Волки без границ (СИ) - Искендер Индира

— Ты потрясающе выглядишь, — сказал Роберт, пропустив приветствие.

Он взял меня за локоть и потянулся поцеловать в щеку, но, ожидая чего-то подобного, я успела отстраниться.

— Нет. Нельзя. Ты не должен меня касаться.

Я под недоуменным взглядом Роберта осторожно высвободила руку и потупила взор. Да, я поступаю бессовестно, встречаясь с ним, но я не готова поступаться всеми принципами, в которых была воспитана с детства, и главный из них — прикасаться к девушке может только родственник или муж. Роберт запустил руки в волосы и взъерошил их на голове.

— Ладно… — медленно проговорил он. — Не могу сказать, что я не расстроен, но как скажешь. Идем, расскажешь мне поподробнее, что еще мне нельзя делать.

Роберт двинулся к припаркованной неподалеку машине — какой-то иномарке под цвет его куртки и тимберлендов. Сесть в машину к постороннему парню также входило в список табу для девушки, и я осталась стоять на месте. Дурацкая затея… Мы слишком разные! Мне не было стыдно за свои традиции, хотя небольшое искушение их нарушить копошилось где-то в темном уголке души. Роберт обернулся, заметил, что я не иду за ним, и нахмурился. В его глазах промелькнула та же мысль: у нас ничего не получится. Мы оба застыли на расстоянии в пять метров, сверля друг друга взглядом. Он ждал, что я сдамся и подойду, а я ждала того же. В какую-то секунду я даже пожелала, чтобы он сел в машину один и уехал. Но вот сомнение в его взгляде пропало. Снова улыбка, он поднимает руки, показывая, что сдается, и возвращается ко мне.

— Машина тоже отпадает? — уточнил Роберт, застегивая куртку.

Я молча кивнула.

— Итак, что мы имеем, — бодро начал он, — целовать нельзя, за ручку ходить нельзя, в машину садиться нельзя. Что еще?

— Звонить нельзя, — напомнила я.

— Ах да. Запомнил.

— Дарить ничего нельзя. Провожать до дома нельзя. Ходить рядом при моих земляках нельзя. Гулять допоздна нельзя.

— О Боже! — Роберт театрально закрыл лицо руками. — Вот я встрял. Такое впечатление, что я живу в Саудовской Аравии. Тебе только паранджи не хватает, а мне белой рубашки до пят.

— Тебе надо было родиться чеченцем, чтобы понять это, — ответила я.

— Как же вы встречаетесь с парнями?

— А мы и не встречаемся.

— А… Э…

Роберт был поражен до глубины души, так что я даже рассмеялась от этого искреннего удивления.

— Погоди, но как вы семьи-то создаете?

— Давай не будем тут стоять, ладно? — попросила я и оглянулась по сторонам.

Мы пошли вдоль Садового кольца и свернули во дворы.

— Ну и? — напомнил Роберт. — Мне действительно интересно.

— Обычно парень с девушкой знакомятся где-то у родственников, — принялась объяснять я. — Или на свадьбе, например. Или просто родственники парня говорят, что есть такая-то девушка, давай ее посватаем.

— А дальше?

— А дальше все, свадьба.

Я исподлобья взглянула на Роберта. Представляю, как необычно для него это должно было звучать, но такова реальность, что тут скрывать. Если для кого-то такие вещи кажутся ненормальными, это не повод говорить, что их нет. Если бы Роберт был чеченцем, разве я бы отказалась, чтобы он ко мне посватался?

— А как же вся эта байда насчет пообщаться, притереться характерами? — все еще недоумевал он.

— В браке уже общаются и притираются.

— Прости, но это какая-то дикость! А если окажется, что у них нет ничего общего?

— Общее — семья, — ответила я. — В семье всегда есть общие интересы.

Сказать откровенно, я также считала, что совсем не общаться перед свадьбой — перебор, и предпочла бы узнать получше человека, с которым мне предстоит связать свою судьбу. Но также я не понимала, как девушки и парни могут встречаться годами и не заводить семью. Мне казалось, такие люди просто не до конца уверены в своих чувствах, поэтому не хотят терять статус свободных.

— Ладно, спорить не буду, — миролюбиво отозвался Роберт. — Расскажи еще что-нибудь? Почему мне нельзя тебе ничего дарить?..

Через полтора часа я с безмятежным видом сидела за тем же самым столиком в кафе, где мы с Камиллой расстались, и читала очередную скачанную из интернета книгу. Строчки скакали перед глазами, мысль книги ускользала, путаясь в моих собственных. Я не верила, что смогла встретиться с Робертом и все прошло гладко. Я боялась, что Камилла каким-то образом догадается, что я куда-то ходила, и на это у меня была припасена отговорка. А, может, она что-то заподозрит по глазам. Говорят же, что глаза — зеркало души, глаза не соврут. Оказалось, ничего подобного: при должном усилии и небольших актерских способностях глаза умеют врать не хуже языка.

Желание Роберта встречаться со мной, как с обычной девушкой, было понятно. Несмотря на то, что после нашего разговора его напор поутих, совсем отказаться от встреч он не мог, и я уже тоже не могла, поэтому пришлось подключить фантазию.

Из школы я обычно возвращалась с сестрой, потом весь день сидела дома или шла с ней или с мамой по магазинам. Если бы я вдруг начала отпрашиваться погулять да еще и в гордом одиночестве, родители или брат точно заподозрили бы неладное. Даже у школы я запрещала Роберту подходить из-за других старшеклассников-чеченцев. Наверное, его это дико бесило, но он держался. То и дело я «оставалась в библиотеке» «подготовить проект», и тогда, после того, как все ученики расходились, я или приходила к ним на репетицию, или, если ее не было, мы немного гуляли по закоулкам дворов или по набережной. Ну и когда Камилла виделась с Русланом, это вообще был праздник, правда, происходили такие встречи очень редко.

Роберт был очень милым и веселым парнем. В нем не было понтов наших ребят, он всегда держался просто, относился ко всем добродушно и с иронией. Он свободно оказывал мне какие-то небольшие знаки внимания — то шоколадку принесет, то какой-то смешной брелок. Ничего крупного или дорогого он ясное дело не дарил — я бы все равно не смогла принести подарок домой.

Камилла продолжала общаться с Русланом. Когда ей надо было встретиться с ним, мы говорили матери, что идем гулять. Потом она уезжала к нему на встречу, а я звонила Роберту, и мы шли куда-нибудь вместе. Я не рассказывала про него ни сестре, ни кому-либо из подруг, даже самым близким — я не доверяла никому и больше всего на свете боялась, что о наших отношениях станет известно брату и отцу, тем более что в один «прекрасный» день Зелиму стало известно о том, что Камилла встречается с парнем.

Это произошло, когда наш брат нашел, наконец, работу и не мог больше отвозить Камиллу на занятия танцами. У меня было слишком много уроков, чтобы мотаться с ней туда по три раза в неделю, и сестре доверили иногда ездить на занятия самостоятельно — в конце концов, до них было всего несколько остановок на метро, а ей к тому времени стукнуло шестнадцать.

В этот день Зелим мрачнее тучи вернулся с работы на несколько часов раньше. Он со всей дури шарахнул дверью своей комнаты, давая нам с мамой понять, что очень и очень зол. Я бросила уроки и поспешила узнать, в чем дело.

— Зелим, зачем так бить дверь? — мама уже стояла на пороге и беспокойно смотрела на сына.

Старший брат стоял у окна, сжимая и разжимая кулаки, на мамины слова он обернулся. После того как Зелим отрастил щетину, в гневе он выглядел страшнее отца. Я, естественно, сразу восприняла его недовольство на свой счет, кровь отхлынула от лица, по коже пробежал мороз. Сейчас он меня убьет…

— Твоя дочь нас опозорила! — воскликнул брат, швырнув со стола какие-то журналы и газеты.

Мама автоматически перевела взгляд на меня.

— Сегодня у нас на работе была пожарная тревога, всех отпустили, и я поехал за ней на ее долбанные танцы! — продолжал Зелим на повышенных тонах. — Приезжаю, сижу там как идиот, а потом подходит администратор и заявляет, что она сегодня вообще туда не приезжала! И пропустила еще два занятия в этом месяце!!!

В такие моменты раскрывается настоящая суть человека. Первым моим чувством было облегчение от того, что речь идет не про меня. И лишь вторым — волнение за Камиллу, которое все равно перекрывала радость за собственную сохраненную шкуру.