Сломай меня (ЛП) - Такер К. А.

У меня отвисает челюсть.

— Ты серьёзно? — Его собственный брат пытался упечь его за решётку? — Откуда ты знаешь?

— Когда ты рассказала мне о том, что он сказал в лифте, я задумался, на что еще он способен, чтобы избавиться от меня. Поэтому я поручил частному детективу, которого нанял мой адвокат, проверить его корпоративные звонки и историю перелётов. Оказалось, он был в Нью-Йорке месяц назад, и никто из нас об этом не знал. Он встречался с ней и забил голову всякой хернёй. Тем же самым, что и тебе — что я использовал её все это время, что одновременно трахался с другими.

— Именно после этого Кира пригласила меня выпить и соблазнила в машине. Это был момент слабости с моей стороны, потому что мы расстались несколько месяцев назад. Вот как моя ДНК оказалась на её трусиках. На тех, что она решила сохранить.

Это отвечает на мой вопрос о том, почему они переспали недавно.

— Ты уверен?

— Она во всём призналась. Рассказала, что во время первой встречи Скотт сказал ей, будто я ищу новую симпатичную ассистентку на Аляску. Она знала его достаточно хорошо, чтобы не согласиться на все, во что он пытался ее втянуть, но всё равно была зла и обижена.

— Ему не составило труда узнать, что я взял тебя в ассистентки. Тогда он снова связался с Кирой, прислал твоё фото и какую-то историю о том, что персонал шепчется, будто мы живём вместе в коттедже. Это свело её с ума, и он поставил её перед выбором: либо она заявляет о сексуальном насилии, либо муж узнает об измене. Он сказал ей, что я заплачу без раздумий, лишь бы замять историю, и что ей нужно лишь поддерживать ложь до предъявления обвинений. Он знал, что этого будет достаточно, чтобы отец принял меры. Потом она без каких-либо последствий для себя могла отказаться от показаний, потому что полиция никогда не станет преследовать жертву изнасилования, боясь отпугнуть других.

У меня голова идет кругом от всей этой новой информации, от того, насколько далеко готов зайти родной брат Генри, чтобы завладеть бизнесом. Это невозможно осознать, но я не из их мира. Так вот что значит быть частью семьи Вульфов — жить среди такой жадности и богатства, что быть готовым причинить боль кому угодно? Может, поэтому их мать сбежала!

Как бы я ни злилась на Генри, я испытываю облегчение за него.

— Так она сняла обвинения?

Он вынимает руку из ведра и осматривает костяшки. Они красные, но выглядят не так уж плохо.

— Да. И получила наше выходное пособие. Её муж теперь знает, что изнасилования не было, но что будет с ними — не моя проблема. Если бы она сразу пришла ко мне, я бы рассказал отцу о планах Скотта, и всего этого можно было избежать.

— И что теперь?

— Теперь отец передаёт мне контроль над Wolf Hotels. Он не собирается ждать до конца июня. Документы будут оформлены сегодня.

— Из-за Скотта?

— Назло Скотту или потому что я — действительно правильный выбор... — Генри пожимает плечами. — Мне всё равно. Я получаю то, что хочу, и так будет лучше для компании.

— Что ж... это хорошо. Я рада, что всё разрешилось. — Это не меняет того, что произошло между нами, но я действительно так думаю.

— Правда? — Он пристально смотрит на меня своими ледяными глазами, и я инстинктивно напрягаюсь. Что-то скрывается за этим взглядом, как будто он сдерживается. И я вспоминаю разбитый бокал. Он всё ещё очень зол.

— Конечно. Я бы не хотела, чтобы тебя обвиняли в том, чего ты не совершал.

Его губы дёргаются.

— То есть, как в том, что я трахнул ключевую представительницу СМИ, которая пишет статью об отеле?

Он серьёзно продолжает это отрицать? Я пытаюсь сдержать гнев, но это невозможно.

— Я знаю, что видела. — Эти взгляды, прикосновения...

Генри скрещивает руки на груди, игнорируя боль в кулаке.

— И что именно ты видела? Потому что я знаю, что видел на записях камер, когда проверял, что, чёрт возьми, заставило тебя подумать, будто я с ней — меня, уходящего из главного лоджа в пятницу поздно вечером и возвращающегося в коттедж, борющегося с желанием притащить сюда свою ассистентку и зарыться в неё.

Моё сердце пропускает удар, но у меня нет времени это осознать, потому что Генри продолжает.

— Моего брата, появившегося у бара, как только я ушёл, и напоившего Рошану до состояния, в котором она сама привела его в свой номер.

У меня внутри все переворачивается.

— Скотта?

— Мой тупой брат знал, насколько Рошана важна для Wolf Cove, и решил, что будет блестящей идеей трахнуть ее в пятницу вечером.

Подожди. Что? Скотт был с Рошаной в пятницу? Не Генри? Все те презервативы с пятницы — не из-за Генри? Я лихорадочно перебираю в голове всё, что знаю и думала, что знаю. Скотт сказал мне, что Генри и Рошана были вместе, но он же убеждён, что между нами что-то происходит. Так что Скотт солгал. Конечно, солгал. Он рассчитывал на реакцию глупенькой ассистентки, влюблённой в босса. Хотел вытянуть из меня признание в наших непрофессиональных отношениях. И он вырос в гостиничном бизнесе, он знает, как быстро здесь распространяются слухи. Наверняка специально оставил презервативы на виду, чтобы сплетни поползли как можно скорее.

Моё сердце начинает бешено колотиться.

Если это правда...

Голос Генри становится ледяным.

— Что-то не так, Эбби? Ты выглядишь виноватой. Может, тебе есть в чём признаться?

Кровь отливает от моего лица.

— Нет, — шепчу я.

— Правда? — Клянусь, я слышу, как у Генри хрустят зубы от того, как сильно он сжимает челюсти. — Как Майкл чувствовал себя этим утром?

Боже мой.

Генри знает.

Откуда, чёрт возьми, он знает?

Слёзы жгут мне глаза, потому что я действительно чувствую себя виноватой. Мне стыдно.

Но... нет, это не имеет значения, напоминаю я себе, вытирая слёзы.

— Я видела тебя вчера, когда ты уходил из лобби с Рошаной и той блондинкой в красном платье.

— Ты увидела, как я провожал её до коттеджа, который находится рядом с моим, и решила, что тебе нужно переспать с кем-то ещё?

— Я знаю, что видела.

От него исходит ярость.

— Ну, надеюсь, оно того стоило, потому что Майкл уже на пароме.

— Что?! — Я правильно расслышала? — Ты его уволил? Ты не можешь так поступить!

— И тем не менее, я это сделал.

— Но он не сделал ничего плохого!

— Он трахнул тебя! — Вся его холодная сдержанность испаряется, когда громовой голос заполняет коттедж, а его лицо искажается от ярости.

Он что, издевается?

— Ты сам трахал двух других женщин! — Я знаю, что сейчас это звучит истерично, но мне плевать. Слёзы снова текут сами собой. Кажется, я не плакала так даже после Джеда.

Генри отворачивается от меня, уставившись в деревянный пол и пытаясь взять себя в руки. Когда он наконец поднимает взгляд, в его глазах что-то мелькает, чего я не могу прочитать.

Но это стальное выражение лица, которое я сейчас вижу, мне хорошо знакомо.

— Ты права, — говорит он своим чересчур спокойным, невозмутимым голосом. — Я трахнул двух женщин. Вон там. — Он кивает в сторону гостиной, где на столе стоят грязные бокалы, а подушки сдвинуты. Горничные не убрались, потому что Генри не пускает их сюда. — Я сидел в кресле с бокалом виски и смотрел, как они ласкают друг друга языками, а потом по очереди вгонял в них свой член. — Каждое слово — как острый нож, вонзающийся в моё и так страдающее сердце. Мне не нужны подробности. Они лишь оживляют картину в голове. — Знаешь, было приятно трахнуть двух женщин, которые знают, что делают.

Я отшатываюсь от этого удара. Теперь он хочет причинить мне боль.

Но Генри не останавливается, на его лице появляется злобный оскал.

— Только не вздумай изображать из себя раненую лань, Эбби. У тебя это так хорошо получается, правда? Ты не теряла времени даром, раздвинув ноги для другого.

Как он перевернул всё так, что это стало моей виной?

— Ты не можешь уволить Майкла.