Спорим, она будет моей (СИ) - Арро Агния

— Когда? — едва шевелю губами.

— Завтра, Вась. Во второй половине дня. Мы сейчас закончим, и я созвонюсь с ними, чтобы приготовили для нее место.

— Так быстро?

— Не плачь. У тебя есть бабушка, тетя. К маме будешь ездить.

— Я не плачу… спасибо, — слизываю с губ соленую каплю.

А нет. Плачу.

Домой едем все вместе. Я не могу говорить. Прижимаюсь к мамочке и шмыгаю носом, глядя в полумрак салона такси, за которое соизволила заплатить бабушка.

Возле дома нас ждет уже знакомая мне машина.

— О, Васькин мажор подкатил, — пялится на дорогую тачку тетка.

— Вы идите, я сейчас, — прошу их.

Бабушка забирает маму. Тетка притормаживает, прожигая мою спину взглядом.

Подхожу к машине, сама открываю дверь, сажусь в салон. Ян хочет что-то сказать, но застывает с открытым ртом, увидев меня.

— У м-меня м-маму з-заби… забирают, — выдавив из себя слова, кидаюсь к нему на шею, срываясь в истерику.

Глава 25

Ян

Я редко матерюсь, но сейчас в голове всплывает абсолютно весь известный мне нецензурный лексикон. Василинка рвано, хрипло, все время заикаясь и срываясь в слезы, вываливает на меня информацию, от которой уже минут двадцать на затылке дыбом стоят волосы.

У меня в груди комом разрастается целый спектр эмоций от желания зацеловать ее и уложить спать у себя на руках, до зуда в кулаках от необходимости подняться в ее квартиру и разнести там все к чертовой матери.

Как? Как эта маленькая, хрупкая девочка тащит на себе столько всего?!

Я многое начинаю осознавать. Загруженность ее вечная, работа эта, взгляд взрослее, чем у всех девчонок ее возраста, и даже почему не подпускает к себе никого. Я бы поступал на ее месте точно так же. Еще эта Соболева… Тварь! Да она и ногтя на мизинце ноги моей Василины не стоит. Но и тут я понимаю, почему Вася просила не вмешиваться. Чтобы не обострять конфликт, потому что она просто перестала с ним справляться. Ей и так сложно, а тут мы еще устроили… Черт!

Глажу ее по спине, прижимая к себе. У меня шея и ворот футболки с одной стороны промокли от ее слез.

Я понимаю, что отпускать ее сегодня домой в таком состоянии нельзя. Ее там просто добьют. А я хочу помочь. Как? Деда просить придется. У него знакомые, связи и кичиться тем, что я могу сам, как сделал бы Ник, тупо. Это займет время, а у нее его нет. Значит надо просить человека, который может решить все быстрее.

— Стёп, — приоткрыв окно, зову водителя, — поехали.

Он садится за руль, удивленно поворачивается ко мне.

— К нам поедем, — шепчу Василинке. — Дома ты все равно уже ничего не изменишь. Я деда о помощи попрошу.

— Не надо, — хрипит она, вяло пытаясь от меня отодвинуться.

Не даю, напрягая руки и возвращая ее на место.

— Надо. Поехали, — прошу водителя.

Он включает фары, заводит машину. Василинка молчит, хлюпая носом. И без того бешено колотящееся сердце заводится еще сильнее, когда я чувствую совсем легкое касание ее губ туда же, куда она так тяжело дышит, к коже на сгибе шеи. Оно тёплое и благодарное.

Скорее всего совершенно случайное. Она даже не поняла, что сделала это.

Мне приятно. Я никогда еще не держал в руках чье-то доверие. Оно очень хрупкое, как тонкий лёд на озере. Одно неосторожное движение и по нему пойдут трещины. Безвозвратно.

Устроив подбородок на ее макушке, смотрю в одну точку, выстраивая в голове диалог с дедом. Как-то сейчас коротко и емко надо ему все объяснить и просить, чтобы не только позволил мне оставить девушку у себя до утра, но и помог.

Василинка дрожит мелкой дрожью, но дышит уже спокойнее. Ее бы чаем горячим напоить и укрыть одеялом, чтобы выспалась.Заезжаем во двор. Возимся с моим креслом. Я психую, потому что долго это все, а она из салона машины смотрит на меня невидящим взглядом.

Степа помогает ей выйти. Вася спотыкается на ровном месте, обнимает себя руками.

Куртку так и не застегнула. Тяну ее за рукав, беру за руку у входа в дом.

Дед встречает нас хмурым взглядом.— Таня! — кричит домработницу.

Полноватая, но шустрая женщина чуть за сорок с гулькой на голове появляется в нашей гостиной.

— Чай горячий детям сделай, — распоряжается он и устремляет взгляд в меня.

Вася нашла в себе силы только кивнуть ему и опустить голову еще ниже.

— Слушаю тебя, Ян.

Я вываливаю на него всю информацию. Девочка, не привыкшая делиться своим грузом с окружающими, впилась ногтями в кожу на тыльной стороне своей ладони и уже расцарапала ее в кровь. Разжимаю ее пальцы, беру руку в свои ладони. Растираю пальцами, сжимаю и заканчиваю свой рассказ, до сих пор молчащему деду.

Он умеет слушать и не слепой. Видит, что я говорю правду.

— Ты можешь помочь? — смотрю ему в глаза. — Пожалуйста. У нее же завтра реально мать заберут, а следом и квартиру. Дед, она на улице останется из-за этих с… — глотаю мат.

Нет у меня ни одного приличного слова в голове в их адрес. Так и не сформировалось.

Таня чай приносит. Благодарно кивнув, сам вкладываю чашку в руки Василине. От напитка пахнет травами и мёдом. Поднимаю ее ладони выше.

— Пей, — говорю тихо.

Она послушно делает маленький глоток.

— Дед, можно я ее у себя положу? Обещаю, все будет пристойно. Просто рядом быть проще.

— А может лучше у меня? — ехидно скалясь, с улицы заявляется только что вернувшийся откуда-то Никита.

— Неуместно, — задумчиво потирая подбородок, осаживает его дед. — Можно, Ян. Только не дури. Нельзя тебе пока. Дайте мне до утра время, подумать надо.

— То есть вот так просто, да? — хмыкает Никита, не зная предыстории. — Ему официально можно уложить девчонку к себе в постель. Дед, а тебе не кажется, что так открыто быть на стороне одного внука, не справедливо?!

— А где ты был, Ник? — резко разворачивается он к брату. — Мне озвучить?

Никита тут же гасит свои эмоции, ревниво косясь на прижимающуюся ко мне Василину.

— Молодец. Рад, что мы поняли друг друга. Расходитесь по комнатам. Девочке нужно поспать. Ян, — строго смотрит на меня и показывает большой кулак.

— Обещаю, — повторяю ему. — Пойдем, — подталкиваю ее с дивана, — нам на второй этаж.

— Брат, — зовет меня Никита, только сейчас рассмотрев нормально состояние девушки. — Случилось что-то? Помочь? — искренне.

— Чашки с чаем можешь поднять? — прошу его.

— Сейчас скажу, чтобы горячий сделали. Принесу, — кивает он.

— Спасибо.Поднимаемся с Васей. Толкаю дверь своей комнаты, пропуская растерянную девушку вперед. Щелкаю выключателем. Мягкий желтый свет наполняет помещение.

Стягиваю с себя куртку, вешаю на ручку шкафа за петлю. Тяну Василинку за рукав. Позволяет помочь себе. Остаётся тоже в футболке и простых синих джинсах.

— Смелее, — киваю ей. Она садится на край кровати.

Никита входит к нам с двумя чашками чая.

— Расскажете?

Василинка тут же сжимается в комочек. Он и сам понимает ответ.

— Понял. Потом. Пей чай, колючка, — беззлобно улыбнувшись, всовывает ей в руки чашку.

Когда Никита понимает, что все серьёзно, он умеет быть адекватным. Потом обязательно выскажет мне, но сейчас нет. Сейчас он готов помогать.

Я тоже делаю несколько глотков чая. Горячий травяной напиток наполняет меня теплом изнутри. Василинка отставляет чашку.

— Спасибо, — смотрит на нас обоих, ощущая молчаливую поддержку.

— Ладно, я пойду. И не дури, Ян, — говорит брат голосом деда, стараясь немного разрядить обстановку.

— Иди уже! — кидаю в него скомканными носками.

Ник закрывает дверь.

Василинка садится так, что я спокойно могу переместиться на кровать. Качусь, выключаю свет и ложусь, чувствуя дискомфорт от того, что такой деревянный.

— Иди сюда, — тяну ее за футболку на спине. — Ложись ко мне. Не бойся.

Она разворачивается и тихонечко ложится рядом. Подтягиваю ее рукой ближе к себе, устраиваю голову на плече и перебираю пальцами волосы, вдыхая их аромат. Тело реагирует на присутствие девушки рядом. Жмурюсь, абстрагируясь от физики. Мне просто хорошо от того, что она сейчас со мной. Лежит тихо в моей кровати и комкает пальцами мою футболку, пока не засыпает, тяжело дыша заложенным носом.