- С дороги, уйдите!
- А ты чего кричишь?!
- Дайте к дочке пройти!
- Твое отродье…
Не думаю что делаю, реагирую на вопящую женщину, как на преграду, что преграждает путь к моему ребенку, ударяю женщину и не слушаю ее ор.
- Я на нее в суд подам! Все видели, что эта буйная сделала?! Она ударила меня!
Падаю на колени перед дочкой, рядом с ней женщина – врач, прикладывает к руке моей девочки жгут.
- Что с дочкой? – обращаюсь к врачу и женщина поднимает руку в примирительном жесте,- вам нужно подписать документы на наше вмешательство, поедем к врачу. Ситуация сейчас стабильная…
Выборочно все слышу, главное улавливаю, что “ ситуация стабильная” …
Падаю на колени, убираю волосики с лица своей девочки:
- Масечка моя… что случилось?! – заглядываю в глаза совей девочки и моя малышка начинает горько плакать.
- Мама… он сказал, что я гуленая, что у меня папы нет, что ты плохая… что меня никто не любит… потому что ты в подоле гуленую плинесла от женатого… а я ему сказала, что за мной мой папа плидет! Что я не гуленая! И что он у меня самый лучший! Просто он лаботает… он улетел… но он плилет! Потому что любит меня! Он ведь меня любит и плидет, да, мама?!
Слезы катятся градом по лицу моей дочки, а у меня сердце кровью обливается. То, что происходит – это ужас в чистом виде…
Прикрываю глаза, лепет дочки перекрывает грозный крик матери Алексея.
- Эта девочка опасная! Она напала на моего ребенка! Требую ее исключить! Я пойду по всем инстанциям, дойду до самого высокопоставленного чиновника, но так дело не оставлю
Поднимаюсь, разворачиваюсь к женщине, чтобы выговорить ей все, что думаю, как слышу грозный голос, который заставляет всех замереть:
- В какие именно инстанции собираетесь обращаться и кому именно писать?
- В самые высокопоставленные, - резко сдувается женщина и бледнеет, глядя на стремительно надвигающегося Михаила, который придавливает всех бетонным взглядом и произносит ледяным тоном:
- Считайте, что они уже здесь.
39
Тишина после произнесенных Вороновым слов становится гробовой. Мама Алексея открывает рот, словно хочет что-то сказать, а затем захлопывает, окидывая Мишу внимательным взглядом.
- И так. Я слушаю. Что здесь произошло?
Все же мой бывший муж одним взглядом может заставить всех преклоняться перед собой. Его поза. Взгляд. Я всегда знала, что Михаил не даст меня в обиду. Всегда был защитником и сейчас происходит что-то странное.
Такое ощущение, что Миша, который сидел со мной в машине и Воронов, который сейчас вошел в группу – это два разных человека… или же… или же мы пришли к тому, что унижать и оскорблять меня позволено только моему бывшему…
Сумасшествие какое-то. Я обнимаю дочку и прижимаю ее к себе, а сама подмечаю, как она своих восторженных глаз с Миши оторвать не может.
И в этой страшной тишине, голос моего ребенка слышится подобно сирене, которая оглушает меня:
- Мама… это… этой мой папа? Он плишел, как ты и обещала?
По инерции закрываю рот малышке ладонью, заглядываю в ее глаза и затем в шоке обращаю взгляд на Михаила, который словно не слышал лепета моей дочке, только вот его спина, такая широкая и мощная кажется звенит от напряжения.
- Простите, а вы собственно говоря кто? – наконец приходит в себя мамаша Алексея.
- Воронов Михаил Дмитриевич. Временно исполняющий обязанности главы края.
Чеканит мой бывший муж и не сбавляя оборотов, обращается уже к воспитателю.
- Где директор учреждения?
Стремительно бледнеющая воспитательница молчит. Лишь смотрит на застывших женщин.
- Я жду.
- Сейчас я… я… сообщу…
Придавливает и Ира Александровна наконец отвечает.
- Дети играли, поспорили, Мария толкнула Алексея, он ушибся, потом ответил и Мария неудачно упала. Все произошло за секунды…
- Эта девочка опасна! – вновь оперяется маман одногруппника Маши, только теперь в ее голосе нет приказных ноток, она пытается обаять Михаила, который остается неприступным, - она уже не в первый раз нападает на моего сына, в прошлый раз я уже писала заявление, ребенок буйный, невоспитанный и агрессивный! У меня даже медицинское освидетельствование ушиба сына имеется! И вообще таких детей нужно ограничить в общении с нормальными…
- Нормальными?! – переспрашивает Михаил и тон у него светский, абсолютно равнодушный, а у меня от его голоса все волоски дыбом на теле встают, потому что я знаю что предвещает подобный тон.
- Я его стукнула… потому что он сказал, что у меня папы нет! Сказал, что у моего папы длугая семья… что я не нужная… гульная…
Масечка опять плачет, а у меня сердце кровью обливается, когда Михаил обращает взгляд на дочь. Такую похожую на него. Только по его лицу я понять ничего не могу, когда он взгляд на меня обращает. И в его глазах такое заворачивается, что мне плохо становится.
Ведь из уст моей дочки вылетает ложь, которую Алексею навешали его родители относительно того, что я родила от женатого.
Наглая неправда. Никогда бы я не завела отношений с женатым мужчиной, потому что я знаю как это больно, когда любимый муж предает, когда рушит семью, когда ударяет в спину и прокручивает нож.
Предательство Михаила я пережила только благодаря тому, что под сердцем у меня уже была Масечка и подобную боль я не причинила бы ни одной женщине. Никогда.
Но вот Миша сейчас слышит страшное…
Из уст собственного ребенка…
- Ну, а что, собственно говоря, из этого не правда?!
Подает голос злобная фурия, а я замечаю, как эта женщина выгодно становится, что грудь выпирать начинает, привлекая внимание мужчины к декольте.
- Все знают, что мамаша не самых высоких моральных принципов, так что…
- То есть. Травля ребенка. Нанесение физических повреждений не в первый раз происходит в этом детском саду и поощряется руководством, я правильно все понимаю?
Спокойный голос Михаила прорезывает пространство, когда он будто не слыша тираду женщины вычленяет самое главное и именно в этот момент в дверях появляется запыхавшаяся директриса сада.
Ирина Александровна видимо дозвонилась.
- Михаил Дмитриевич, так неожиданно видеть вас в нашем детском саду, - сразу же заявляет полноватая женщина со стрижкой боб.
На ее лице читается тревога.
- С кем имею честь? – спокойный тон Миши обманчив.
- Директор. Галина Николаевна Пескова.
- Отлично, Галина Николаевна, ставлю вас в известность, что завтра же я поручу своему заместителю взять на контроль халатность сотрудников этого детского сада, так же будет направлен приказ провести расследование относительно административных нарушений, которые явно приветствуются со стороны руководства, а именно вас.
- Господин Воронов… я… не… я… - блеет женщина, но Михаил ее больше не слушает.
- Так же правоохранительные органы возьмут на контроль сегодняшнее происшествие. Конкретно сейчас я вижу девочку, которой требуется медицинская помощь, мальчика на которого он якобы напала я не наблюдаю. Вопрос. Почему?
Обращает взгляд на мать Алексея и ее холодное лицо идет пятнами, кажется, теперь до женщины доходит вся тяжесть ситуации.
- Его муж забрал. Мой сын слишком перенервничал и был травмирован…
Михаил поворачивается в сторону медицинской бригады:
- Был ли вызов для мальчика, была ли оказана медицинская помощь ему?
- Нет, Михаил Дмитриевич, - отвечает врач, - вызов был на имя Марии Харитоновой
40
Мой бывший муж выслушивает врача с каменным лицом, а когда переводит взгляд на меня, мне кажется, что мир рушится. Что-то страшное происходит. Ощущение такое будто грузовик на меня летит и останавливается в последнюю секунду.
Я дала дочке свою фамилию…
Машенька моя доченька, а ее отцу было не до нас. Он вычеркнул нас из своей жизни, вычеркнул.
Взгляд глаза в глаза с Мишей длиться секунду, но он прерывается, Михаил оборачивается к застывшим женщинам. Больше никто не решается сказать ни слова.
