Плохое влияние (ЛП) - Роуз Чарли

Я вздыхаю, закрывая экран своего ноутбука.

— Прошлой ночью я чуть не переспала с врагом.

— Если ты имеешь в виду гребаного бога, с которым живешь, то это небольшое преувеличение, тебе не кажется?

— Как скажешь, Иуда.

Она закатывает глаза к потолку.

— Я вижу, мы переходим к драматической теме. Что случилось?

Я размышляю о том, как много можно разглашать. Хэлстон не станет осуждать, но, более того, я искренне озадачена ее поведением, и мне не помешал бы совет человека с большим опытом в этой области. Отбросив гордость, я решаю рассказать ей все. Каждую деталь, начиная с самой первой ночи, когда мы чуть не переспали в ее общежитии, и заканчивая прошлой ночью.

— Это просто не имеет смысла. Он преследует меня, а потом, когда мы оказываемся прямо там... — я ударяю по столу для пущей убедительности, зарабатывая сердитый взгляд от стоящего рядом студента в толстых черных очках с круглой оправой. — Он отстраняется. Уже дважды. Я для него что, своего рода игра? О Боже, а что, если я — ставка?

— Что? — Хэлстон смеется над моей нелепой болтовней.

— Ну, знаешь, как в тех подростковых романтических фильмах примерно 2002 года. Популярный парень влюбляется в девушку-одиночку, и она, черт возьми, тоже влюбляется в него, только чтобы узнать, что все это время она была просто ставкой.

— Прежде всего, ты не ботаник. Ты горячая штучка с сомнительным чувством стиля. Большая разница.

— Это действительно утешает. Спасибо за твои мудрые слова. Правда, сейчас я чувствую себя намного лучше.

— Господи, Элли. — Глаза Хэлстон округляются. — Он тебе действительно нравится! — обвиняет она, и ее голос становится громче. Тот же парень, что и раньше, шикает на нас, но мы не обращаем на него внимания.

— Это смешно. — Я усмехаюсь, отрицательно качая головой, и на этот раз мой голос становится громче.

— Не могли бы вы, двое, пойти поразмышлять о смысле жизни где-нибудь в другом месте? У некоторых из нас действительно есть задания.

— Соберись с силами, Поттер! — Хэлстон рычит, свирепо глядя на него. — Или я расскажу библиотекарю, чем ты там на самом деле занимаешься. — Она тычет наманикюренным пальчиком в его экран, и на ее лице расплывается коварная улыбка.

Его щеки становятся красными, как помидоры, и он захлопывает рот.

— Точно, — насмехается она. — Я увидела твой экран, когда вошла. Уверена, что просмотр аниме-порно на территории школы не одобряется.

Я смеюсь, когда он неуклюже собирает свои вещи, спотыкаясь в спешке на выходе.

— Тебе было бы все равно, если бы он тебе не нравился, — продолжает она, как ни в чем не бывало.

Моя улыбка слегка увядает.

— Ладно, может, он мне немного и нравится, — признаю я. — Это просто влюбленность. Ничего страшного.

— Вот именно. Так почему бы не спросить его, что случилось с Джекилом и Хайдом?

— Потому что тогда он поймет, что я чувствую...

— Я уверена, что ты точно показала ему, что ты чувствовала, когда устроила эту маленькую истерику прошлой ночью.

— На чьей ты стороне? — Я ощетиниваюсь от ее слов, хотя знаю, что она права.

— Эй, — она поднимает руки в притворной капитуляции, — я не говорю, что не поступила бы точно так же и не пнула бы его по яйцам, чтобы донести свою точку зрения. Но не списывай его со счетов, не выслушав его. Это все, что я хочу сказать.

— Ну, он не то чтобы ломится ко мне в дверь, чтобы объясниться.

— У тебя нет двери. Ты бездомная.

— Ты стерва, — говорю я, но не могу скрыть улыбку.

— Ты любишь меня.

— Люблю. Ладно, хватит о моем дерьме. Что с тобой? Ты разговаривала с Салливаном?

Она пожимает плечами.

— То тут, то там. — Я безуспешно пытаюсь понять выражение ее лица. Кажется, не у меня одной есть секреты. — Ты останешься на весенние каникулы?

— Да. — Не то чтобы мне было куда пойти. — А ты?

— Я бы хотела. — Она вздыхает. — Мои родители заставляют меня поехать на какой-то дерьмовый виноградник на неделю.

Я морщу нос. Это похоже на мое представление об аде.

— По крайней мере, твои родители хотят, чтобы ты была рядом. — Я не хотела говорить этого вслух, и выражение лица Хэлстон говорит само за себя. Я не хотела, чтобы она чувствовала себя виноватой.

— Мы еще куда-нибудь сходим, прежде чем ты уедешь? — быстро спрашиваю я, пытаясь прогнать жалость из ее глаз.

— Во сколько ты завтра работаешь?

— В вечернюю смену.

— Я заеду за тобой около одиннадцати. Мы сделаем педикюр — я плачу — и выпьем шампанского.

— Ура, — невозмутимо заявляю я, размахивая невидимым помпоном.

***

Я ухитряюсь пережить свою смену в Blackbear целой и невредимой. Я не думала, что Джесси упустит возможность побеспокоить меня, но он так и не появился. Вероятно, он уже перешел к следующей добровольной жертве.

— Почему ты дуешься? — спрашивает Ло. Я поднимаю глаза и вижу, что она наблюдает за мной, уперев руку в бедро.

— Я не дуюсь.

— Ты хмуришься.

— Я всегда хмурая, — говорю я, приподнимая плечо. — Я не совсем маленькая мисс Солнышко, если ты еще не заметила, — шучу я, но ее поджатые губы и прищуренные глаза говорят о том, что она на это не купилась.

— Куда ты исчезла прошлым вечером?

Я выпрямляюсь, прочищая горло.

— Звонила Хэлстон. Проблемы с мальчиком. Я пошла побыть с ней.

— Ммм.

— Ты поднялась наверх. Джесси сказал, что ты ненадолго.

— Что бы тебя ни расстроило, это ведь не имеет никакого отношения к тому, почему Джесс носится по дому, хлопая всеми дверями в доме, не так ли?

Я качаю головой, не желая откровенно врать.

— Ты дерьмовая лгунья, — говорит она. — Но пока я позволю тебе хранить свои секреты.

Как только Ло отпускает меня, остальная часть моей смены проходит быстро. Мы с Ворчуном Питом закрываемся, и, естественно, я полностью контролирую выбор песен, так что день проходит не так уж плохо. К тому времени, как я возвращаюсь домой, Дэйр и Ло смотрят фильм наверху, а Джесси нигде не видно. Быстро приняв душ, я надеваю только нижнее белье и старую футболку Metallica, которая мне на пять размеров больше. Она, наверное, старше меня и выцвела из черного до тускло-серого цвета, но материал мягкий, и это моя любимая вещь, которую я надеваю на ночь. Я забираюсь в постель, слишком уставшая, чтобы надевать наушники.

Я не знаю, который час и что меня разбудило, но все еще темно, когда я на цыпочках спускаюсь по лестнице за водой. Мои босые ноги ступают по холодному деревянному полу, когда я направляюсь на кухню. Взяв черный стаканчик с неоново-розовым сердечком и надписью «Плохие намерения», я поворачиваюсь к холодильнику и наполняю его с помощью диспенсера. Слабый смех доносится до моих ушей за полсекунды до того, как задняя дверь слева от меня открывается, пугая меня до смерти.

Три девушки в едва различимых купальниках неуклюже вваливаются внутрь, мокрые и пьяные, если судить по их непрерывному хихиканью и шиканью на кого-то.

— Я же говорила, что они не были вместе, — говорит одна девушка, которую я узнаю, и ее голос звучит самодовольно. Сиерра. Я на цыпочках возвращаюсь в холл, чувствуя, как меня охватывает тошнота. Они говорят обо мне?

— Откуда ты знаешь? — спрашивает другая девушка.

— Тот факт, что он практически насухо трахал меня в джакузи, был моей первой подсказкой, — сухо говорит Сиерра.

Я не с Джесси. Последнее, чего я хочу, — это отношений с кем бы то ни было. Почему меня должно волновать, с кем он встречается? У меня нет к нему претензий. Так почему же мои глаза жгут непролитые слезы, и почему мой желудок вдруг словно налился свинцом? Я делаю шаг назад, не желая больше ничего слышать, и натыкаюсь на что-то. Или на кого-то. Чья-то рука зажимает мне рот, заглушая мой вскрик.

— Ш-ш-ш, — говорит Джесси. Я вырываюсь из его хватки, не желая, чтобы его руки были рядом со мной, но его руки обхватывают меня, словно тиски.