Дочь друга (СИ) - Майер Кристина

Когда Глеб закончил разговор, повисла просто оглушительная тишина. Я сижу на стуле и не хочу шевелиться. Заскрипит еще. Попасть под раздачу разгневанного Тихомирова нет никакого желания. Хотя понимаю, что мое присутствие в приемной – не секрет.

— Зайди ко мне, — повелительный холодный тон, когда мы оба устаем от тишины. Босс вызывает на ковер, нужно идти.

— Доброе утро, — вхожу уверенной походкой, голову и плечи держу прямо.

— Присаживайся, — кивает на стул, стоящий напротив его стола.

Закрывает крышку ноутбука. Говорит он спокойно, но я вижу по темному взгляду, что это напускное. Если захочу, легко могу заставить его сорваться, но мне это не надо. Вот совсем не надо. Мои чувства после вчерашней ночи и так напряжены до предела. И это не про секс с Глебом. Хотя могу себе признаться, что наша близость и уединение не оставляют меня равнодушной. Я все еще хочу этого мужчину. Может, даже немного больше, чем это было вчера. Попробовав запретный плод, я готова вкусить его снова.

— Почему ушла и ничего не сказала? — сложив перед собой руки, старается скрыть недовольство, но от него бешено фонит негативной энергетикой.

— Ты уснул, я заглядывала в кабинет.

— Утром звонил твой отец, — внимательно следит за моей реакцией. Удивление – другой она не может быть.

— Зачем? — настороженно интересуюсь.

Все, что касается родителей, для меня – больной вопрос. Их вмешательство в мою жизнь напрягает. Я бы предпочла, чтобы они с Глебом вообще не пересекались, несмотря на то, что общались раньше. Я помню подозрения Тихомирова, что я хочу женить на себе Ваньку. Вот эти самые подозрения явно появились из-за моего папы.

— Проблемы в бизнесе. Ему нужна крупная сумма денег, — мне не нравится, что Глеб так внимательно всматривается, будто ждет чего-то.

— Они у него давно, — теперь я наблюдаю за Глебом. Отчего-то злюсь. — Для чего ты мне об этом рассказал? Какой реакции ждал? Что я начну просить за отца? Не начну. Ты хочешь помочь другу только из-за того, что трахнул его дочь? Чувство вины? Повторюсь, ты ждал, что я начну просить за отца? Ты ошибся. Наш вчерашний секс тебя ни к чему не обязывает.

— Смени тон, Милада, — резко предупреждает он. Что-то в моей речи его явно задело.

— Давать или не давать ему деньги – это только твое решение, за которое тебе нести ответственность, — чуть более спокойно. — Я бы не дала ему в долг, а ты поступай, как хочешь, но меня в это не впутывай.

— Почему не дала бы денег отцу?

— Потому что не факт, что отдаст. Ты бизнесмен и давно просчитал риски, а они большие. В турфирму много нужно влить, чтобы остаться на плаву. Еще больше, чтобы уйти в прибыль и рассчитаться по долгам. Ты готов рискнуть? Не думаю, тогда к чему этот разговор?

— Хотел услышать твое мнение, — расслабленно откидываясь на спинку кресла. — Оно не по возрасту рациональное.

— В представлении большинства мужчин восемнадцатилетняя девушка – набитая дура.

— Про тебя так не скажешь, — и это не было комплиментом, судя по тому, как холодно произнес это Тихомиров. — Вечером я улетаю в Сочи. Скорее всего, задержусь на несколько дней. Ты остаешься в офисе, постоянно находишься со мной на связи. Мне могут понадобиться документы или договора. На эти дни отмени или перенеси все встречи…

В кабинет я вошла без блокнота, поэтому сосредоточилась, чтобы ничего не забыть. На память я не жалуюсь, но вчерашняя бессонная ночь могла сказаться на моих психических процессах. Меня только что назвали умной, пусть и с сожалением, не хотелось бы обрадовать Тихомирова, резко став идиоткой.

— Это все? — когда он закончил диктовать. Быстрее бы все это записать, пока не забыла.

— Да. Сейчас у меня совещание, когда вернусь, мы поговорим… о нас, — прозвучало неожиданно.

Мою голову покинули все поручения. С какого перепуга мы будем говорить о нас? Нет никаких нас. Наш секс не подразумевал отношений.

«Или подразумевал?» — в моем внутреннем голосе слышится девичья надежда.

Так, стоп! Опять эмоции, в которые я втягиваюсь благодаря Тихомирову.

Лада, включай голову…

Глава 38

Глеб

Лететь сейчас в Сочи совсем нет времени. В Москве два проекта под личным контролем и важные переговоры. Можно поручить Антону, но он последнее время не в себе. Уверяет, что все нормально, но я замечаю в нем неприятные изменения. Если он подсел на какую-то дрянь…

Иногда он мог позволить себе расслабиться, добавив особой травки в кальян, но тут что-то другое. Пусть я ошибаюсь.

Милада сидит за компьютером, что-то печатает. Поднимает на меня большие колдовские глаза, каждый мускул на нее реагирует. В штанах стояк, в голове только одна мысль – закрыть дверь и усадить ее на стол, закинуть ноги себе на плечи и оторваться.

Никогда я так не реагировал на женщину. В чем ее феномен? Сколько раз она должна оказаться подо мной, чтобы меня отпустило? Я должен идти, но вместо этого замер в стойке, готовый сорваться в любой момент. Гнать ее надо из компании, из своей жизни, но не хочу отпускать. Не сейчас. Мужские инстинкты сильнее голоса разума. Страсть проходит, пройдет и это увлечение.

В окно ударяется птица, прерывая наш зрительный контакт. Милада поднимается из-за стола, обходит его и идет к окну. Лучи утреннего солнца ласкают ее стан, обрисовывают сиянием красивую сексуальную фигуру. Как голодная собака, готов захлебнуться слюной.

— Ты взрослая девочка. Понимаешь, что я тебя хочу. И это желание взаимно, — завожу разговор, который планировал после поездки в банк. Разворачивается. — Мы подходим друг другу в постели, а это немаловажно. Прошлой ночи мне было мало.

— Предлагаешь стать твоей любовницей? — смотрит прямо в глаза оперившаяся девственница. Тон… бля! Лучше не обращать внимания.

— Я предлагаю тебе взрослые отношения, — четко, твердо, продавливая взглядом. — Между нами только секс, Лада, — жду реакции, но на ее лице нельзя ничего прочитать.

— Глеб, если я захочу обзавестись партнером для секса, то это будет мужчина, который спит только со мной, пока мы в отношениях, — спокойно произносит. В ее голосе нет обиды или ревности, она констатирует факт, но внутри неприятно дерет.

— Других партнеров не будет, пока мы вместе, — выбираю деловой тон, который использую на переговорах, но при этом даю обещание, которое до нее не давал никому. Хотя нет, давал, но это было так давно, что стало неправдой. — Ты в любой момент можешь уйти, — произношу и понимаю, что в «любой момент» не уйдет, не позволю, пока сам не решу, что пришло время ставить точку. Милада ничего не говорит, я продолжаю: — Если ты согласишься, у меня есть условие.

— Какое? — проявляет интерес.

— Ты идешь к проверенному мной гинекологу. Выберете лучший и надежный вид контрацепции. Случайную беременность прерываем, — в этом вопросе я неумолим. — Это даже не обсуждается, — чуть жестче, с нажимом. — Дети мне не нужны.

Милада хочет что-то спросить, даже чуть щурит глаза, будто готова поспорить, но отступает. Я считаю, что тема с возможной беременностью закрыта. Все мои бывшие любовницы были об этом предупреждены.

— Независимо от того, согласишься ты или нет, твой отец получит деньги, — я уже понял, что это для нее не аргумент, но этими словами хочу подчеркнуть, что она мне ничем не обязана.

— Я должна переехать к тебе? — старается выдержать деловую линию поведения, но голос напряжен.

— Нет. Будешь приезжать, когда я приглашу, — мне не нужно думать, моя холостяцкая квартира так и останется холостяцкой. Я сдержу обещание: пока она в моей постели – других не будет, но мне не нужны обязательства. Совместное проживание добавляет слишком много проблем, а я люблю тишину в своей квартире.

— Девочка по вызову, — отвернувшись, хмыкает Лада. Плечи расслаблены, будто она уже приняла решение. Что-то мне подсказывает, ответ мне не понравится.

— Ты можешь отказаться... — на самом деле я надеюсь на согласие. Обычная девушка сказала бы, что ей надо подумать или она согласна, но это Милада!