Где кончаются нервы (ЛП) - Секстон Мари

Наконец, Майкл закрыл кран и прочистил горло.

- Ну, мне, пожалуй, лучше поехать в клинику. Сегодня у меня нет назначенных встреч, но мне нужно закончить кое-какую бумажную работу. Ты же знаешь, как это бывает.

Прежде чем я успел что-либо сказать, он ушел, оставив меня разглядывать пустую кухню поверх чашки с кофе.

Я скользнул взглядом по лестнице. Половицы надо мной заскрипели от движения, и мое сердце забилось быстрее, когда что-то сжалось у меня под ребрами. Снова и снова я мысленно видел, как он встает и уходит. Спешит куда-то? Или торопится сбежать от меня?

Я отхлебнул кофе, но не почувствовал его вкуса.

Что, черт возьми, только что произошло?

Глава 12

В ПОЛОВИНЕ четвертого утра в «Отбое» был отбой. Все, что осталось от музыки, это неизбежный звон в ушах. Бармены отработали положенное время и прибрались, официанты и вышибалы давно ушли, и все, что оставалось, это закрыть двери и отправиться домой.

Еще одна ночь, еще несколько пополнений в казне. На самом деле, это была неплохая смена. Народу собралось прилично, спиртное лилось рекой, как и должно было быть; судя по квитанциям из касс, «Отбой», возможно, даже принес прибыль, для разнообразия.

После того, как я заскочил в банк и внес наличные за ночь на счет, я отправился домой, в кои-то веки, чувствуя себя чертовски хорошо. Плечо сегодня болело не сильно, и я предвкушал крепкий ночной сон. За три дня, прошедшие с тех пор, как Майкл в последний раз лечил меня, у меня почти ничего не болело. Слава Богу, я был слишком измучен, чтобы даже приложить к плечу горячий компресс.

Когда я вернулся домой, машина Майкла стояла на месте, но на улице была припаркована еще одна машина. Достаточно близко к моей подъездной дорожке, чтобы было ясно, что она принадлежала гостю в моем доме, а не моему ближайшему соседу.

В доме было темно, в том числе и в окне спальни Майкла.

Я съежился и тихо выругался. Добавим это к растущему списку вещей, которые я не принял во внимание, когда он переехал ко мне.

Ублюдок. Достаточно того, что каждый раз, когда мы разговаривали, а на нем не было рубашки, моя влюбленность в него становилась все более невыносимой. Черт возьми, она становилась сводящей с ума.

И теперь? Я уставился на машину у подъездной дорожки. А теперь это.

Но Майкл жил здесь. Он был натуралом, ни к кому не привязанным, и если он хотел привести домой женщину, это было его прерогативой, независимо от того, насколько сильно это повлияло бы на мое здравомыслие до рассвета. Хорошо, что несколько затычек для ушей, которые я хранил в клубе, со временем перекочевали ко мне домой, так что я мог заглушать любые восторженные звуки, доносившиеся до моего конца коридора.

Оказавшись внутри, я задвинул засов и активировал систему безопасности. В доме стояла полная тишина. Ни стонов, ни скрипа пружин кровати. В ушах все еще звенело, как всегда после работы, но не было слышно ни звука, кроме моих собственных шагов по лестнице.

На всякий случай я достал из ящика пару затычек для ушей и положил их на прикроватный столик.

Я закрыл глаза, и ни один звук или мышечный спазм не потревожили меня до конца ночи.

Я ПРОСНУЛСЯ от звуков движения. Ничего необычного, но малейшего признака жизни было достаточно, чтобы я проснулся.

Надо отдать им должное, они были сдержанны, но в этом доме звуки разносились далеко. То, чего не выдавал каркас кровати, выдавал случайный приглушенный стон. Хотя он и не был особенно громким, Майкл определенно обладал вокалом. Больше, чем его партнерша - я ее вообще не слышал. Время от времени до моих ушей доносилась слабая вибрация, восхитительно низкий тембр, который я скорее ощущал, чем слышал. У него был сексуальный голос, и, очевидно, когда он был возбужден, он становился еще ниже.

Самоистязания ни к чему не привели, поэтому я встал и пошел принять душ. Хотя я больше не слышала их - его - я остро ощущал, что происходит в коридоре. Мой разум рисовал мне всевозможные картины. Майкл трахал ее во всех мыслимых позах. Он закрывал глаза, когда ее голова двигалась вверх-вниз по его члену. Я никогда не получал удовольствия от обычного порно, но в этот раз я мог видеть только Майкла. Возбужденного, потного, трахающего кого-то до упаду. Я достаточно часто видел его обнаженный торс, и мне не потребовалось много усилий, чтобы добавить к мысленному образу пот и руки, бегущие по его спине.

Как только я оказался в душе, не было смысла притворяться, что я не возбужден. Не тогда, когда я знал, что Майкл занимается сексом с кем-то прямо по коридору. Черт, я не мог вспомнить, когда в последний раз так быстро кончал сам.

К тому времени, как я закончил, в доме снова воцарилась тишина, поэтому я старался двигаться как можно тише, чтобы не потревожить их. С деревянными полами и дерьмовой акустикой всегда непросто, но я старался изо всех сил, открывая дверь ванной медленно, чтобы петли не скрипели, и стараясь не наступать на доски, которые скрипели громче всего.

Дверь спальни Майкла была закрыта. Они, вероятно, еще не ушли, если только не закончили, не оделись и не убрались к чертовой матери на «Додже» за то время, которое потребовалось мне, чтобы принять душ, кончить и убраться восвояси.

Чуть позже десяти - что для меня было чертовски рано - я был на кухне и допивал вторую чашку кофе, когда внизу тихо раздались шаги двух пар ног.

На кухню они не заходили. У подножия лестницы их шаги свернули направо и продолжились в прихожей. Я облегченно вздохнул; нет ничего более неловкого, чем застать соседа по дому с любовником на одну ночь, или с девушкой, с которой он впервые потрахался, или с девушкой, о которой он до сих пор не упоминал, или с кем бы то ни было, на следующее утро.

В холле Майкл что-то сказал, и от его ответа я поперхнулся своим кофе.

Это был голос не Майкла, но, блядь, определенно мужской.

Я вытянул шею, прислушиваясь. Входная дверь закрылась прежде, чем кто-либо из них успел сказать что-либо еще, но я услышал достаточно.

Блядь. Серьезно?

Чертов Иисус Христос на скейтборде. Так вот почему я не слышал женских стонов этим утром.

О, ты счастливчик, ублюдок. Я вздрогнул, вспомнив все, что представлял себе ранее, но с мужчиной вместо женщины. О, Боже. Мысль о женских ногах, обвивающих его талию, была ничем по сравнению с мощными мужскими ногами, обхватывающими Майкла. Мужские руки, хватающие Майкла за плечи, голова Майкла, двигающаяся вверх-вниз над членом другого мужчины...

Еще одна дрожь, и я чуть не выронил свой кофе. Я поставил его на стол, на всякий случай, и намеренно задумался о клубных расчетных книгах, чтобы не думать о Майкле, который вгоняет свой член в другого мужчину, или о том мужчине, который вгоняет свой член в Майкла, и о том, как они оба стонут, содрогаются и…

Книги, Джейсон. Д умай о книгах.

А потом вернулся Майкл, и книги в моей голове вспыхнули пламенем, оставив меня наедине с фантазиями о том, что он делал раньше, и реальностью его великолепного тела прямо передо мной.

Наши взгляды встретились. Судя по густым теням под глазами Майкла, я догадался, что они с партнером не ложились спать допоздна прошлой ночью.

Прочистив горло, он быстро отвернулся, но не раньше, чем его щеки порозовели.

- Я думал, ты еще спишь.

- Уже больше десяти.

- Разве ты не спишь до трех или четырех?

- Да, но это все равно почти полноценный ночной сон.

Он склонил голову набок.

- Да, полагаю, что так и есть? - Он приглушенно кашлянул и снова отвернулся, на этот раз доставая из холодильника бутылку воды.

Я отхлебнул кофе. Как настоящий мазохист, я скользнул взглядом по его плечам и спине. Мое сердце екнуло, когда я понял, что тень на его талии вовсе не тень. Боже, они просто обязаны были трахать друг друга достаточно сильно, чтобы остались следы, не так ли? Потому что мой мозг уже не мог отделаться от наглядных пособий, таких как синяк у него над поясом или намек на отметину у основания шеи. По крайней мере, у него не было никаких укусов, иначе я бы растворился в облаке чистой ревности.