Бывший. Я больше (не) твоя (СИ) - Голд Джулия

Стужев хмуро кивнул, добавив:

— Не все профессионально выступают, Яся, кто-то тренируется для себя. И я просто показываю элементы, где есть ошибки, чтобы не было травм. Ладно, я всё понял, не нужно меня испепелять. Я решу вопрос и поберегусь. Колено что-то заныло. Я ж ещё огого, а чувствую себя стариком. Ты давай, побыстрее меня в форму приводи. Вон, Серёга, прошлый мануальщик, быстро всё поправлял. Раз и всё.

— Никита, это неверный ход и приведёт в конце концов к разрывам. И вот тогда будет всё очень серьёзно. Операция, долгое восстановление. Не хочу говорить о статистике, но лучше сейчас взять себя в руки и немного подождать. Мы ещё только на бедра переходим, ты понимаешь?

Вот котяра, аж облизнулся! И улыбнулся шалой улыбкой, предложив:

— Я готов прямо сейчас! На бедра — это интересно. Эх, такая красотка обещает меня трогать, ещё и за бёдра, а я должен лежать как столетний дед.

И заржал довольно, лось.

Стужев вернулся к своим, клятвенно пообещав быть хорошим мальчиком. А я решила ещё поплавать и подумать, почему меня так волновал этот наглый и беспардонный...

Лось, одним словом!

Глава 29

Я быстро привыкла к комфорту и спокойствию нового места, так же быстро привыкла завтракать на балконе комнаты, которую мне выделили. А так как она находилась на втором этаже, то мне открывался прекрасный вид на территорию, в том числе на тренировочную площадку. Так что и в это утро я стояла и допивала утренний кофе, наслаждаясь каждым глотком напитка.

Зачастую во время моего завтрака на тренировочной площадке уже кто-то был, причём немалая часть тех, кто работал здесь. Я вообще заметила, что сотрудники у Стужева были в основном мужчины, причём он предпочитал брать тех, кто раньше с ним был в спорте.

Из женщин здесь я встретила домработницу-повара, уютную и, я бы сказала, мудрую даму лет пятидесяти, Зою Павловну. И её помощницу, даму помладше, но не сильно. Спортивную и шуструю Верочку все так и звали. И эти дамы, насколько я поняла, работали здесь уже давно, особенно домработница.

Мы познакомились тем же днём, что я приехала, и Зоя Павловна начала постепенно объяснять, кто и что в этом доме делал, и за что отвечал.

Верочка приносила утром мне в комнату завтрак, уверяя, что ей в радость, когда я поначалу пыталась сама забрать поднос. Я сразу же облюбовала тот самый балкон, на котором полюбила завтракать и лениво рассматривать внутреннюю территорию.

Через пару дней я начала замечать, что мужчины как-то кучно начали приходить на тренировки именно в момент моего завтрака, но честно говоря, с удовольствием посматривала на них, наслаждаясь сильными, стремительными движениями, когда они спарринговали, или быстрыми и мощными рывками, когда подтягивались.

Это в спортзале я могла делать вид, что совершенно не интересовалась такой красотой, а на своём балконе я делала что хотела, не торопясь наслаждаясь и завтраком, и видами. Почему бы и нет? Никто же не видел.

Я так думала, пока на очередной процедуре не получила категоричное от Стужева:

— Ты давай, Яся, прекращай каждый день подолгу завтракать, и моих парней так нагло разглядывать. Они же не понимают, что ты только на посмотреть, а ближе не подпустишь. Ещё и подходить начали, спрашивают про тебя. А что я должен им говорить? Мы же договаривались? Договаривались. Так что будь добра, прекрати давать им надежду.

Нет, ну как можно было быть таким грозным и категоричным, когда лежишь на животе, а тебе мнут заднюю поверхность бедра? Вот и я не понимала, но от этого спокойного, категоричного тона сглотнула и…

Да, назло ответила, склонившись к его уху:

— А, может, я приглядываюсь? У тебя же, Никита, как на подбор, вон, какие богатыри работают. Ну, или эти твои боксёры, среди них тоже есть вполне интересные экземпляры.

Я не заметила, как он оказался сидящим на кушетке, перехватив мою руку. Я в шоке замерла, ожидая чего угодно от этого чудовища, скрывающегося за маской приличного бизнесмена, а сейчас моего пациента.

Он смотрел молча, разглядывая, наблюдая. Давил своей внутренней сутью, обнажая былые страхи. Но в его глазах я не встретила того порыва, что был у Матвея, когда он вспыхивал в желании сделать больно.

Вот ведь!

Попыталась освободиться от жёсткой хватки свою кисть, резко, со злостью потянув ладонь на себя, но он сжал сильнее. Я непроизвольно скривила лицо, и Стужев, к моему удивлению, быстро разжал свои пальцы, сковавшие меня. Он поднёс мою ладонь к губам и медленно провёл губами по ней, в конце развернув ладонь и поцеловав прямо в середину.

Вздрогнула, не ожидая подобного, и настороженно посмотрела в ответ. И ещё больше распахнула глаза, услышав сожаление в его голосе:

— Я был груб, прости, ты такая хрупкая, вон, и пальчики какие тонкие. А сама так сильно разминаешь, точки эти свои находишь и мнёшь, мнёшь, гладишь, всё время больно. Ты первая женщина у меня, которая делает сначала больно, а потом становится так хорошо. Ещё и деньги получаешь за это. Необычный опыт, да. Я-то привык к более традиционным движениям.

Я закатила глаза. А я уже было подумала, что Стужев серьёзен, даже замерла поначалу, слушая его голос. Да, голос у него был просто завораживающим: тёплым, бархатным. Он владел голосом и умел им пользоваться.

Зло подумала, что у него там, в его этих офисах, куда он всё время уезжал, наверняка куча всяких дур, смотрящих восхищённо ему в рот. И в который раз посоветовала себе не слушать подобных соловьёв, а то зальёт в уши, а я размякну.

Знала я таких наглых, получающих всё, чего хотели. Нет уж, я и так уже запуталась, от кого бежать, и кто, в конце концов, мой мужчина на самом деле!

Вот ведь! Стужев уже вернулся на кушетку, я подошла к нему, уже спокойная, и продолжала разминать проблемные места, убирая их постепенно. Автоматом перешла на ягодицу, на что получила очередной вопрос:

— Слушай, а там точно есть эти твои точки, или тебе просто нравится меня трогать? Нет, ты не подумай, я ничего не имею против, но я же нормальный мужчина и у меня вполне нормальные реакции.

Я продолжила своё дело, спокойно поясняя:

— Так и хорошо, что у тебя реакции. Значит, с физиологией всё в порядке.

Даже не удивилась, услышав наглое предложение:

— Так, может, поможешь?

Я приподняла бровь, удивляясь этой наглости, и спокойно ответила:

— Тридцать первый.

И продолжила своё дело, думая, что Стужев, впрочем, как и большинство мужчин, меня вообще не удивил. Он выдержал недолго, с любопытством спросив:

— Это что за счёт такой?

Не отвлекаясь от своего дела, уточнила:

— Ты тридцать первый, кто просил помочь с его маленькой проблемкой.

Стужев хмыкнул и нагло уточнил:

— Не такая уж она маленькая. Поверь, я тебя не разочарую. Так что, поможешь?

Я наигранно печально ответила:

— Конечно, нет, милый. Это мы только на людях, когда выходим, пара, а на самом деле ты мой пациент. И я не смешиваю работу и личное, как и ты. Сам же говорил. Не забывай, у нас договорённости. Кстати, я почти закончила.

Стужев проворчал:

— Ага, я тоже уже почти…

Через минуту он заметил уже более спокойным голосом:

— Кстати, хорошо, что напомнила. Ты не забыла про выходные и выход в свет, так сказать? Выбирай, с кем съездишь за платьем и что там вам ещё надо? Одного из охраны возьмёшь и езжай, у меня карточка есть для корпоративных трат, зайти в кабинет, я отдам.

Пока я переваривала новости, этот нахал встал и направился в ванную комнату, перед дверью затормозив и переспросив:

— Так что, может, всё-таки поможешь? Поверь, я тебя не разочарую.

Кинула в него полотенце, а сама направилась на выход, а то мало ли.

Сзади услышала довольный смех и хлопок закрывающейся двери.

Глава 30

Честно, поехала я в магазин назло, хотя могла просто заехать домой и забрать то, что больше бы подошло под официальное торжество. Но я злилась и решила купить что-то нереальное, тем более Стужев сам обещал расщедриться.