Вся Правда (ЛП) - Кент Рина

Ее черные как смоль волосы, того же цвета, что и у Ашера, коротко подстрижены по обе стороны лица. В отличие от меня, на ней нет макияжа, и она смотрит на меня с добрым, обеспокоенным выражением лица.

Я хлопаю по стулу рядом с собой, и она спотыкается о собственные ноги, присоединяясь ко мне.

В этом смысле она теплая, Ари. Иногда кажется слишком тёплой, чтобы быть правдой.

С тех пор как я познакомилась с ней поближе, я заметила сходство в моих отношениях с Рейной. Никто не может заменить Рейну в моем сердце, но Ари близка к этому. Я любила ее и заботилась о ней как о сестре с тех пор, как мы встретились шесть лет назад.

— Я так сожалею об Ашере. Иногда он бывает таким глупым.

Она впивается зубами в нижнюю губу и стучит большими пальцами друг о друга.

Несмотря на то, как мы сблизились, Ари так и не избавилась от своего беспокойства. Ашер сказал мне, что у нее это развилось после смерти их матери. Ари восприняла это как своего рода заброшенность и жестко отреагировала на это. Мы с ее братом молча согласились защищать ее от окружающего сурового мира.

Ну, столько согласия, сколько мы можем сделать. Ашер и я просто... ошибаемся. Не знаю, настанет ли день, когда мы окажемся правы.

— Все в порядке, — говорю я ей. — Я к этому привык.

— Ну, а я нет. — она опускает голову. — Мне жаль, что он тебя не любит.

Ее слова подобны ножам, вонзающимся прямо в сердце. В глубине души я это знала, но слышать это вслух причиняет боль больше, чем мне хотелось бы признать.

Это как истекать кровью — беззвучно, но смертельно опасно.

Когда мы достигли этой фазы? Когда мы с Ашером перестали держаться за руки и тайком встречаться друг с другом?

Я знаю, когда.

Когда он впервые поцеловал меня в четырнадцать лет. Настоящий поцелуй, поцелуй с небрежными губами, лязгающими зубами и блуждающими языками.

Я поняла, что больше не смогу жить без этого мальчика, и это чертовски напугало меня, потому что Ашер не мой. Он принадлежит Рейне. Я должна была только дружить с ним, а не решать, что хочу оставить его для своего эгоистичного, предательского «я».

Потом папа и Алекс объявили о помолвке, и я приняла решение держаться подальше, похоронить свои чувства и притвориться, что у меня их нет.

Это был единственный способ держаться подальше от того, кто мне не принадлежал.

— Не думаю, что в нем есть это. — яркие сине-зеленые глаза Ари встречаются с моими. — Он похож на моего отца. Я не думаю, что он когда-либо любил мою маму.

Не находя слов, чтобы сказать, я киваю.

— Я... я хотела бы знать это раньше, — заикается она.

— Что ты имеешь в виду?

— Я…Я не хочу, чтобы ты судила меня, Рей. Ты как будто мой единственный друг.

— Все в порядке, Ари. — я держу ее руки в своих. — Ты можешь рассказать мне все, что угодно.

— Ты не станешь судить меня?

— Никогда. — я улыбаюсь. — Лучшие друзья не судят друг друга.

Она так сильно прикусывает нижнюю губу, что я думаю, у нее пойдет кровь.

— Я... я люблю Ашера.

— Я знаю это.

— Нет. — она встречается со мной взглядом, затем быстро отводит его, смотря на свои колени. — Я влюблена в него, Рей. Не как в брата, а как в парня.

Я замираю, моя рука становится холодной, как камень, в ее руке.

О, Боже.

— Он тебя не любит, — выпаливает она и возвращается к постукиванию ногтями друг о друга. — И ты никогда не любила его, так что не могла бы ты, пожалуйста, оставить его мне, Рей? Ты можешь найти что-то получше, я знаю, что ты можешь.

Долгое время из моего горла не вырывалось ни слова.

Я не могу ни говорить, ни дышать.

Я ничего не могу сделать.

Но когда я смотрю на нее сверху вниз, я вижу это громко и ясно. Кусочки начинают складываться один за другим. Недопонимания, инциденты и драки теперь имеют смысл.

Не могу поверить, что мне потребовалось так много времени, чтобы увидеть это. Как я могла быть настолько слепа к фактам, стоящим передо мной?

Как я могла позволить своим эмоциям руководить мной?

Это должно закончиться. Сейчас.

Мне нужно поговорить с Ашером.

Глава 16

Рейна

В ту ночь я не отправилась домой.

Я прячусь в раздевалке и слежу, чтобы все ушли, прежде чем пойду в спортзал и буду прыгать.

Снова и снова.

Адреналин наполняет мой организм, когда я бегу и прыгаю назад. Я прыгаю и падаю вниз только для того, чтобы сделать это снова.

Это не помогает.

Неважно, сколько энергии вливается в мои вены, этого слишком мало, чтобы утолить глубокую боль, которую я испытываю с тех пор, как у меня появилось это воспоминание.

Я наклоняюсь вперед, переводя дыхание. Я в шортах и спортивном лифчике, мои волосы собраны в тугой конский хвост.

Тренажерный зал становится размытым, когда я плюхаюсь на пол, грудь тяжело поднимается и опускается. У меня болят виски, а в животе недовольно урчит. Возможно, я забыла поесть сегодня.

Я сжимаю голову руками, когда на меня обрушиваются безудержные теории. Арианна, Ашер и я были намного больше, чем думают все остальные.

После того, как она рассказала мне, что влюблена в своего брата, я кое-что поняла и собиралась поговорить об этом с Ашером, но что это было?

Логичным шагом было бы спросить его, но, по правде говоря, я боюсь. Мои плечи трясутся от ужаса при мысли о том, чтобы поговорить с ним об Ари.

Она его рана, и если я продолжу вынюхивать, он может немедленно закрыться от меня.

Кроме того, он думает, что я что-то с ней сделала.

Поначалу я не хотела в это верить, но после этого воспоминания я не уверена. Мои отношения с Арианной были такими же странными, как и ее чувства к брату.

И мои чувства к нему.

Потому что даже тогда было очевидно, как много Ашер значил для меня. Я просто была профессионалом в сокрытии этого.

Как мог кто-то столь юный взвалить на свои плечи всю тяжесть мира? Потеря мамы и Рейны, затем потеря отца, и в довершение всего мне пришлось оттолкнуть единственного человека, который добавлял красок в мою жизнь.

Мне не следовало так строго судить Старую Рейну. Возможно, она вела себя как сука, но в то же время ей приходилось иметь дело со стольким.

Добавьте Арианну, и по итогу это было шоу уродов.

— Рей-Рей? — голос Оуэна вырывает меня из моих сумбурных мыслей.

Они с Себастьяном пересекают спортзал и встают передо мной. Они одеты в свои дьявольские бомберы с сумками, перекинутыми через плечи, что, вероятно, означает, что они только что закончили тренировку.

Я смотрю на свои часы: восемь вечера. Ну, черт возьми, я потеряла счет времени.

— Что вы здесь делаете? — я спрашиваю.

Оуэн указывает большим пальцем на Себастьяна.

— Он всегда ошивается вокруг болельщиц, как подонок.

— Ты тоже. — Себ оглядывает меня. — Цундере здесь?

— Ее зовут Наоми, и она уже ушла.

Я вскакиваю на ноги и хватаю полотенце с боковой линии.

Себастьян не смог бы скрыть своего разочарования, даже если бы попытался.

— Я же говорил тебе. — Оуэн поднимает брови. — Подонок.

— Отвали, — говорит Себ.

— Он прав. — я оглядываю его с ног до головы. — Ясно, что она тебе нравится, так почему бы тебе не перестать быть горячим и холодным и не сделать шаг? Она не станет ждать, пока состарится и поседеет.

— Глубокие слова, Рей-Рей. — Оуэн хватается за грудь. — Мне кажется, я сейчас заплачу.

Я закатываю глаза, когда Себ пристально смотрит на меня.

— Жизнь коротка. — необузданное чувство печали охватывает меня. — Никогда не знаешь, что случится завтра, так что лучше воспользуйся сегодняшним днем.

Я такая лицемерка. Я говорила себе, что не буду спрашивать Ашера о прошлом, что меня устраивают наши отношения такими, какие они есть.

Нет.

Я хочу чувствовать его больше, чтобы он больше открывался мне, чтобы больше обнимал меня.