Ставка слишком высока (СИ) - Хвойная Алина

— Феликс веди её в машину быстро!

Миронов моментально преображается из весельчака в ответственного мужчину и не задает вопросов. Он фактически несет Наташу до автомобиля и усаживает её на заднее сидение, не обращая ни малейшего внимания на её возражения.

— Поведешь? — спрашиваю у Феликса, но вижу, как теперь бледнеет он сам.

— Я… не вожу… — сбивчиво произносит молодой человек.

— Тогда поведу я, на тебе школа, — бросаю ему и сажусь на водительское сидение.

Мы буквально летим по дорогам Москвы, меня не волнует ни то, что водительские права на Алису Шведову у меня отсутствуют, ни то, что последний раз за руль я садилась два года назад. Я знаю, что вожу хорошо, и мой организм меня не подводит, мышечная память работает безупречно.

Периодически поглядываю на Наташу.

— Ты там как?

— Нормально, — только и выдавливает из себя девушка, не перечит и не просит повернуть назад, понимает серьёзность своего состояния.

— Как мне сообщить отцу ребенка о твоём состоянии?

— Не нужно.

— Наташа, он должен быть в курсе, — настаиваю я. — Или давай я хотя бы позвоню твоим родителям.

— Нет, им нельзя…

— Послушай, это не шутки, — пытаюсь объяснить ей. — Я обещаю, что со всем тебе помогу, но кто-то из твоих близких должен быть в курсе. Особенно отец ребенка.

Она молчит и глубоко дышит.

— В избранных в моем телефоне, Филипп, — наконец, произносит она. — Позвони ему. Он отец.

— Хорошо.

До больницы доезжаем достаточно быстро. По меркам Москвы так точно.

— Наташа, дыши, — успокаиваю её, пока мы выходим из машины и заходим внутрь. — Не переживай. Всё будет в порядке, мы доехали вовремя.

Её тут же забирают врачи, а я остаюсь ждать в коридоре. Кольникова оставила мне свою сумку и телефон. Начинаю рыться в контактах, но в избранных вижу только её родителей и некого «Алекса», в итоге нахожу Филиппа через общий поиск и набираю.

— Да, Наташа, слушаю, — слышится мужской голос.

— Добрый день, это Алиса, я её коллега по работе, — быстро представляюсь.

— Где Наташа? — перебивает меня мужчина.

— Она в больнице, вы не могли бы приехать?

— Адрес, — без промедления требует он, я называю, и Филипп отключается.

Сажусь на скамейку и усмехаюсь. Пару недель назад молилась, чтобы не оказаться в больнице, и тем более в государственной, теперь же самостоятельно сюда приехала только не в качестве пациента. Свои данные оставлять не потребуется, поэтому можно не переживать.

Невольно начинаю постукивать пальцами по сидению и предаюсь воспоминаниям, как несколько лет назад точно также сидела в больнице и ждала новостей о сестре Юры. Она забеременела случайно от какого-то парня в клубе и захотела оставить ребенка. Сначала всё шло хорошо, но потом у неё начало тянуть живот, гинеколог сказала, что если несильно, то всё в рамках нормы. А потом всё резко стало плохо, мы с Юрой повезли её в больницу, но было уже поздно. Она потеряла ребенка, а у меня в ушах ещё не один день стоял её крик, когда ей сообщили о выкидыше.

У Наташи не было выбора. Я бы повезла её сюда в любом случае.

Через полчаса в больнице появляется Филипп, высокий, широкоплечий мужчина, пытающийся выяснить в регистратуре информацию о состоянии Кольниковой. Медсестра показывает ему в мою сторону, и он подходит.

— Филипп? — уточняю я на всякий случай и удостаиваюсь кивка. — Меня зовут Алиса, я разговаривала с вами по телефону.

— Давай на ты, не люблю эти формальности, как она? — его обеспокоенный взгляд мечется между кабинетом позади меня и мной.

— Ей стало плохо, но крови не было, — сообщаю ему. — Поэтому, уверена, что ничего необратимого не произошло. Нам нужно просто подождать.

Филипп замедленно кивает и садится рядом со мной, какое-то время молчит, а потом дрожащим голосом неуверенно произносит:

— Мне сказали, она беременна.

— Да, — тепло ему улыбаюсь, пытаясь подбодрить, — ты отец.

— Не могу поверить, — говорит он, и уголки его губ слегка приподнимаются. — Хоть бы всё обошлось, и с ними обоими всё было хорошо.

В этот момент к нам выходит врач и сообщает о состоянии Наташи. Все показатели в рамках нормы, никаких сильных отклонений не наблюдается, но, чтобы избежать рецидивов и удостовериться на все сто процентов, что все в порядке, он хочет понаблюдать за девушкой в течении нескольких дней, поэтому пока не выписывает.

— К ней можно? — спрашивает Филипп.

— Да, — тепло отвечает врач, — я так понимаю, вы — папа?

— Да, — кивает мужчина.

— А вы? — поворачивается ко мне врач.

— Подруга, я привезла её.

— Вы — молодец, лучше перебдеть, чем недобдеть. К пациентке можно, но ненадолго, ей бы отдохнуть и поспать.

Филипп скрывается за дверью её палаты, я решаю им не мешать и остаюсь в коридоре. Что-то не даёт мне покоя. У Наташи и отца ребенка не всё гладко. Она явно не хотела ему сообщать или же не хотела оставлять ребенка. Склоняюсь к первому. Но я четко видела радость на лице мужчины. Это же хороший знак, разве нет? Надеюсь, что у девушки всё образуется, и они найдут компромисс.

Поднимаюсь со скамейки и хочу постучать в палату, как слышу шаги позади себя и оборачиваюсь. Ко мне чуть ли не бегом направляется Артём Скворцов, собственной персоной. Что он здесь делает?

— Алиса, ты в порядке? — он берет меня за плечи и внимательно осматривает, как тогда, после аварии, с тем же обеспокоенным взглядом.

— Конечно, — хмурюсь я. — А ты что здесь делаешь?

— Что я здесь делаю? Ты сейчас серьёзно?! Звоню тебе, а отвечает какой-то паренёк и говорит, что ты в больнице. Я сразу помчался сюда.

Я изумлённо смотрю на него. Артём за меня искренне переживает. Конечно, он волновался за меня и после столкновения на пешеходном переходе, но я все равно списывала это на то, что он боялся юридической ответственности, чувствовал свою вину. Сейчас же я четко вижу, что мужчине важна именно я без каких-либо условностей, и меня это поражает.

Последний раз так за меня переживал человек, который меня спас два года назад. Он не должен был мне помогать, не обязан был что-либо для меня делать, но сделал — спрятал меня, достал поддельные паспорта и помог сбежать. Теперь я обязана ему по гроб жизни.

— Я в порядке, — медленно произношу и объясняю. — Моя коллега беременна, я её сюда привезла, а телефон на работе забыла. Видимо, Феликс не так выразился.

Артём несколько секунд не отводит от меня взгляда, а затем, прикрыв глаза, расслабленно выдыхает, убирает от меня руки и издает смешок.

— Я уже себе кучу всего придумал, — тихо бормочет он, но я разбираю.

— Ты переживал за меня? — спрашиваю я, всё ещё не до конца веря.

— Конечно, переживал, — его глаза распахиваются, и я снова вижу невероятный оттенок радужки его глаз. — А кто будет продолжать играть мою девушку на публике?

Его фраза нисколько меня не трогает и не портит настроение, потому что теперь я точно знаю, что видела его искреннее беспокойство, и это греет душу. Но я вступаю в его игру.

— Не переживай, — улыбаюсь Тёме. — Твоя фиктивная девушка в полном порядке и готова вернуться в строй.

— Да? — скептически уточняет он и приподнимает бровь. — А кто же этот Феликс?

— Просто коллега по работе, — поясняю я. — Фиктивный парень у меня только один. Ты же не ревнуешь, правда?

— Конечно, нет, — быстро произносит он, но я ему не верю и внутренне радуюсь такому вниманию, но через секунду с моего лица пропадает улыбка, я вспоминанию, кто я, зачем я здесь и почему мне нельзя с ним сближаться. Артём замечает изменение моего настроения, но ничего спросить не успевает. Меня спасает Филипп, выходящий из палаты Кольниковой.

— Алиса, тебя зовёт Наташа, — обращается ко мне Филипп, и я быстро ретируюсь к девушке, не представляя друг другу мужчин — пусть сами знакомятся.

В палате слышно только пиликанье приборов, и от этого мне становится жутковато. Не представляю, как эти звуки терпит подруга, но судя по её сонным глазам, ей и правда нет дела до какой-то там звенящей аппаратуры. Девушка уже совсем не бледная, щечки слегка румяные, но она лежит под капельницей.