Дочка и отец-одиночка (СИ) - Бигси Анна

- Ой, енотик! Какой хорошенький! А можно я его…

Спешу на звук голоса.

- Подожди… - не успеваю договорить, как клетка открывается.

Миха, почуяв незнакомца, метнулся под кровать.

- Ой, выбежал! - осторожно замечает дочь и прячет руки за спиной, словно это не она открыла клетку.

- Тося…. - свожу брови вместе.

- Ругать будешь? - вздыхает девчонка и смотрит на меня виновато.

Да кого тут ругать-то? Глупости какие!

- Не буду, - протягиваю ей ладонь. - Пойдем сумки разбирать.

- А Миха?

- Отсидится и к нам придет.

Пока раскладываем продукты, Тося с важным видом объясняет, что и куда ставить. Молча киваю, думая о том, что Миха все равно все перевернет так, как надо ему.

- Кушать хочется, - вздыхает дочь и опускается на стул.

- Может, пиццу закажем?

Это самое простое, быстрое и безобидное на мой взгляд.

- Нет, блины! - хмурится Тося.

- Ну блины, так блины.

- Я сейчас!

Она убегает и возвращается в том самом черном парике, который всё-таки купила в магазине. В руках у нее розовый фартук.

- Так надо.

Вздыхаю, но подчиняюсь.

- Вот, теперь все правильно. Нужна миска, мука и молоко.

- И всё?

- Вроде пока да….

Начинаем месить тесто, вспоминаем про яйца. В этот момент Миха, почуяв хаос, вылезает из укрытия и устраивает диверсию - хватает пакет с мукой и рассыпает ее по всей кухне.

- Папа, ты смешной! - смеётся Тося, глядя, как я пытаюсь оттереть муку с лица.

Мне вдруг становится тепло на душе и от ее смеха, и от того, как она меня назвала. Это необычно и очень приятно.

Прогоняем Миху из кухни, я зажигаю плиту, ставлю на нее сковороду, а Тося половником вливает тесто, которое мгновенно прилипает. Что-то явно идет не так…

Раздается звонок в дверь. Ещё раз. И ещё. Кто ж там такой настырный.

- Кто-то пришёл.… - настораживается Тося.

- Лишь бы не соседи, - бормочу с усмешкой

Подхватываю ее на руки и иду открывать. Распахиваю створку и не могу не ухмыльнуться, увидев Царапкину. Собственной персоной.

- Какие люди… - не сдерживаю сарказма.

- Полина! - Тося вскрикивает и тянется к ней. - Идём с нами готовить!

Перебирается на руки к крестной.

- Готовить? - Полина поднимает бровь. - А что горит?

- Черт, блин!

Бросаюсь на кухню. Сковорода дымится, тесто превратилось в уголь.

- Мда… - важно тянет Царапкина, появляясь на кухне.

- Первый блин комом, - философски замечает Тося.

- Да какой блин? Это же безобразие! - Полина закатывает глаза. - Кто его делал?

- Я….

- Ясно. Дайте сюда.

Она спускает с рук Тосю и проверяет наше тесто.

- Да пожалуйста, - фыркаю я, стягивая с себя розовую тряпку. - Фартук тоже отдать?

- Обойдусь.

Она вздыхает, закатывает рукава и берет дело в свои руки, а я облегченно выдыхаю. Всё же готовить это не мое.

Пока Полина спасает тесто, Миха устраивает новое представление - пытается стащить яйцо, но поскальзывается на муке и влетает прямо в ящик, из которого на него с грохотом сыплются какие-то крупы.

- Миха, ну ты даешь! - смеётся Тося.

Полина фыркает, но уголки ее губ всё же дергаются.

Стою в стороне, наблюдаю за тем, как девочки жарят блины. Тося счастлива, Полина тоже улыбается. Они болтают, не замечая ничего вокруг.

Но она хочет забрать у меня дочь. Мысль обжигает.

Нельзя об этом забывать.

Мы сидим на кухне, Полина дожаривает последний блин, а Тося, кормит Мишу кусочками теста. Енот жует, урчит и хватает ее за пальцы.

- Миха, не жуй мне руку! - хохочет Тося.

Я ухмыляюсь, но тут у Полины в сумке звонит телефон. Она достает его, и я вижу, как ее лицо напрягается. На экране - «Виталик».

- Ой, - бросает она на меня взгляд, требующий тишины.

Ага, щаз!

- Ой-ой, - я поднимаю брови. - Кто это у нас так настойчиво звонит?

Полина стискивает зубы и выходит в коридор, но я нарочно громко говорю:

- Тося, смотри, как Полина прячется, чтобы поговорить с женихом!

- Кирилл! - она шипит, но уже подносит телефон к уху. - Да, Виталь…. Нет, я не на работе…

Тося отвлекается от Михи:

- А почему Полина не скажет ему?

- Потому что она тут с нами блины жует вместо того, чтобы быть с любимым, - я снова ухмыляюсь.

Полина закрывает лицо ладонью:

- Да.… да, я у подруги… Нет, не у той…

- У какой подруги?! - я притворно-возмущенно развожу руками. - Мы же почти семья!

- Что?! - из телефона раздается возмущенный голос.

Полина в ужасе дергается и почти бежит в ванную, хлопая дверью. Тося смотрит на меня круглыми глазами:

- Она правда врет?

- Ага. Но это потому, что она стесняется, что ей тут весело, - я подмигиваю.

Через пять минут Полина выходит. Лицо красное, взгляд - будто хочет меня прибить.

- Ты бессовестный, подлый… - начинает она шепотом, но Тося перебивает:

- Полина, а почему ты не сказала, что у нас? Мы же классно проводим время!

Полина замирает. Потом резко хватает сумку.

- Все. Я пошла.

- Какой неожиданный поворот, - я делаю дурацкий голос. - А кто будет доедать блины?

Она уже в дверях оборачивается:

- Подавись ими.

Дверь захлопывается.

Тося смотрит на меня, потом на блины, потом на Миху, который уже залез в тарелку.

- Пап, а она обиделась?

- Немножко, - пожимаю я плечами, но внутри всё же как-то не по себе.

Глава 27. Полина

Последний раз я шла домой как на казнь классе в десятом, когда мы с одноклассницами решили сходить в новый ночной клуб, открывшийся недалеко от наших домов. Обычно я себе такого не позволяла, потому что мама вбивала мне в голову про грязь, разврат и неприемлемое поведение, а ещё маньяков и прочие ужасы. Но бунтарский возраст взял свое и, между прочим, мы тогда здорово повеселились с девчонками, а вот идти домой было уже совсем не здорово, ведь я знала, что мама не ждет меня, она меня поджидает, а это даже в шестнадцать страшно. Я даже не знаю, чего боялась больше: ремня или разочарования в ее глазах. И я помню, как во втором часу ночи медленно брела от улицы к улице, перебирая в голове слова, которыми буду объяснять, как же так вышло, что послушная отличница, идеальная девочка и пример всем вокруг вдруг оказалась в страшном месте под названием «ночной клуб», и ужасно, что этой девочке там понравилось.

А сейчас я уже взрослая, но ощущения всплывают очень знакомые. Метелин опять взбаламутил во мне столько эмоций, сколько я за всю жизнь не чувствовала. И ведь я сама пришла к нему.

Да, чтобы проверить Тосю.

«Или чтобы почувствовать себя живой», - мелькает странная мысль в моей голове.

Им было весело без меня. Конечно! Когда не думаешь об ответственности и последствиях, всегда весело. Кухню убирать потом не меньше пары часов. Да и остальную квартиру тоже. Там такой беспорядок, что у меня сводит даже то, что сводить не может физически. И Тосю надо искупать. А кто это будет делать. Он?

Я спотыкаюсь и в ужасе останавливаюсь посреди тротуара. Достаю мобильный и собираюсь позвонить Кириллу, чтобы уточнить этот вопрос, но останавливаю себя. Они разберутся.

И всё же звоню.

Пока слушаю гудки, вспоминаю розовый фартук на голом торсе. Хохочущую Тосю. Следы лап енота на рассыпанной по полу муке. И малышка так жадно уплетала блины, с восторгом глядя на отца…

Наверное, я даже завидую. Дома с Виталиком и Тосей мы никогда так не веселились. Конечно, я бы не позволила разводить бардак, но поиграть и что-то приготовить вместе может быть здорово. У меня такого никогда не было, это первый опыт, и он мне понравился.

- Ты уже соскучилась по мне, Царапкина? - нагло интересуется Метелин, всё же решив ответить на звонок.

- Ещё чего, - отфыркиваюсь я.

- Тогда зачем звонишь?

- Ты помнишь, что у тебя ребёнок весь перепачкан в муке. Ее нужно обязательно искупать, - назидательно объясняю ему.