Измена. Игра на вылет (СИ) - Грасс Елена

– Мамочка, у тебя давление поднимется, тахикардия начнётся, не надо, – на автомате беру её запястье в свои руки и начинаю отсчитывать пульс. – Ничего страшного не произошло, чтобы так плакать. А уж особенно тебе! – настаиваю.

Всё, не в силах говорить дальше, глядя, как она плачет. Слёзы злости из-за того, что моей маме плохо подступают и к моим глазам, но я сжимаю кулаки, стараясь держать себя в руках. Не могу позволить себе расплакаться сейчас, иначе это только усугубит ситуацию.

– Девочка моя, давно это у вас?

– Нет, не очень.

– Может, ещё как-то… что-то можно исправить? – она смотрит на меня с мольбой.

– Нет, без вариантов.

– Но, может он оступился, ошибся. Так ведь бывает в жизни. Ты же женщина и должна это понимать.

– Это не тот случай, – настаиваю, не желая больше говорить ничего на эту тему.

Даже если он оступился, он оступился так, что сколько бы он не пытался исправить это в будущем, всё равно без вариантов.

– У вас же дочь, совместный бизнес. Как всё это? Как же это всё теперь? Сможете ли договориться?

– Дочь, на моё счастье, уже большая. Я уверена, она всё поймёт. А про бизнес, конечно, договоримся, – вру во благо. – И про квартиру договоримся! – глажу её руки.

– Правда? Он не обидит тебя? За тебя же даже заступиться некому, – причитает.

– Я сама за себя заступиться могу. Ты, главное, не волнуйся только.

– Ты у меня поживёшь? – вытирает слёзы через несколько минут.

– Вот ещё. Нет, зачем. У себя.

Естественно, реальность всего положения рассказывать я не буду. Зачем ей это знать? Она, как и основная масса людей такое не поймёт и не примет.

Но должна ли я оглядываться на чужое мнение, когда у меня своё есть? Нет, точно не должна.

– Как же вы будете существовать на одной территории, Марта? Даже представить сложно… – моя мама всегда человек сомневающийся.

– Как-нибудь, – пожимаю плечами.

– И всё-таки… как он мог? Как он посмел? Вы же столько лет вместе, и он всё сломал своим поступком!

– Давай не будем об этом?

Я видела миллион раз в разных кинофильмах, читала в разных романах, где женщины делятся со своими подругами, сёстрами, матерями о своей трагедии, которая случилась с ними.

Не знаю, почему, но, именно разговаривая с мамой, я неожиданно понимаю: когда женщины говорят о своей боли от измены, всё это – не просто высокопарные слова. На самом деле это действительно трагедия для каждой, кто прошёл этот путь предательства.

Это как будто тебе нож в сердце вставили и провернули. Также больно, что не вздохнуть, не выдохнуть, причём на физическом уровне.

– Марта, а что он тебе сказал про измену? – успокаивается позднее мама, но в голосе всё ещё слышится любопытство. – Как оправдался?

Мне надо это любопытство сейчас удовлетворить, в этом моменте. Это важно, чтобы у неё не осталось вопросов, и мы больше не обсуждали эту тему.

– Ничего. А что он мне скажет? Оправдываться даже не стал, – да, так будет лучше. При таком варианте вопрос закрывается сам собой.

Ну не про Воронову же мне ей рассказывать?

– И что же теперь будете делать? Вы же не только живёте вместе, вы работаете тоже. Правда, сможешь с ним работать? Может, лучше уволиться, поделить всё, раз вы договорились, и забыть друг о друге?

– Я сначала тоже так подумала, мол, надо уволиться, но потом передумала. Останусь. Мам, мне нужно немножко подумать, перезагрузить голову. Я слишком устала. Могу я у тебя пару дней побыть?

– Конечно! Хоть навсегда оставайся.

– Нет, как я сказала, у меня есть свой дом, куда я хочу вернуться. Мам… Артур если тебе позвонит или приедет, ты только с ним ни о чём не разговаривай, ладно?

– А почему, дочка? Ты что-то ещё от меня скрываешь?

– Ну что ты! Нет, конечно! С чего хоть ты так решила?

Мой смех звучит неестественно, даже фальшиво, как мне самой показалось, но нельзя допустить, чтобы она почувствовала мою ложь.

– Не придумывай, хорошо? Ну что я могу от тебя скрывать?! Обычная, типичная ситуация, когда двое людей прожили очень долго вместе и … наскучили друг другу, – пытаюсь вспомнить о том, что говорил мне мой муж в своих обвинениях и признаниях.

– Надо же… никогда бы про него так не подумала, – мама разочарована в своём зяте. А я и не против, пусть так и будет.

– Он начал вспоминать мне все обиды, которые накопились за время нашего брака, и упрекать во всякой ерунде.

– Зачем же он это делал? – мама смотрит на меня с недоумением, и в ее глазах читается тревога и всё-таки пока что неполное доверие к моим словам.

– Не знаю… Наверное, хочет переложить на меня свою вину за свою измену.

Неожиданно ком подступает к горлу, и я понимаю: а ведь так и есть.

– Сама же знаешь, у слабого мужика всегда женщина виновата! Ну вот и Артур занял такую же позицию.

– Надо же… А я, наоборот, думала, что у вас всё отлично.

Самое смешное и обидное, что совсем недавно и я так думала.

– Мамочка, не бери в голову, – больше всего мне хотелось закончить этот разговор. – Просто верь мне и не слушай его. Ты, главное, мне звони, если он приедет. А ему не открывай. Хорошо? И ещё: не переживай за меня. У меня всё в порядке. Помни это, следи лучше за здоровьем. Не расстраивай меня.

– Хорошо, – соглашается.

Позднее, убедившись, что мои новости никак не повлияли на самочувствие мамы, я еду на работу.

В машине наконец позволяю себе немного выдохнуть и порадоваться тому, что мама восприняла мои новости более – менее спокойно.

Девушка на ресепшене сообщила, что Белов уже на рабочем месте.

Я закрываю глаза на секунду, глубоко вдыхаю, и направляюсь к нему в кабинет.

Глава 25.

Глава 25.

Видеть его мне меньше всего хотелось, но теперь мне придётся потерпеть.

«Ты знаешь ради чего, Марта» – уговариваю себя.

Как только я переступаю порог кабинета, сразу же вижу его злые глаза.

Не здороваясь, сажусь напротив.

– Тебя не было дома два дня! Где ты была?!

Он не здороваясь взаимно, задаёт мне этот вопрос, будто я его собственность и он вправе требовать отчёта.

Я медленно приподнимаю бровь, изображая удивление.

– Гуляла, – отвечаю с лёгкой усмешкой. – А ты что, переживаешь за меня?

– Сама не живёшь, и нам не даёшь. Как собака на сене себя ведёшь!

– Моё право. Или ты хочешь с этим поспорить? Ну что, сидит твоя… девка? Как? Нравится? – игнорирую его претензии, и уж совершенно точно не собираюсь с ним объясняться.

– Нет, не сидит! – выдыхает и, кажется, даже с облегчением. – Мне удалось через охранников забрать её паспорт из дома и привезти его в полицию. Личность установили и выпустили.

– Жаль, – я не вру, мне на самом деле жаль! – Я бы её все сорок восемь часов там продержала. А ещё лучше – пару лет. Может тогда ума бы набралась. Ну, и где теперь твоя звезда? – спрашиваю, специально насмешливо подчёркивая последнее слово.

– У подруги, – говорит тихо, будто ему противно даже признаваться в этом.

Отлично, значит, всё-таки так и не смог крышу над её головой обеспечить, а обратно к нам привести побоялся. Естественно, он же видел, что полицейские и закон на моей стороне.

– Марта, хватит издеваться и смотреть на меня глазами победительницы. Я же тебя давно знаю. И взгляд твой, и мимику.

– А я вот как выяснилось, к моему сожалению, тебя совсем не знала… За это и плачу теперь сполна.

– Хватит философии. Лучше подумай над тем, что Воронов оставит нас скоро ни с чем! Нужно что-то делать!

– Мою долю он не тронет.

– Ой ли? – ухмыляется, уверенный, что я не права.

– Да. Он сам мне сказал.

– Как…

– Так. Я ему ничего не должна.

Я специально говорю ему это, чтобы он понимал: страха за своё будущее у меня нет, мной манипулировать больше не получится. Как и заставить что-то сделать.

– Мы смогли договориться и у меня всё в порядке. А у тебя дела не очень. Так что, тебе надо, ты и делай. Ты же сам Воронову сказал: я всё решу. Ну вот и решай. И вообще, погоди пока про Воронова, давай про тебя. Я же для этого сюда и пришла. Ты, кажется, мне машину обещал?