Долгожданное возвращение - Браун Сандра

Наконец Марни пришла в себя и сказала:

– Вчера вечером умерла твоя бабушка.

– Вчера?

– Мы с Марни решили не портить тебе вечер. Я оставлю вас одних. Венера, пойдем гулять.

– Мам, прости, что меня не было с тобой.

– Ты же не знал.

Дэвид подошел и обнял ее.

– Тебе, наверное, сейчас очень плохо. Представляю, как бы я себя чувствовал, если бы с тобой что-то случилось.

Она притянула его к себе.

– Спасибо, дорогой.

– Когда похороны?

– Сегодня. Я не стала откладывать. Все уже готово. У нас есть место на кладбище, – добавила она, подумав о Шэрон и отце.

– Мы с папой приедем. Во сколько?

Она ответила.

– Тебе понравилась вечеринка?

– Мы до четырех играли в покер. Папа научил меня нескольким приемам, и я выиграл десять баксов.

– Я ничего не знала об этой вечеринке.

– Я звонил тебе, чтобы попросить разрешения, но тебя не было дома. Я боялся, что папа не отпустит меня.

– Почему?

– Он хотел узнать, останутся ли дома родители Джека и будет ли там выпивка и наркотики. Мне пришлось доказывать, что Джек – нормальный парень и все другие тоже. Он сказал, что верит мне, но на всякий случай позвонил миссис Моор. – Дэвид ухмыльнулся. – Теперь у меня два строгих родителя.

– А Ло строгий?

– У нас в доме, как он говорит, определенные правила. Никакого телевизора до тех пор, пока не сделаны уроки. Одна бутылка содовой в день, зато сколько угодно сока. Три телефонных звонка за вечер, каждый по пятнадцать минут. Не включать музыку на полную мощь. Он прямо как ты, мам. Говорит, что летом я должен работать, чтобы иметь деньги на бензин. У меня уже есть кое-какие планы.

– Тебе нравится жить с ним? – Марни знала, что нечестно задавать такой вопрос, однако Дэвид ответил:

– Конечно. У него такой замечательный дом. И я так привык к Венере. После ужина мы разговариваем с отцом о разных пустяках так же, как с тобой. Иногда рассказываем анекдоты и смеемся, но он всегда говорит серьезно о таких предметах, как Бог, порядочность и других важных вещах. – Дэвид широко зевнул. – Извини, мам, я не спал всю ночь.

– Поспи немного, а вечером встретимся.

– Хочешь, я поеду с тобой?

– Нет, я сама справлюсь. Отдыхай.

Марни уже почти вышла из дома, когда услышала, что Дэвид обращается к отцу:

– Эй, пап, ты где?

Так же он когда-то говорил ей.

Как она может соперничать с его родным отцам, да еще к тому же астронавтом, который подарил ему новую машину и телевизор? Не может и не будет.

Глава 17

Марни поднялась по ступенькам своего дома. Она не стала зажигать свет, хотя уже наступили сумерки и повсюду лежали фиолетовые тени.

Войдя в спальню, скинула черные лаковые туфли и положила сумочку на стол. Затем подошла к окну и стала смотреть в сад ничего не видящими глазами. Ее охватило отчаяние.

Около горшка с азалией увидела оставленный Дэвидом футбольный мяч. Он казался забытым и брошенным, таким же, как она сама.

Тяжело вздохнув, Марни начала расстегивать на спине молнию.

– Давай я помогу.

Она подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В дверях стоял Ло. Когда немного успокоилась, начала ругать его.

– Ты до смерти напугал меня. Как ты вошел?

– Мы поехали за тобой.

– Мы? А где Дэвид?

– Я послал его домой и сказал, что у нас с тобой будет серьезный разговор.

– Какой разговор?

– Сначала скажи, как ты.

– Ты имеешь в виду маму? Я спокойна, потому что знаю, что и она наконец успокоилась.

– Хорошо. Давай помогу тебе снять платье. Повернись.

– Я не собираюсь снимать платье, Ло, тем более что мы должны поговорить.

– Пожалуйста, но я собираюсь раздеться. – Он снял пиджак и галстук и бросил их на кровать. Расстегнув верхнюю пуговицу рубашки, сказал:

– Так намного лучше.

– Я рада, что ты здесь, – произнесла она. – Мне необходимо с кем-нибудь поговорить.

– Говори.

– Начинай ты.

– Хорошо. – Ло глубоко вдохнул и в течение нескольких секунд смотрел в пол. Потом поднял на нее глаза. – Мы с Дэвидом решили, что ему нужно взять мою фамилию.

Эти слова пронзили ее, как молния. Если он возьмет его фамилию, это конец. Тогда Дэвид будет сыном Ло, а не ее.

– Я хочу признать его официально. Чтобы все знали, кто он и что он для меня значит. Сегодня утром я позвонил своим родителям и рассказал им о Дэвиде.

– И что они сказали?

– Ты имеешь в виду, после того как прошел шок? В следующий уик-энд они приедут познакомиться со своим внуком. Дэвид разговаривал с ними и проговорил кучу денег.

Чувствуя, что она задыхается, Марни отвернулась и подошла к окну.

– Это замечательно. Я рада за Дэвида. Для себя я тоже сделала кое-какие выводы. Я не буду бороться за право опеки. Я была ему хорошей матерью, но, к моему удивлению, и ты справляешься с ролью отца. Кроме того, Дэвид не должен выбирать между нами. Он любит нас обоих, и мы любим его и желаем ему добра. Думаю, было бы правильным, если бы он остался жить с тобой. Я хочу сказать Дэвиду об этом.

Волнение мешало ей говорить. Она еле выдавила из себя:

– Так или иначе через два года он уедет учиться в колледж. – Марни наклонила голову. – Моя любовь к нему не была бескорыстной. С того дня, когда Шэрон сказала, что скоро будет матерью, мне тоже захотелось ребенка, потому что я хотела любить кого-то и чтобы меня любили. Дэвид, которого я вырастила, неосознанно любит меня. Все свое внимание родители уделяли Шэрон. У них не оставалось времени любить меня. Поэтому Дэвид был так же нужен мне, как и я ему. – Она взглянула на Ло через плечо. – Теперь я ему больше не нужна и не хочу, чтобы он чувствовал себя обязанным по отношению ко мне.

– Должен прервать тебя, – сказал Ло. – По-моему, ты несправедлива к себе.

– Я не хочу казаться жертвой, не думай. Дай мне закончить.

Он наклонил голову, показывая, что она может продолжать.

– То, что случилось сегодня утром…

– Да?

– Это случилось по нескольким причинам.

– Хорошее начало.

– Ло, не надо.

– Извини, – он нетерпеливо помахал рукой.

– Я чувствовала себя так ужасно после смерти мамы. Думала, что хорошего в жизни, если она печально заканчивается?

– Понимаю. Тебе требовались человеческое общение и вера в жизнь.

– Да, – подтвердила Марни, удивившись тому, что Ло так хорошо понимает ее и может описать ее чувства.

– Тебе нужна была эмоциональная разрядка, и такой разрядкой стал секс.

– Правильно, – тихо подтвердила она.

– Все? – спросил он, подходя ближе.

– Да.

– Ты лгунишка.

Она подняла голову:

– Что?

– Ты врешь. Есть еще одна причина. – Он поднял ее подбородок. – Ты любишь меня. Любишь? – спросил он.

Марни закрыла глаза и кивнула.

– Сукин сын, который разбил твое сердце, – это я.

– Ты сделал это не нарочно, – сказала она, открывая заплаканные глаза. – Просто после тебя невозможно было полюбить другого. Я не думала, что детское увлечение может сохраниться так долго.

Марни почувствовала, как сняла с души груз, который давил на нее семнадцать лет. Ради возможности сказать вслух о своей любви можно было даже пожертвовать гордостью.

– Я всегда любила тебя. Когда ты валялся на пляже с моей сестрой. Когда летал в космос. Когда, разъяренный, ворвался в мой дом с анонимными письмами. Я всегда любила тебя.

Ло скользнул руками по ее телу и притянул к себе.

– Марни, дорогая, я долго шел к тебе и безумно люблю тебя. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб, в то место, где кончается челка.

Когда Ло отстранился, Марни заметила, что он нахмурился.

– Ты красиво говорила, но три четверти сказанного – твои выдумки. Дэвид не думает переезжать ко мне насовсем. Он много раз говорил об этом. Я не удивлюсь, если сейчас Дэвид собирает вещи, чтобы вернуться домой. И еще. Я никогда не считал тебя жертвой. Ты самый бескорыстный человек, которого я когда-либо встречал. Ты умеешь любить, и я хочу получить твою любовь наличными. – Он потерся губами о ее губы. – И если ты дашь мне закончить мою речь и не начнешь говорить сама, то узнаешь, что Дэвид не единственный человек, который скоро будет носить фамилию Кинкейд.