Покажи мне космос (СИ) - Каптейн Лина

Чем быстрее от нас удаляются пряничные домики Розы Хутора, тем отчаяннее колотится сердце. А от ощущения, что теперь мы парим в воздухе, к горлу подступает тошнота.

И зачем я на это согласилась?

Возвращается чувство, которое я испытала, покоряя «Стену». Но тогда оно накрыло не так сильно, поскольку высота была небольшой и меня поддерживали товарищи по команде.

Почему-то им я доверяла больше, чем бездушному подъемнику. Если одному из ребят становилось тяжело, другие ему помогали. И каждого дополнительно страховали инструкторы.

А подъемник — просто машина. Она может сломаться. Тогда мы застрянем над пропастью или вообще упадем…

Однако пока ничего из ряда вон выходящего не происходит. Мимо нас в противоположную сторону движутся другие кабины, и я уговариваю себя немного потерпеть.

Все будет хорошо. Обязательно.

— Рит, ты в порядке? — вдруг слышу я обеспокоенный голос Филиппа.

— А… Да, — слегка киваю я, выходя из транса.

— Тогда почему ты дрожишь?

Взгляды остальных тоже обращаются ко мне.

Глава 37

— Просто немного замерзла, — вымученно улыбаюсь я.

— Дать куртку? — предлагает Филипп.

— Не надо. У меня есть своя.

Я демонстративно натягиваю джинсовку и еще раз улыбаюсь, показывая, что не нуждаюсь в помощи.

Ребята успокаиваются и снова возвращаются к окнам, а я с облегчением выдыхаю.

Получилось. Никто ничего не заподозрил.

Однако я все же замечаю на себе странный взгляд Филиппа перед тем, как он поворачивается к Злате и отвечает на ее очередной вопрос об очередной местной достопримечательности.

Чтобы опять не впасть в панику, я отвлекаю Дану от видеосъемки, и мы начинаем болтать о странах, которые она посетила. Их оказывается около десятка.

А еще Дана рассказывает, что знает несколько языков. Она прекрасно владеет английским, а сейчас параллельно учит китайский и корейский.

Я не могу похвастаться ничем подобным. Есть куда расти.

Вскоре к нашей беседе присоединяются остальные ребята, и я практически забываю о причине внезапного приступа страха. До момента, когда приходит время выходить из кабины.

Ребята делают это первыми, а потом начинают помогать девочкам. Сначала идет Настя, затем Дана.

Злата выбирается вслед за ними, но переступая порожек, неожиданно спотыкается и падает. Филипп чудом успевает ее подхватить.

Это выглядит как сцена из сериала.

— Ой, извини! Я такая неловкая, — проговаривает Злата, сжимая футболку Филиппа.

От ее слов и действий у меня почему-то колет в груди. Будто кто-то ранил сердце острой иглой.

— Тебе не за что извиняться. Со всеми бывает, — вежливо улыбается Филипп, помогая Злате встать на ноги.

Но она еще пару секунд медлит, прежде чем отпустить его.

Тем временем я спешно выхожу, пока кабина не уехала обратно. Филипп в последний момент пытается подать мне руку, только помощь уже не нужна. Кажется, его это слегка расстраивает. Но кто не успел, тот опоздал.

— Ну, все в сборе? — спрашивает Костя. — Пойдемте на смотровую площадку.

— Да, конечно, — отвечает Филипп.

Ребята бодрым шагом направляются к асфальтированной смотровой площадке.

Впереди остальных бежит Настя. Она чуть ли не подпрыгивает от восторга и просит Костю сфотографировать ее на фоне гор. А вот я плетусь в хвосте и останавливаюсь подальше, потому что, к моему ужасу, у площадки нет парапета.

Спины туристов загораживают вид. Должно быть, с высоты в тысячу метров он потрясающий, но меня пока это не очень интересует. Я просто рада вновь ощущать твердую почву под ногами.

— Почему ты не сказала, что боишься высоты? — вдруг раздается над ухом низкий голос.

Я поворачиваю голову и встречаюсь с серьезным взглядом Филиппа.

— С чего ты взял, что я ее боюсь?

— Рит, не надо притворяться. Я все понял еще на подъемнике.

Черт, не поверил. А ведь я старалась.

Чтобы скрыть свои чувства, перевожу взгляд с Филиппа на кучевые облака, белеющие над вершинами гор.

— Я думала, что справлюсь, — наконец произношу я, решив быть честной.

Раз Филипп сам догадался, лгать ему действительно больше нет смысла.

Я всю жизнь неосознанно избегала высоты. Никогда не летала на самолетах, не мечтала прыгнуть с парашютом, не каталась на лыжах или сноуборде.

И в детстве я перестала лазать по деревьям после одного случая. В восемь лет забралась на огромный абрикос, но не смогла спуститься самостоятельно.

Мне стоило огромного труда довериться команде во время «Веревочного курса».

— Ты же сама понимаешь, что это бессмысленное геройство, — голос Филиппа звучит устало. Так, словно он разговаривает с неразумным ребенком. — Мы приехали сюда для того, чтобы хорошо провести время, а не для того, чтобы у кого-то случилась паническая атака.

— Все так хотели подняться на пик, что я решила никого не расстраивать. Думала, смогу взять с них пример. Другим же не страшно, почему тогда страшно мне?

Филипп кладет обе руки мне на плечи и разворачивает к себе.

— Ты — не другие, — говорит он, пристально глядя глаза в глаза. — Ты — это ты.

Их синева гипнотизирует, внушает, что все сказанное — правда. И хотя в глубине души я согласна, у меня тем не менее вырывается:

— Да, но…

— Послушай, пожалуйста. Знаю, ты сильная и независимая. Однако у каждого есть предел возможностей. Важно помнить о нем и прислушиваться к себе, когда подходишь к краю. Бояться — это нормально. И ни разу не стыдно.

Все у меня внутри восстает против речи Филиппа. Она противоречит тому, что в меня вкладывали с детства.

Тренер по танцам любил говорить: «Можно добиться чего угодно, если по-настоящему захотеть».

Руководствуясь его словами, я хотела побеждать и побеждала. Часами отрабатывала движения, терпела боль во время растяжки, старалась выкладываться на паркете по полной.

Я стремилась через тернии к звездам и никакое препятствие не считала непреодолимым.

Сейчас у меня мало сил спорить, однако движением плеч я сбрасываю с себя руки Филиппа:

— Я не хочу бояться.

— И ты решила перебороть страх, поднявшись на одну из самых высоких гор в округе? Может, тебя и плавать учили, сбросив с лодки на глубине?

— Нет, — говорю я себе под нос.

— Если ты правда хочешь перестать бояться, надо действовать по-другому.

— И как же?

— Вы там опять ругаетесь? — кричит Настя, отвлекая нас от разговора. — Лучше поглядите, какая тут красота!

Я замечаю, что ее серые глаза светятся счастьем. Дана со Златой тоже выглядят радостными, фотографируя открывающиеся с площадки виды.

Однако улыбка на губах последней меркнет, когда она оборачивается на меня с Филиппом.

— Да, идите сюда! — вторит своей девушке Костя. — А то не успеете ничего снять. Мы скоро пойдем на следующий подъемник.

Когда, поддавшись на уговоры, я и Филипп подходим ближе, он вдруг произносит:

— Рита не очень хорошо себя чувствует. Думаю, ей не стоит подниматься выше.

Глава 38

Взгляды ребят немедленно обращаются ко мне. И почти у всех они полны жалости, а я терпеть не могу жалость. От нее хочется провалиться под землю. Проще перетерпеть, стиснув зубы, и самой решить свои проблемы, чем вынести подобное.

Филипп, ну зачем?

— Что ты такое говоришь? — тихо произношу я. Надеюсь, никто, кроме него, не слышит.

— Правду, — шепотом отвечает он. — Ты бледная как полотно. Еще и продолжаешь дрожать.

— Тут просто ветер.

Я поплотнее укутываюсь в джинсовую куртку.

— Рит, у тебя действительно какой-то нездоровый цвет лица, — беспокоится Настя.

— Это может быть горная болезнь, — высказывает мнение Дана. — У разных людей она начинается на разной высоте.

— Тогда, наверное, тебе лучше спуститься, — предлагает Костя.

И они туда же…

Только Злата молчит, скорчив постную мину, которая за последние дни стала привычной.