Брат жениха. Поверь мне снова (СИ) - Безрукова Елена

— Нет, конечно, — ответила она. — Мы же и кровь у вас брали. Абсолютно точно беременны.

— И какой срок? — спросила я, все ещё до конца не осознавая и не принимая эту новость.

— Небольшой. До четырёх недель. Это вам точнее только на УЗИ скажут. Запишитесь к гинекологу для консультации.

— Хорошо, — на автомате ответила я.

А потом моё сердце рухнуло куда-то в пятки...

— Но... Тот препарат, который точно был в моем организме, он мог повлиять на плод!

— Мог, — осторожно согласилась со мной врач. — Но на маленьком сроке часто всё обходится. Самые опасные первые две недели, но они уже позади.

— А что же тогда делать? — бормотала я, сцепив пальцы между собой.

— Анализы покажут, есть ли аномалии или патологии у плода, но это возможно позже, — ответила женщина. — Пока старайтесь настроить себя на позитив, на ребёнке ведь все отражается.

— А может, я вообще не буду рожать, — сказала я.

— Ну зачем сразу так категорично? — спросила врач. — Всё может ещё обойтись, и решение об аборте ещё можно успеть принять, если найдут что-то... Есть же шанс родить и здорового ребёнка!

— Дело не в этом, — покачала я головой, глядя в одну точку. Говорила спокойно, а ощущала, что меня внутри скоро просто разорвет, и я вся истеку кровью. — Точнее, не только в этом...

— Что ещё?

— Этого ребёнка заберёт его отец, как и всех остальных.

— Сочувствую, — вздохнула доктор. — Вам необходимо это обсудить вдвоём. Этот вопрос вы можете уладить только между собой.

— Да, конечно, — сморгнула слёзы и посмотрела на неё. — Извините, я не должна была вам всего этого... говорить. Это не ваша головная боль.

— Да ничего, — ответила она. И протянула мне листы с результатами, которые ничего теперь не стоят. — Мне жаль, что не удалось вам помочь.

— Спасибо.

— Надеюсь, всё у вас ещё наладится.

— Сомневаюсь.

— Что ж... Тогда терпения и сил вам.

— И вам удачи. До свидания.

Как робот на негнущихся ногах дошла до машины и разревелась, сев на водительское место. Никуда не ехала, просто сидела, рыдала и выла. Я не знаю, как покажу теперь такие результаты Марату, не знаю, что буду говорить ему. Он скажет, что был прав, и я пыталась его обмануть, и просто искала себе отговорки... Это похоже на правду. Не знаю, что подумала бы я на его месте. Возможно, то же самое, что и он...

Еле заставила себя успокоиться. Доехала до дома родителей Марата и успокоила беспокоившегося из-за моего отсутствия сына. Когда он выпил лекарства, поел немного супа из моих рук и уснул, я спустилась вниз выпить чая.

Сюда же пришла и мать Марата и наблюдала за мной. Наверное, снова хочет поговорить и выяснить, что случилось. Видимо, Марат ей не рассказал, иначе я уже была бы врагом номер один, и его мама воротила бы нос от меня. Чай бы точно не села бы пить рядом.

– Передай сахар, – попросила она меня.

Руки тряслись, все падало из непослушных пальцев. Сахарница упала на пол с грохотом. Тонкий фарфор разбился, сахар рассыпался по всему полу.

– Лина! – всплеснула руками свекровь. – Ну как тебя о чём-то просить? В каких ты облаках витаешь?

– Извините... – стушевалась я.

Она хмыкнула и принялась всё убирать. Прислуги в этом доме не было, если не считать женщины, которая два раза в неделю приходила делать уборку.

– Что у вас случилось-то? – спросила она, пока я собирала осколки, а она сметала сахар. – Вы матери уже расскажете или так и будете рвать мне сердце?

Я выкинула осколки в урну и посмотрела на неё. Всё равно придётся кому-то говорить, только Марат ещё и всё приукрасит от злости. Так пусть его мама услышит мою версию, хоть и не поверит в неё, возможно...

– Мы разводимся... – ответила я, уставившись в стену невидящим взглядом. – Марат думает, что я изменила ему и крутила за его спиной с Марком.

Женщина уставилась на меня в глубоком удивлении. Кажется, такого от меня не ожидала услышать даже она.

– Думает? – растерянно спросила она.

– Да, – уверенно кивнула я. – Но на самом деле деле всё было не так.

– А как? – с непониманием продолжала смотреть на меня свекровь.

– Присядьте, – предложила я ей, немного помедлив и собравшись с мыслями. – Это будет длинная история....

Она села за стол. Я села рядом с ней и принялась рассказывать все, как было. Она – последний человек на земле, кому я хотела бы это поведать, но она все равно это узнает, да ещё в искаженном варианте. И пусть мне было тяжело говорить и рассказывать довольно мерзкие подробности, но я буду знать, что хотя бы попыталась рассказать правду. А верить мне или нет – её личное дело и её право.

— И что показали анализы? — спросила она.

— К сожалению, ничего, — вздохнула.

Про беременность пока тоже умолчала. Боюсь, радостно эту новость сейчас никто не воспримет...

— Тогда у тебя нет доказательств, что всё это ложь?

— Получается, что так. Марат мне не верит.

Она смотрела на меня так, словно я какое-то мерзкое насекомое, и её сейчас стошнит. Медленно встала, отошла на пару шагов от меня и кинула на меня ещё один острый взгляд.

– И правильно делает, – припечатала меня она. – И разводится тоже правильно. А голову им прекращай морочить! Красивая ты, но что ж такая сука? Все душу измотала обоим мужикам. Как ты появилась в этом доме, так и посыпались несчастья на нашу голову! Марк тебя забыть никак не мог, всё переживал, когда ты к его брату сбежала, шалава! Чуть счёты с жизнью не свёл тогда, а тебе, сучке, хоть бы хны! Марата потом тоже бросила, и он страдал сколько лет, развёлся потом с хорошей девушкой из-за такой дряни! Детей только жаль. Только ради них тебя и терплю, окаянную!

Она замолчала, тяжело дыша. Да, на такой пламенный монолог нужно было много сил...

– Всё сказали? – подняла я взгляд на неё.

– Нет! Да только время на тебя своё тратить больше не желаю. Постарайся забрать детей в ваш дом и привозить их к нам так, чтобы ты уезжала. Тебя видеть здесь не очень хочется.

— Я знаю, — опустила я голову. После такого потока оскорблений ком так и стоял в горле. Сколько ещё испытаний ты уготовила мне, судьба? – Но пока Марат разрешает мне общаться с детьми только здесь. Я не могу уйти. Иначе бы ни секунды тут больше не задержалась!

– Прекрати орать на мою мать, – услышала я у себя за спиной.

Марат вошёл в кухню, но за скандалом мы его не услышали. Я, сглотнув слёзы, повернулась к нему и робко взглянула. Он слышал, как мы ругались... Час от часу не легче.

***

– Правильно, сын, – вскинулась она. – Вступись за мать. Ты бы слышал, ЧТО она говорила мне! Как оскорбляла!

– И ты помолчи, мама, – устало сказал он и нахмурился. – Я слышал, ЧТО и ты говорила Лине. Мы с тобой позже побеседуем об этом.

Она замолкла и стыдливо уставилась на сына. Слава богу, он слышал больше. Хотя бы не я одна плохая здесь сейчас.

– Но она меня...

– Мама, – предупреждающе рыкнул Марат. – Выйди. Нам надо поговорить.

Женщина снова открыла рот, но встретившись с ледяным взглядом серых глаз старшего сына, закрыла рот обратно и всё же ушла, закрыв за собой дверь кухни. Мы остались вдвоём.

Я перевела взгляд на лицо мужа. Кажется, мне пора привыкать называть его снова только по имени. Муж Марат остаётся в счастливом прошлом, на смену ему приходит Чужак Марат. Такое холодное, отстранённое и чужое лицо. Словно он никогда не был моим, словно разлюбил за несколько прошедших суток. Я даже не думала, что когда-то увижу такой равнодушный и безэмоциональный взгляд в свою сторону. И это адски больно…

– Не нужно поддаваться провокациям моей матери, – негромко сказал он.

– Постараюсь, – ответила таким же тоном я.

– Как сын? – спросил он.

– Нормально, – ответила я охрипшим от слёз и внутренней агонии голосом. – Предписания врача соблюдаем, лекарства даём. Пока ещё поднимается жар, но мы всё держим под контролем.

– Понятно. Анализы твои где? – спросил он.

Я помрачнела. Сейчас он прочтёт заключение врачей и выскажет мне... Но молчать глупо, перед смертью не надышишься. Я сходила в комнату и принесла ему документы.