Черная бабочка (СИ) - Немиро Людмила Ивановна

Незаметно шмыгнув налево, за угол, я буквально бегом ринулась на пару с Хейли к уборной. Внутрь мы влетели как две истеричные дуры, приглушенно и нервно хихикая. Перевели дух и резко кинулись друг к другу, крепко обнимаясь.

— Убить тебя готова за все, что ты несла все эти дни, — пробормотала я и, услышав за дверью шаги, горячо зашептала, толкая подругу к кабинке, — быстро-быстро-быстро… Прячься…

Дверь нагло распахнулась в тот самый миг, когда я сунула руки под струю воды, бросив свою сумку на пол. Мой прекрасно отыгранный удивленный взгляд впился в лицо темноволосого парня, который замер на пороге, осматриваясь.

— Проблемы, приятель? — спросила я. — Перепутал таблички на дверях?

— Эм… прости… — и он, еще раз покосившись на все пять почти настежь распахнутых кабинок, ретировался.

Я выдохнула и прислушалась. Да, ушел.

— Хейли, — позвала я все равно тихо.

Подруга не вышла, только спрыгнула с унитаза и, потупив взгляд, уселась на него, перед этим громко хлопнув крышкой, и я сама приблизилась к ней.

— Эй… Ты чего? — я присела перед Стоун на корточки, потрепав ее по коленям, затянутым в джинсы. — Все хорошо, милая. Я знаю, что это дело рук Ста…

— Он, — всхлипнув, перебила меня подруга, — ежедневно присылает мне вот это… С того дня, как ты пропала. — Стоун вынула из сумки свой айфон, добавляя: — Чтобы я не проговорилась и не пошла в полицию.

Холодея от липкого страха, я взяла в руки ее телефон и в непонимании прочла: «Привет, малышка. Твоя мамочка сегодня шикарно выглядит. Эта юбка ей очень идет. Но передай миссис Стоун, что если она не перестанет так налегать на фаст-фуд, от ее сладкой попки ничего приятного не останется. Ну что ж, до завтра, Хейли. Ты же хорошая девочка, верно?».

— Что это? — вернула я телефон. — Хейли, что это такое?

Подруга зажмурилась, шмыгнув носом и дрожащими пальцами вытерла слезы, размазывая тушь.

— Они следят за моей мамо-о-ой, — в голос заревела Хейли, и у меня все сжалось от злости, ненависти и безысходности. Вот почему Стайлс так легко освободил меня. Потому что вовсе не освободил, а надел поводок и затянул потуже, чтобы я задохнулась к черту. У него все под контролем. Мы под его контролем. Вот и моя мама находится под наблюдением.

— Ничего… — обхватывая голову подруги и прижимая ее вздрагивающее от рыданий тело к себе, сказала я, — ничего, все наладится. Мы ведь никому не расскажем, верно, Хейли? Мы должны молчать.

Но так ли это? Когда в городе происходит подобное, нормально ли прикрывать дела таких людей?

— О… нет-нет-нет, мам, ты не могла так сказать, — заливисто хохоча, воскликнула я и, зажимая телефон плечом, попыталась застегнуть сумку. Но пальцы уже довольно сильно замерзли, потому что сегодня ударили легкие заморозки. В общем-то, пора было потратить часть накопленных денег на новые ботинки, поскольку мои ступни тоже не ощущали комфорта. — И что же он на это ответил?

— Пол расхохотался так же, как ты, милая, — весело пролепетала мама, — просто рассмеялся. Но я же знаю, насколько сильно ему нравится мое внимание. Он постоянно ошивается где-то рядом, уверена, даже, когда я сплю, — и добавила громким шепотом: — Пол подкладывает в мою тумбочку всякие лакомства.

И мы обе снова рассмеялись. Было приятно немного расслабиться после короткой беседы с Хейли в туалете и послушать об ухажере матери.

От Стоун я быстро отвязалась, попросив ее быть осторожнее, и взяла с подруги обещание: случись что-то неприятное, она мне тут же сообщит. Не хотелось бы подвергать ее опасности.

— Мам, — погрустнев, позвала я, и та наверняка сразу поняла, о чем я спрошу, — ты как? Готова к операции? Все в порядке? Может, мне приехать?

— Нет, солнышко, — вздохнула мама, — не волнуйся за меня. Я справлюсь. Ты, главное, не бросай университет, учись и не думай обо мне. Все будет хорошо. Ладно?

— Ладно, — нехотя протянула я, надеясь, что завтрашняя операция пройдет удачно, но мне нужно было спросить еще кое-что: — Эм… слушай, тебе нужно перевести на карту денег? Или порядок? В том центре, наверное, дорогое лечение.

Мама кашлянула, снова хохотнув, после зашептала кому-то:

— Эй, приятель, я говорю с дочерью… Иди… Иди, Пол… — я закусила губу, чтобы не рассмеяться. — Да, позже загляни, — и мама произнесла уже громко: — Милая, у меня есть деньги, не беспокойся. И твоя посылка с вещами пришлась кстати. Спасибо, моя хорошая…

Стоп, что? Посылка?

— Мам… О чем ты? Какая посылка? — она помолчала, дыша в трубку, а после сказала совершенно растерянным тоном:

— Ну как же, тот парень… Гарри… Да, точно, Гарри. Он передал от тебя привет и…

— Да, мама, конечно, — едва держа себя в руках, выпалила я так, словно только что об этом вспомнила. — Я поняла, прости, забегалась… Все эти дела: занятия, работа…

Господи, у меня руки свело от ужаса, а горло сдавило так, что, казалось, голос сядет. В переулке, который я пересекала, направляясь к автобусной остановке, внезапно стало тесно и одиноко, хотя до этого я не замечала ничего подобного. Вот теперь мне чудилось, что глаза Стайлса повсюду, что весь Бостон и Челси дышат его воздухом, и только он распоряжается, кому можно вдохнуть полной грудью. Мне, видимо, нельзя.

— Ты совсем замоталась, Дженни, — тихо проговорила мама. — Но мне все же хотелось бы узнать, кто он, этот загадочный Гарри? Вы вместе учитесь?

«Вот черт».

— Нет, мы… э-э-э… Он старше меня. Мы познакомились случайно, так что… Мам, это ерунда. Просто Гарри как-то оговорился, что скоро поедет в Нью-Йорк, и я сама попросила его о помощи. Не думай об этом…

— Милая, почему мне кажется, что ты оправдываешься? — рассмеялась мама, и я невольно покраснела, ведь она была права. — Чудесно. Я, в любом случае, приятно удивлена его галантностью. Обаятельный молодой человек… и, мне кажется, я встречала его раньше. Хм… — мать призадумалась, и когда она собралась добавить что-то еще, я опередила ее:

— Может быть и встречала. Челси — маленький городок, — и тут же я сменила тему. — Мам, тебе нужно что-нибудь еще? Я могу сама потом привезти, после операции.

— Ничего не надо, солнышко. У меня теперь есть даже мои любимые тапочки. Как мило с твоей стороны передать мне их.

Сердце сокрушительно рухнуло к пяткам. Этот ненормальный был в квартире мамы. Этот ненормальный в ту ночь, когда насильно мыл меня и когда едва не… черт… Он как раз вернулся из Нью-Йорка. Что еще я должна знать о Гарри Стайлсе? Ведь это наверняка лишь глупости и мелочи для него. Очевидные факты.

До жути захотелось рассказать маме все, ведь ясно, что Стайлс навестил ее лишь для того, чтобы доказать мне — я «под прицелом». Он знал, что мама расскажет о нем. Он не сомневался.

Мороз по коже и мой севший голос:

— Мне тебя не хватает, мам.

— Ох, солнышко, и мне тебя тоже. Но мы скоро увидимся, правда?

— Конечно. Мы очень скоро увидимся.

Я дико тосковала по Хейли и ее задорному смеху. Как так вышло, что всего один человек с его личными проблемами вдруг перевернул привычный для меня уклад с ног на голову? Он сделал это, и я искренне надеялась на справедливость. Пусть и его сломают. Я не сломлена. Но пусть это сделают с ним…

В квартире царил полумрак. Бокал красного вина стоял на полу, где у дивана в гостиной сидела я, прислонившись к нему спиной. По ковру были разбросаны снимки. Наши с Зейном фотографии. То, что я прятала все эти три года. То, что не стремилась извлечь на свет, словно это было личным темным секретом. Да, впрочем, именно так и было. Я просто искала спасения. Вот только в чем?

Навязчивое внимание Стайлса вернуло меня в те годы, когда мы с Зейном лишь начинали смаковать наши чувства.

Я взяла в руки одну из фотографий. Вот в этот день мы провели совершенно нереальные три часа на аттракционах в Нью-Йорке. Зейн смог затолкать меня на Американские горки. Там я орала так, что после парень, давясь смехом, признал, что меньше всего ему хочется услышать этот визг повторно.