Подружка моего брата (СИ) - Марецкая Зоя

Он по-настоящему влюбился в Иринку. И ничего не мог с этим поделать. И даже придумать не мог, как ему теперь от этого чувства избавиться.

К счастью, в связи с близостью окончания семестра Германа на кафедре загрузили работой так, что днем времени не переживания не оставалось. Он приезжал в политех к девяти и уезжал не раньше семи вечера, плюс дорога до дома еще не менее двух часов. Административная работа завалила его целиком, про науку даже и речи не шло. Но по ночам он ворочался с боку на бок и никак не мог заснуть. Вспоминал то время, которые они провели вместе. Всего две ночи, но какой след оставили они в его душе!

А когда все-таки засыпал, она ему снилась. Такой, какая она была с ним: улыбчивой, легкой, нежной. И эти сны были тяжелым испытанием для него. Потому что после них он просыпался в холодном поту и с учащенным сердцебиением. А главное — с чувством сожаления и тоски.

Герман начал пить валерьянку на ночь, чтобы улучшить сон, но она ему не помогала.

Он так сильно погрузился в борьбу с воспоминаниями о девушке, что не заметил, что реальная Иринка перестала посещать институт. И узнал об этом только в середине декабря, перед зачетной неделей, и то совершенно случайно.

Он попросил своих преподавателей для отчетности заранее подать ему списки студентов, у которых будет «автоматы» по зачетам по математическим дисциплинам. Иринки в двух таких списках не оказалось. А ведь преподаватели были лояльны, и щедро наставили «автоматов» почти каждому второму студенту. Да и у Иринки в первой половине семестра все было хорошо с учебой, он это точно знал.

Герман сразу почувствовал смутное беспокойство и, подумав, позвонил Алине.

— Привет, а ты не знаешь, что с Иринкой? У нее проблем с учебой нет?

— Ирка в Бологом. Сказала, что будет забирать документы из политеха и переводиться в Питер.

Это было… неожиданно.

— То есть как переводиться? — запаниковал Герман. — Она сессию-то собирается сдавать? Как она будет переводиться без сдачи сессии? Давно она уехала?

— Да вот тогда, когда с вами поругалась, с тех пор в институте ее и не было. По-моему, не собирается она сессию сдавать. Вы же знаете ее, если что втемяшила себе в голову, фиг ее переубедишь. Я пыталась с ней поговорить, она на контакт не идет. Гоша, знаю, тоже звонил ей, ругался, но она его отшила. Она уже там и на работу устроилась, официанткой в баре.

— Я понял тебя, — медленно сказал Герман. — Спасибо за информацию. Если Иринка будет тебе звонить и делиться какими-то планами, пожалуйста, позвони мне.

Потом, уже закипая, он набрал Гошу.

— Почему ты мне ничего не сказал про Иринку? — не поздоровавшись, на повышенных тонах сразу пошел в наступление. — Это что за подстава?

Гоша был очень недоволен, это было слышно по его голосу.

— Привет, привет. И тебе не хворать, брателло. Я не понял, какие ко мне претензии? Помнится, ты запретил мне с тобой разговаривать по поводу Иринки. Сказал, что сам с ней разберешься, а я чтобы не вмешивался. Ну, я тебе предоставил такую возможность. Что не так? Не разобрался?

— Почему я не знаю, что она бросила институт? — еле сдерживаясь, чтобы не накричать на брата, зло спросил его Герман.

— Действительно, почему ты не знаешь, что она бросила институт? Давайте разбираться. Я так понимаю, ты бросил девушку, девушка бросила институт. А ты об этом не знаешь, потому что перестал с ней общаться. А перестал ты с ней общаться, потому что тебе, я так понимаю, на нее наплевать, — не менее зло парировал Гоша. — И ты не придумал ничего лучшего, как наорать на меня. Только я-то тут причем?

Они какое-то время помолчали.

— Ладно, извини меня, я был не прав, — наконец, сдался старший брат. — Алина мне сказала, что ты ей звонил. Что она тебе сказала?

— Звонил, конечно. Мне Серега сразу наябедничал, что она опять дома и в Москву решила не возвращаться. Так вот, твоя Иринка по телефону мне сказала, что ее жизнь не мое дело, что отчитываться передо мной не собирается, чтобы я ей больше не звонил, близко к ней не подходил, и вообще я гандон. Доволен? Я попробовал ее переубедить по поводу института, она бросила трубку и заблокировала мой номер. А брату и матери она сказала, что институт ей разонравился, учиться она там не хочет, и вообще больше не уверена в том, что ей нужна вышка. Мол, год поработает, а там посмотрит, будет дальше учиться или нет. Так как она сразу устроилась на работу и подкидывает денег в семейный бюджет, они поворчали, но оставили ее в покое. Она официанткой устроилась, ты в курсе?

— Супер, просто супер, — не сдержавшись, воскликнул Герман. — То есть всех все устраивает!

— Ну, в общем, да, — хладнокровно сказал Гоша. — Девушка взрослая, совершеннолетняя. Но, маленькая поправочка, уже не моя девушка, и проблема тоже не моя. А так всех все устраивает. Я тебе больше скажу, и тебя все устраивает, раз ты только сейчас, через месяц о ней вспомнил. Конечно, был сильно занят. Интегралы, мать их. Так, Гера?

— Знаешь что, не беси меня!

Герман бросил трубку и уже просто на эмоциях набрал Иринкин номер. Она, конечно, сбросила звонок.

Но он так сильно был возмущен, что ему обязательно нужно было выговориться. Здесь и сейчас.

«Нужно поговорить, позвони мне!» — написал ей сообщение.

«Я не могу сейчас разговаривать».

«Что ты творишь?!»

Она его проигнорировала.

Он отослал ей длинное занудное сообщение по поводу отчисления из института, но она его так и не прочитала. А потом Герман понял, что она заблокировала его во всех мессенджерах и внесла его номер в черный список. За компанию с Гошей. Быстро поняла, что одним сообщением он не обойдется.

Герман

Остаток рабочего дня и вечер Герман провел в тяжелых раздумьях. Иринка в самом деле решила бросить институт, и лично у него не было сомнений, что сессию она сдавать не будет, а через какое-то время и вовсе заберет документы. Казалось бы, ну, что такого, бывает, просто неблагоприятное стечение обстоятельств. Девочка поступила, но не смогла учиться, не справилась с нагрузкой, поэтому приняла решение вернуться домой. Мать с братом поругались, но смирились, бывшая подружка и неудавшийся возлюбленный попытались отговорить, но тоже отстали. Жизнь-то все равно продолжается.

И при чем тут сам Герман?

Он отлично понимал Иринку. Она могла и хотела учиться. У нее не было проблем с успеваемостью вплоть до того момента, как он ее выставил с вещами за дверь своей квартиры. После этого все пошло наперекосяк. И теперь Герман был уверен, что, увы, она решала так поступить из-за него.

Правильно Гоша сказал. Он ее бросил, а она бросила институт. Знала, что для него, преподавателя, это будет серьезный удар, поэтому и бросила. Чтобы он почувствовал себя виноватым. Чтобы заметил проблему, обдумал и принял решение. И чтобы вмешался, предпринял в отношении нее какие-то действия, если сочтет нужным. А если не сочтет нужным, то она тоже ничего делать не будет.

Последняя встреча у них нехорошая получилась. Видно было, как Иринка переживает, как ей больно. Зачем он ей начал тыкать в глаза Катиным звонком? Ведь он уже на тот момент принял решение и даже озвучил его Кате, что они не будут встречаться. Чего добивался? Хотел, чтобы ей было еще хуже, еще больнее? Отыграться на ней решил? Как он ей там заявил? «Мы с тобой расстались, у тебя своя жизнь, у меня своя»? Типа, последнее слово за собой оставил. Ну, она и распорядилась своей жизнью так, как посчитала нужным. Приняла решение.

Ведь он чувствовал, что нельзя ее оставлять без присмотра, что она может на эмоциях натворить глупостей. Но он настолько погряз в своей обиде, что решил, что больше ей ничего не должен.

И вот теперь его совесть после месяца отключки резко проснулась и обвинила его во всех грехах.

И Герман в двадцатый раз пытался правильно решить одну и ту же задачу. Решить на логическом уровне, отключив эмоции.

Дано: двадцатисемилетний преподаватель ВУЗа отбил молодую девушку, первокурсницу, у своего брата и соблазнил ее. Привел ее жить к себе домой, попытался поиграть в любовь, а когда у них ничего не получилось, жестко обиделся, отправил восвояси и вычеркнул из своей жизни. И девушка с душевной травмой уехала обратно в свое захолустье, где у нее нет никаких перспектив, кроме как работать официанткой. Она тоже обиделась и бросила ВУЗ, отказалась от всех тех возможностей, что давала ей столица, от хорошей профессии, от своего будущего.