» останавливается рядом, стекло со стороны водителя ползет вниз.

«Ты помолилась с утра?» — сонно хрипит внутренний редактор.

Дарий выглядит свежим и опрятным. Его теплая полуулыбка, как доказательство того, что он помнит вчерашний вечер в деталях. Нужно было его перед уходом текилой напоить.

«Или по башке стукнуть. Глядишь, еще бы один канон опробовали. Амнезия бывает очень романтичной», — саркастично бормочет внутренний редактор.

— Доброе утро, Катюш! — бодро говорит Дарий. — Садись, подвезу.

— Спасибо, не нужно, — отвечаю ровным тоном, не поддаваясь неожиданной панике. — Я уже вызвала такси. Заранее.

Дарий хмурится и остается на месте. Как же мне хотелось отложить эту встречу, но за последние несколько дней я уже даже привыкла к насмешкам судьбы. Мстительная сука. 

Дарий склоняет голову и произносит уже не так весело:

— Нам ведь по пути.

— У тебя нет утренних пар сегодня.

Его брови вздрагивают, а голос звучит глуше:

— Откуда ты знаешь?

Поднимаю телефон — две минуты до прибытия такси. Не может этот Альберт немного притопить? У меня тут ненужный разговор!

— Слушай, Дар… — вздыхаю я, собираясь закончить все здесь и сейчас.

— Можешь дать мне позвонить?

Удивленно хлопаю ресницами, четыре часа сна делают меня очень тугой на размышления.

— У меня минуты и гигабайты закончились, даже на счет с карты себе положить не могу, — объясняет Дарий.

Медлю, а он протягивает руку и призывно перебирает пальцами:

— Такая непосильная просьба, Катюш?

Сворачиваю вкладку такси и передаю телефон. Это меньшее, чем я могу загладить свое безрассудное поведение. Дарий тапает по экрану, проводит по нему пальцем и кладет телефон на приборную панель.

— Ты серьезно? — спрашиваю я, недовольно поморщившись.

— Такси к тебе не приедет, — непоколебимо заявляет он. — Теперь садись.

У меня есть два пути: удариться в книжный припадок или с гордостью принять предложение Дария. И если я хотела бы привязать его крепче, то, конечно, выбрала первый вариант, обновив игру. Так и вижу, как шагаю по тротуару к автобусной остановке, а Дарий медленно едет рядом, уговаривая меня сесть в машину. Вышла бы неплохая эмоциональная встряска, только мне это больше не нужно. Еще пару мгновений смотрю в уверенные глаза Дария, на случай если он сам передумает, но этого не происходит. Обхожу машину, сажусь вперед на пассажирское сиденье и закрываю за собой дверь с тихим хлопком. Щелчок блокировки замков бьет по ушам, Дарий опускает телефон мне на колени и давит на педаль газа, заставляя машину сдвинуться с места. Убираю мобильник в сумку и смотрю ровно перед собой на дорогу. 

— Как самочувствие, Катюш?

— Прекрасное, — коротко отвечаю я.

— А так и не скажешь.

— Утро — мое не самое любимое время дня.

— Хочешь кофе?

— Нет, спасибо.

Выезжаем с дворовой территории, и меня чуть сильнее прижимает к спинке сиденья из-за резко увеличивающейся скорости. Рычит мотор, слышится шелест шин по асфальту и завывание ветра, а в салоне сгущаются грозовые тучи напряжения. Сердце вмиг тяжелеет, надевая боевые доспехи, и я с трудом сглатываю вязкую слюну, жалея о том, что не вышла из подъезда только после того, как машина такси приехала бы к месту посадки. Проходит пять минут, десять, пятнадцать. Молчание давит, скованные плечи гудят. Дарий сворачивает на узкую улочку, вдоль которой выстроены старые коммерческие здания, и ловко объезжает ямы. Еще один поворот, и мы выскакиваем к торговой площади, от которой до университета рукой подать. Облизываю пересохшие губы, которые не спасли три слоя гигиенической помады, и делаю пару успокаивающих вдохов и выдохов, собираясь с силами. Сердечный ритм ощутимой пульсацией поднимается вверх по горлу, но я все же нахожу в себе немного смелости, чтобы начать диалог.

— Я не жалею о том, что случилось. 

— Рад это слышать, — отвечает Дарий серьезным и ровным тоном. — Я тоже ни о чем не жалею.

— Но мне… нужно кое-что тебе сказать.

— Хорошо. Я слушаю.

Страх и неловкость сжимают шею, но отступать глупо. Самый эффективный выход из сложившийся ситуации один — сказать правду. Главные героини, конечно, так не поступают. Это настоящее романтическое самоубийство, но я готова ко всему. Сцепляю пальцы в замок и нервно их сжимаю.

— В тот день, когда я подошла к тебе в холле… это было показательное выступление для двух девушек, которые обсуждали меня и мое расставание с парнем.

— Да, я помню.

— После пар… — Слова даются с трудом, но я насильно выдавливаю каждое, не позволяя себе трусливо сдаться. — Эти девчонки поймали меня и сказали держаться от тебя подальше, потому что… одна из них положила на тебя глаз.

— И что дальше? 

— Я… я на тебя поспорила.

Молчание Дария усиливает хватку на моем горле. Даже представить себе не могу, какие именно эмоции искажают сейчас его лицо. В мыслях всплывает книжный сценарий: вот машина останавливается, Дарий просит меня убраться, окатив ледяной волной раздражения и презрения, я медленно выбираюсь наружу и остаюсь на обочине в клубах дорожной пыли. Правда, в реальности ничего подобного не происходит. Машина движется дальше, а Дарий все еще держит рот на замке, пугая меня до чертиков. 

Даю себе две секунды на перезарядку и продолжаю исповедь, чтобы не оставлять белых пятен, ведь только так можно положить конец этому безумию:

— Я следила за тобой и… нарочно переехала в соседнюю квартиру. 

— Значит, все это был твой коварный план? — голос Дария кажется болезненно пустым.

— Да.

— Тот же метод, что ты придумала в школе? Книжные каноны?

— В целом да.

— И сколько ты выиграла?

— Нисколько, — горько усмехаюсь я. — На кону была всего лишь моя гордость, но я не собираюсь рассказывать о том, что между нами произошло. Тебе не о чем волноваться.

Машина въезжает на парковку университета и останавливается на первом попавшемся свободном месте. Дарий снимает блокировку с дверей, но не глушит мотор. Боковым зрением замечаю, как его руки отпускают руль, и медленно поворачиваюсь. Взгляд пронзает насквозь, и я удивленно замираю. Дарий приподнимает уголки губ, и в этой улыбке нет злости или ехидства, только снисходительность и веселье.

— Ты все знал, да? — пораженно спрашиваю я. — Они тебя предупредили.

— Нет, — чарующим тоном отвечает он. — Я не знал.

— Тогда почему?.. — В недоумении трясу головой. — Почему ты не злишься? Почему подыгрывал мне все это время?

— Подыгрывал? Ты о чем?

— О вчерашнем! Ты сказал, что не встречаешься со студентками, а сам...

— Это правило распространяется только на скучных студенток.

Порывистый вдох першит в сухом горле, и я хрипло спрашиваю:

— А тебе, значит, весело? 

— Катюш, ты себе и не представляешь… — Дарий небрежно поправляет кудряшку у моего лица. — Как сильно мне весело. 

«Что-то мне страшно», — шепчет внутренний редактор.

«Представь себе, мне тоже!» — отвечаю мысленно.

Дарий разворачивает плечи и склоняет голову, упираясь виском в подголовник кресла. Стараюсь найти в зеленом лесу хоть какие-то подсказки, но вижу лишь мутные тени, что прячутся за деревьями и с любопытством наблюдают за происходящим из-за могучих стволов. Да что это с ним? Наказывает меня? Хочет проучить? Я не знаю! Я, черт возьми, не понимаю, что происходит и кто передо мной!

— Я тебе… — Паника уже едва ли поддается контролю. — Я тебе нравлюсь?

Дарий показывает зубы, кончик его языка касается острого клыка, и у меня перехватывает дыхание.

— Конечно нравишься, — отвечает он мягко. — Разве это не очевидно?

— Чушь какая, — выдыхаю я растерянно. — Ты с ума сошел? Думаешь, я в это поверю?

Дарий усмехается и беспечно пожимает плечами, намекая на то, что не собирается ничего доказывать. Это край! Я уже поняла, что жестко облажалась, и что плохо разводить взрослых мужиков. Все поняла!