Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
А я и так уже… Отличился.
Пожалуй, только в тот момент начал я понимать, что натворил тогда, несколько лет назад, просто отговорившись от искренней чистой девочки привычными тупыми фразами. Нет, мне не было легко в тот момент. Все жгло и царапало. Но затем забылось. Все же, я — профессионал, работа — мое все. А Клубничка… Сладкий, яркий, но эпизод.
Один из многих.
Первый из многих.
Единственный из всех.
Жаль, поздно понял. Или не жаль.
Потому что вот теперь понял, а что делать-то?
Ничего.
Если б она одна была, то я бы, конечно, наплевал на многие вещи. Утянул бы ее опять в свою постель и играл бы, пока возможно. А затем, скорее всего, опять исчез бы. В этот раз не шифруясь, честно говоря о том, что случится.
Но она не одна. У нее — дочь. Моя дочь. Похожая на меня, когда улыбается.
И я не могу думать только о себе. Теперь — не могу.
И встречаться с Софией в обход желания ее матери тоже не могу. Хочу, очень. Но не могу. По тому что права она, Клубничка. Хорошая из нее мама получилась. Жаль, что я — дерьмовый папаша.
Она ушла, а я остался.
Посидел, затем запустил стакан в стену. Оделся и выскочил на улицу, надеясь пробежкой и привычными спортивными занятиями остудить голову.
И бегал, а затем занимался на турнике до черноты в глазах и дрожания в мышцах. Приполз домой и свалился спать.
А утром вышел на работу.
И спокойно кивнул Клубничке, торопящейся через проходную на работу. Потому что я — мужик, и решения надо принимать не те, что так сильно хочется, а те, что будут правильными.
Так — правильно. Пусть и очень херово.
Неделя протянулась дурным серым киселем, я видел Клубничку несколько раз всего, потому что специально не смотрел на камеры в ее кабинете, только когда попадало.
Но уж, когда попадало… Только капающей из собачьей пасти слюны не хватало.
Воспоминания о нашем бешеном сексе тревожили по ночам, несмотря на то, что упахивался я по-серьезному.
И все больше и больше хотелось наплевать на все, и опять утащить ее к себе. Я знал, что могу это сделать. Знал, что она не сможет сопротивляться.
И все меньше находил доводов против. Да их, практически, и не было. Кроме одного, самого главного, все перечеркивающего…
Да и он отступал под давлением снизу.
Все это время я не сидел без дела, работая работу, хотя Савин про меня, похоже, забыл. У них там что-то наверху происходило, было явно не до моей персоны.
Но работу-то это не отменяло.
Потому: прослушка в полном объеме, особенно тех, кто уже в разработке. Выяснение внерабочего времени.
И вот с этим как раз вопросы были. Тот же Хохлов, семьянин, отец троих детей, зарабатывающий неплохо, живущий по доходам, настолько правильный, что зубы сводило, неожиданно начал подбивать серьезный клин к Клубничке. Прямо очень серьезный. И нет, это не моя предвзятость, хотя глаз на жопу я бы ему однозначно натянул уже после первой попытки. Еще на восьмое марта.
Но тут он превзошёл себя самого. Приглашения в дорогое заведение, куда научный сотрудник, даже с его уровнем зарплаты, не особо может себе позволить пойти, билеты на концерт известного певца, в вип-зону.
Подарки.
К чести Клубнички, она ничего не брала и ото всего отказывалась. Но ученого прыща это, кажется, только заводило еще сильнее. По моим прикидкам, он на Катю две своих зарплаты спустил уже. И теперь внимание, вопрос: откуда дровишки?
Потому я начал его сильнее прессовать, совмещая приятное с полезным, выводя на эмоции, на ненужные действия и одновременно не допуская до работы в лаборатории до тех пор, пока не принесёт все сданные нормативы. По закону и регламенту, я имел право это сделать. Конечно, на регламент все смотрели сквозь пальцы всегда, но прижать можно, и это главное.
Разрешения на такую самодеятельность от Савина я не получал. Играл на свой страх и риск… Но, с другой стороны, что он может возразить? А так, может, Хохлову надоест и он начнет ошибки совершать?
Вон, уже принялся, раз перед Клубничкой решил своим хвостом ободранным потрясти…
С огромным удовольствием это петуха пощипаю.
К тому же, он не единственный, у кого глаза на мою девочку горят и слюни капают…
Когда мне еще пользоваться служебным положением, как не теперь?
Имею право за выслугу лет. Блядь.
Ненужный поклонник
— Катюша, ну что ж ты такая неприступная!
В голосе Хохлова слышится натуральное, не наигранное отчаяние. Довела я его, значит… Ну, это его проблемы. Я ничего не обещала, авансов не раздавала.
Поворачиваюсь, округляю глазки удивленно.
— Семен Владимирович… Я не понимаю…
— Семен, просил же! Мне не сто лет в обед, чтоб такие красивые девушки по имени-отчеству звали!
А в голосе раздражение прям.
— Простите… Я просто не могу, вы — мой руководитель практики… Деловой этикет, уважение к старшим…
Несу откровенный и циничный бред, с удовольствием отмечая, как краснеет его лицо после последних фраз.
Ну а что?
Нечего клеиться к молоденьким девочкам, если не хочешь выглядеть глупым похотливым стариканом… Хотя, ему, пожалуй, столько же лет, сколько и Зубову… Но того стариканом не назовешь даже в бреду. Так смотрит, так двигается, так сексом занимается, уверена, что многим фору даст…
Не вовремя выскочившие воспоминания про секс с Зубовым окрашивают щеки в красный, но я не пытаюсь унять себя. Пусть Хохлов думает, что это — смущение по его поводу. Не будет лишним, ой, не будет…
Непростой он мужик, этот Хохлов, несмотря на явный удар беса в ребро, случившийся так некстати.
Я за неделю имела возможность заценить не только его качества, как ученого, но и вполне себе дипломатические умения. То бишь, лизать жопу начальству Хохлов может виртуозно.
Васильев верит ему, берет помощником в несколько своих проектов, в том числе, связанных с Роскосмосом. А это — не просто деньги. Это — обеспечение себе работы на всю оставшуюся жизнь. Причем, высокооплачиваемой работы. Кто бы что ни говорил, а космическая программа — это визитка государства. На нее всегда будут выделяться деньги. Как и на оборонку.
Васильев топчет оба этих поля. Ценный, очень ценный кадр, судя по тому, что в центре сидит один из негласников конторы. Естественно, мы с Зубовым не обсуждали его задание на этом объекте, мы вообще ничего не успели обсудить, кроме его нелогичного желания взбаламутить жизнь моей дочери своим явлением, но я тоже не дура. Вроде бы. И понимаю, что Зубов не просто так сидит на воротах Центра исследований РАН.
Дай Бог, чтоб профилактически. Но для профилактики, подозреваю, тут вся охрана, и плюсом — сисадмин Виталик, с которым мы в последнее время сдружились.
Я более чем уверена, что у Виталика — погоны. Какой-нибудь капитан или майор даже… Очень удивлюсь, если это не так.
Но все-таки, судя по тому, что Зуб здесь опять под чужим именем, имеет место быть разработка.
Вот только, кого? Очень надеюсь, что не сотрудников отдела, где я практикуюсь. Ну, или хотя бы пусть все случится после того, как я допрактикуюсь… И пусть не с Васильевым. Может, тот мужик, что так удачно ломает то ногу, то руку, то голову? На чьем месте я сейчас сижу?
Хохлов, на мой взгляд, слишком хитер и мудровыебан для таких вещей. Он карьерист и жополиз. Такие обычно осторожны. И не любят рисковать.
И вообще… О чем я думаю? Может, Зубов ищет вообще не в моем отделе? У нас тут пять этажей безумных ученых. Ройся — не хочу.
Никаких фактов, что мои — самые безумные.
Хотя… Хохлов, вон, точно свихнулся.
Рожа красная, взгляд дурной, с обидой. Старым его обозвали, надо же!
— Понятно, Екатерина Михайловна, — цедит он сквозь зубы, — работайте, не буду отвлекать. А то у вас в последнем отчете были ошибки.
— Какие? — я не привыкла спускать такое, и сейчас не собираюсь. Знаем, плавали. Один раз промолчишь, и потом только и успевай уворачиваться от копыт.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 48
