Мечты о нас - Кази Иви

– Хочешь с нами? – неожиданно спрашивает Пенни и смотрит на отражение Бо в зеркале. – Правда, собираемся только девочками, но…

Предложение остается незаконченным. Бо давно лежит на кровати и смотрит в потолок.

– Даже за двадцать миллионов долларов в сезон не пойду.

Я вздыхаю и достаю из шкатулки золотой браслет и надеваю пару колец. Я до сих пор не знаю, что нас ожидает, поэтому закалываю волосы в небрежный пучок и вставляю линзы.

– Ты как? – дипломатично спрашиваю у Бо.

Мне иногда на вечеринках не хватает моего брата. Мне так хочется, чтобы он тоже веселился, а не прятался от мира. Последнее особенно меня беспокоит. И в школе, и в самом начале учебы в колледже у него было много друзей. Ему не составляло труда с кем-нибудь познакомиться. Но многие от него отвернулись, когда он перестал скрывать свою ориентацию. Немногие оставшиеся сами постепенно отсеялись, когда поняли, что Бо предпочитает проводить время за учебой, работой и выпечкой.

– До сих пор справлялся, – лениво поднимает голову Бо и подмигивает.

Мне только и остается закатить глаза, большего он не заслуживает. Его чувство юмора временами утомляет. Поэтому я абсолютно уверена, что он и Дрю хорошо друг друга понимают. За непристойным словом оба в карман не полезут.

– Чтобы ты не переживала, что я социально одинок, позже я поеду к Хэйли. Сядем на крыше и под звездами будем философствовать о смерти.

– Ты уверен, что Хэйли тебе подходит? – спрашивает Пенни. – Иногда она мне кажется странненькой.

– Ты уверена, что Кайл тебе подходит? – парирует Бо. – Иногда он мне кажется неверненьким.

Пенни открывает рот и, бросив на меня беглый взгляд, не произносит ни слова.

– А теперь миритесь, – прошу я их.

Я смотрю на себя в зеркало. Мамина золотая цепочка с каплевидной жемчужинкой выгодно завершила бы мой образ.

Я часто доставала это украшение из маминой шкатулки и всегда клала обратно. Но сейчас я не могу найти. Я перерываю папину комнату – ничего. Я, конечно, всех маминых драгоценностей не помню, но я не вижу ни кольца с сапфиром, который так подходил ее глазам, ни вызывающе безвкусной золотой броши в виде пантеры.

Сбитая с толку, я иду к отцу в гостиную. Он полностью поглощен бумагами, разложенными перед ним на столе.

– Пап? – Он поднимает голову. – Ты знаешь, где мамины украшения? Я ищу цепочку с жемчужинкой, наш подарок на ее последний день рождения.

– В шкатулке смотрела? – Отец складывает какие-то документы вместе.

– Конечно смотрела, иначе зачем мне тебя спрашивать?

– Может, куда-то переложила?

У меня от возмущения глаза на лоб лезут. Переложить мамину цепочку? За кого он меня принимает? Это особенная вещь, я к ней очень бережно отношусь.

– Ах, да, цепочка. Вспомнил, что ты имеешь в виду. Я ее и еще пару вещей отнес ювелиру. Чтобы починил и почистил.

– Окей, – медленно говорю я. Придется подобрать что-нибудь другое. – Когда нам с Бо заехать к мистеру Ван Дайку?

– К кому? – Впервые с начала нашего разговора он поднимает на меня глаза.

Кажется, он понятия не имеет, о чем идет речь. Вероятно, мыслями он очень далеко.

– Так зовут ювелира, у которого мы купили цепочку для мамы, – напоминаю я.

– Я сам заберу украшения, не беспокойся, – говорит он, изображая улыбку. Именно изображая – уголки его губ приподнимаются, но глаза тусклые. – Иди спокойно на вечеринку.

В недоумении я оставляю его одного.

То, что Пенни называла командной вечеринкой, на поверку оказывается празднованием дня рождения Джошуа. Он снимает вместе с Кайлом и Матео шикарную квартиру в центре города. Если бы я знала, что затевается, ни за что бы не пошла. Вероятно, Пенни подозревала такое и специально мне ничего не сказала. К тому же было неприятно оказаться на дне рождения Джошуа за спиной Бо.

Уже в подъезде ультрасовременного жилого комплекса чувствуется вибрация от музыки, стены обклеены табличками, объявлениями и извинениями, что сегодня вечером будет немного громко. И это «немного громко» я отчетливо ощущаю при входе в квартиру. Музыка грохочет из нескольких портативных динамиков, но шума добавляет и гул голосов, и смех в просторной квартире. Мне уже жарко.

Девочки из нашей команды мгновенно рассеиваются прямо у двери, словно унесенные музыкой. Кожаные диваны коньячного цвета сдвинуты к стене, чтобы освободить место для танцев. Посреди комнаты, как будто так и надо, стоит стол для пинг-понга, вернее, для бирпонга  [7]. Но свободного места остается достаточно. Барная стойка открытой кухни и большой обеденный стол у окна заставлены тарелками и подносами с различными закусками. Я искренне надеюсь, что там найдется что-то вегетарианское, потому что мое настроение надо подкрепить едой. У закусок собралась толпа, не меньшая толпа уже танцует, мне же хочется уйти, но я подавляю это мимолетное желание. И Кайл, и Джошуа по моей шкале симпатии уверенно находятся внизу, я бы лучше с помпонами подпрыгивала в «Бархатном коте», чем быть в их квартире.

– Мы же ненадолго, – неуверенно обещает Пенни, сканируя пространство вокруг в поисках Кайла.

Мы еще несовершеннолетние, и нам нельзя употреблять алкоголь, по крайней мере открыто, но мне очень хочется пива. Уподобляться этим юнцам у стойки, которым брызгают в рот пивом из водяного пистолета, тоже не буду. Где же стол с напитками? Через всю комнату меня окликает Матео.

– Саммерс! – Он пробирается сквозь толпу и в приветствии прижимает меня к себе.

Как будто медведь обнял. Очень накачанный медведь, от которого разит пивом. Он ерошит мои волосы, как сестренке. Или забавному питомцу.

– О, Саммерс, ты делаешь мой вечер приятнее, – мурлычет он и отпускает.

Судя по помутневшему взгляду, у него несколько бутылок форы. Из всех жителей этой квартиры он наиболее симпатичный. У Матео тело в великолепной форме, а черные волосы и зеленые глаза создают жгучий контраст, но все же я ничего не чувствую, когда смотрю на него. По крайней мере, ни одного из тех чувств, что во мне вызывает близость Дрю. Все, что мне надо, – это дойти до уровня Матео по количеству алкоголя в крови, чтобы пережить этот вечер.

– Как насчет пива? – говорю я.

– Саммерс, ты всегда знаешь, что мужчина хочет слышать. – У него уже язык заплетается, но он приобнимает меня за плечи и ведет к барной стойке. – Ты же не расскажешь отцу?

При последних словах он смотрит насмешливо, на что я закатываю глаза.

Для отца принятие алкоголя до совершеннолетия является преступлением, так что вместе с признанием я автоматически получу заключительный срок с отбыванием в моей комнате вплоть до двадцать первого дня рождения. С пластиковым стаканчиком в руке я наблюдаю светопреставление, приветственно кивая знакомым лицам, в то время как Матео уже минут десять освещает свои самые крутые моменты за последний сезон. С ним неплохо проводить время, если избежать чести стать его очередным трофеем. Жаль, что наши интересы не совпадают.

Ава экзальтированно машет руками, призывая меня и еще нескольких девочек в круг для танца. Почему бы и нет? В конце концов, это командная вечеринка.

– Извини? – Слава богу, я могу покинуть Матео.

Он просто поворачивается к другому гостю и, как ни в чем не бывало, продолжает разговор о самом крутом броске в игре.

На полпути меня перехватывает Джошуа:

– Мы можем поговорить? – Из-за громкой музыки ему приходится кричать.

– С днем рождения? – предполагаю я, потому что мне больше нечего сказать.

– Саммерс. Прошу тебя. Один на один, – настаивает он и показывает на балконную дверь.

– Только потому, что у тебя сегодня день рождения, – скрепя сердце принимаю его приглашение.

В отличие от квартиры балкон несоразмерно маленький, на нем едва хватает места для двух стульев, и спроектирован он был, скорее всего, только для перекуров. Джошуа закрывает раздвижную стеклянную дверь, оставляя за ней шум вечеринки. На контрасте с перегретой квартирой весенний воздух приятно охлаждает.