Подходящий муж - Стил Джессика

— Папа! — резко воскликнула она. — Как? Он…

— Он все еще беспокоится о твоей спине. И хоть я накануне сказала, что здесь есть миссис Добсон, папа считает, что тебе плохо без моей помощи. — Жермена без улыбки посмотрела на сестру. — Это только показывает, как мало он знает тебя на самом деле, — язвительно закончила она.

Увидев, как сузились глаза Эдвины, Жермена поняла, что рано или поздно получит свое. Когда Эдвина, в сердцах хлопнув дверью, вышла из комнаты, Жермена без сил опустилась на кровать.

«Вчера вечером, когда мы…» А что делали вчера вечером Лукас и Эдвина? Прекрати! — приказала себе Жермена. Ты знаешь сестру. Она всегда умела врать напропалую, без всякого зазрения совести. Если они провели романтический вечер, зачем ему было оставлять сегодня Эдвину, пусть даже с Эшем, и заниматься каким-то делом вне дома?

Жермена разобрала вещи, пытаясь воскресить в памяти те счастливые минуты с Лукасом в снегу. Он не особенно-то стремился вернуться к Эдвине! — напомнила себе Жермена.

Почему-то ей расхотелось идти в гостиную. Однако нужно было чем-то заняться. Не находя себе места, Жермена решила заглянуть в кухню к миссис Добсон, но потом передумала. В такое время экономка по уши завалена делами.

Если бы не темнота, Жермена уступила бы желанию навестить то чудесное место у ручья — может быть, и на нее опустился бы мир и покой. Но зимой темнеет рано. Чтобы как-то унять беспокойство, которое внесла Эдвина своим упоминанием о себе и Лукасе вчера вечером, Жермена встала под душ, очень сожалея, что поддалась на уговоры Лукаса приехать сюда.

Но, выходя из комнаты, Жермена почувствовала, что настроение у нее стало улучшаться. Он назвал ее «дорогая»! О, Лукас!

А вот и он. Стоит у основания лестницы, как будто поджидая ее. Жермена изо всех сил постаралась не улыбаться: яд Эдвины все еще действовал. Но в ней запоздало проснулось чувство, что не следует всерьез принимать полунамеки сестры. Господи, она же выросла, постоянно слушая выдумки Эдвины, которые той были выгодны.

— Ты все не спускалась, — укорял Лукас, когда Жермена подошла к нему.

Сердце у нее затрепетало, а мысли об Эдвине отодвинулись на задний план. Лукас говорил так, как будто с нетерпением ждал ее.

— Я… вот я и здесь, — смогла выговорить Жермена.

Лукас обнял ее и поцеловал. И с неохотой отпустил.

— Наверное, ты любишь, когда на Рождество много омелы? — тихо спросил он.

Жермена громко рассмеялась, потому что, хотя холл и украшало большое количество остролиста, нигде не было и веточки омелы.

Она все еще смеялась, когда Лукас взял ее за руку и повел в гостиную. Эдвина была уже там, украшая один из диванов.

Глаза Эдвины сразу же приковались к их переплетенным рукам. От Жермены не ускользнуло, как сжался рот у сестры. Но Эдвина быстро состроила детскую наивную улыбку и поинтересовалась:

— Нравятся красивые выходы, Жермена?

Интересно, подумала Жермена, одна ли она заметила под улыбкой жало?

— Что хочешь выпить, Эдвина? — спросил Лукас, отпустив руку Жермены. — А ты, Жермена?

Вечер пошел своим чередом. Эш сел рядом с Эдвиной и мило болтал с ней, пока не настало время идти в столовую. К счастью, трапеза прошла без каких-либо других язвительных замечаний Эдвины. Хотя Жермена заметила тяжелый взгляд Эдвины, который та не успела сразу спрятать, когда не она стала объектом внимания Лукаса, а Жермена.

И снова чувства Жермены были в полном смятении. Ей казалось, что, когда она одна с Лукасом, можно забыть обо всем и просто наслаждаться его обществом. Даже не надо беспокоиться о том, куда идут их отношения, — пусть они вообще стоят на месте. Ей было достаточно находиться рядом с ним. Но при Эдвине Жермена чувствовала себя неестественно, неловко, как будто нужно следить за каждым словом. Как будто в любую секунду Эдвина может все испортить.

Жермена раздумывала, кажется ли ей, или Лукас на самом деле смотрит в ее сторону вес чаще и чаще? Как если бы ему было трудно оторвать от нее взгляд.

Воображение! — насмехалось ее переполненное любовью сердце. Правда, Эдвина все видела, и любому, кто знал ее так же хорошо, как Жермена, было бы ясно, что старшая из сестер терпит фиаско.

После кофе все вернулись в гостиную.

— Не хочешь чего-нибудь выпить? — спросил Лукас Эдвину.

Та изобразила, будто не знает, что ей выбрать, и поэтому подошла к бару вместе с Лукасом. Эш тут же сел рядом с Жерменой.

— У меня не было возможности поговорить с тобой наедине.

— Доволен, как прошло Рождество? — улыбнулась она, хотя ее настроение упало, потому что Эдвина с увлечением прислушивалась к словам Лукаса.

— Мы можем остаться друзьями, Жермена? — задал Эш свой вопрос вместо того, чтобы ответить ей.

Жермена внимательно посмотрела на него.

— Ты так говоришь, как будто это важно для тебя, — заметила она.

Эш серьезно посмотрел на нее.

— В действительности так и есть. Хотя я не стал бы винить тебя, если бы, после того как я обошелся с тобой, ты бы меня отшила.

— Что было, то прошло, — снова улыбнулась Жермена. Она не питала к Эшу зла и на самом деле могла остаться с ним в хороших отношениях, поэтому искренне согласилась: — Друзья.

Хотела протянуть ему руку, но Эш расплылся в улыбке и поцеловал ее — в знак дружбы.

— Не позавтракаешь со мной как-нибудь на следующей неделе? — предложил он, но ответа не получил, потому что рядом с ними оказался Лукас.

— А что ты выпьешь, Жермена? — резко вмешался он, и его голос прозвучал весьма агрессивно.

Если Лукас спрашивает ее таким тоном, то она лучше умрет от жажды.

— Спасибо, ничего, — вежливо ответила Жермена, поднимаясь. — Если никто не возражает, я пойду спать.

— Ты уверена? — вскинул брови Эш.

— Уверена, — улыбнулась она.

— У меня нет носового платка, я поднимусь за ним наверх, — заверещала Эдвина и вышла с Жерменой в холл. — Развлекаешься? — спросила она, когда они стали подниматься по лестнице. На этот раз она, кажется, пребывала в хорошем расположении духа.

В Жермене зашевелились подозрения. Весь вечер ее сестра бросала ей тайком недовольные взгляды. И вдруг, когда рядом нет свидетелей, она решила облагодетельствовать ее и показать свою радужную сторону?

— Что так развеселило тебя? — поинтересовалась Жермена.

— Разве не чудесно? — вздохнула Эдвина. — Лукас предложил мне оставаться в «Хайфилде», сколько я захочу. — Эдвина, с трудом сдерживая себя и улыбаясь хитрой улыбкой Жермене, добавила: — Разве это не прогресс?

К счастью, они уже дошли до верхнего этажа. Эдвина, подмигнув сестре, направилась к своей комнате.

Жермена чувствовала, что готова расплакаться, но она не станет этого делать! Ах, как она сожалела, что приехала! Катание на санках в снегу, смех, поцелуи Лукаса в тот день — вдруг все это показалось таким далеким. Его поведение по отношению к ней минуту назад — холодное и агрессивное — было огромным контрастом.

Сначала он очаровывал ее, а потом переключился на Эдвину! Жермена все больше распалялась. Что он возомнил о себе, чтобы так играть ее чувствами? Конечно, Лукас не знает о ее чувствах. Да она и не особенно хотела, чтобы он знал. Но все же Лукас, вероятно, догадывается, что хоть немного нравится ей — иначе почему она согласилась приехать сюда сегодня?

Жермена обнаружила, что не может все время злиться на Лукаса, ее гнев так же быстро улетучился, как и возник. Но, снова ощутив беспокойство, она в четвертый раз за день приняла душ, раздумывая, правду ли сказала Эдвина?

Факт заключался в том, что ее сестра, казалось, обдумывала каждое слово, которое Лукас произносил у бара. Но Эдвина все и всегда видит в выгодном ей свете. А если так, могла ли она из чего-то незначительного, сказанного Лукасом, вытянуть маленькую ниточку и сплести еще более изощренную выдумку?

Жермена вспомнила, как Лукас обнял и поцеловал ее, когда она раньше выходила из комнаты. Вспомнила также тс моменты за обедом, когда он посматривал на нее и, казалось, радовался ее присутствию.