Ольга с брезгливостью покосилась на пепельницу и небрежно стряхнула пепел на пол. Морозов поморщился. Сестра Тихомирова приняла отчужденно-собранный вид.
Наверняка в мыслях уже подсчитывает хозяйские деньги.
Она даже скорбела со вкусом: блондинистые волосы уложены в замысловатую прическу, черное ультракороткое платье соблазнительно приоткрывало ключицы и абсолютно не скрывало крутых бедер. На ногтях черный же, с блестками, лак. М-да. Судя по всему, даже при необходимости держать траур, Ольга желала выглядеть на все сто. Даже если из зрителей только зверски уставший следак и не менее зверски испуганная, я.
− И что теперь будет? — сорвалось с моих губ.
Ольга метнула в меня раздраженный взгляд. Перспектива разбираться с сабом брата нисколько не вдохновляла ее.
− Я сказала все, что хотела, − в упор глядя на следователя, отчеканила она. — С этой — как хотите. Хоть в Клуб, хоть на дно залива.
Морозов потер переносицу. Поднялся. С громким стуком захлопнул форточку.
− Так, − подытожил он, − вы, − палец, измазанный синей пастой, ткнул в Ольгу, − можете быть свободны. А вы, − кивок мне, − тоже собирайтесь.
Внутри зашевелилось уже ставшее привычным за последнее время, чувство неизбежности. Словно змея свернула свои тугие кольца прямо у меня в желудке.
Морозов посадил ее на заднее сиденье всего старенького Рено, сам сел за руль.
Клуб. Он везет ее в Клуб.
Днем здание, где Бурый и другие выглядело серым и грязным, однако, я знала, что это впечатление обманчиво.
Сегодня Клуб мало напоминал гнездо разврата. В холле меня уже ждали — все та же девушка, что встречала меня в прошлый раз, когда я приезжала с Хозяином. Вот только ее внешний вид сегодня выглядел буднично: платье в пол, сандалии на плоской подошве, волосы забраны в тугой хвост. Единственное, что осталось привычным — все тот же зеленый ошейник.
Кивнув Морозову, девушка без лишних вопросов взяла меня под локоть и повела вглубь дома. Миновав дверь, за которой, как я уже знала, скрывается зал для «показательных выступлений», она влекла меня все дальше, по коридору. Лестница вниз, минус первый этаж.
Она оставила меня в маленькой, душной комнатке, где из мебели был только матрас. Окна не было — только тусклая, еле рассеивающая тьму, лампочка под потолком. Девушка вышла, закрыв комнату на ключ.
Наконец, я осталась одна.
Свернувшись в позе эмбриона на матрасе (ужасающий запах нестиранного белья!), я прикрыла глаза.
Сколько прошло времени с момента моего приезда в Клуб, я не знала. Может день, а может всего час. Внезапно тишину разрезал звук шагов. Я рывком села и уставилась на дверь.
Ключ в замке завозился, отпирая дверь, на пороге появилась все та же девушка. За ее спиной маячил Бурый.
− Ко мне! — небрежно цыкнул он.
В глазах Бурого не было ни малейшей тени заинтересованности. Он смотрел на меня, как на кусок живой плоти, по недоразумению, умеющей ходить и говорить.
Если он возьмет меня сейчас, я не смогу выдержать этого. Просто не смогу.
− Успокойся, девочка, − тускло сказал он, − я пришел сюда не за сексом. Мне нужно оценить твою стоимость.
Повинуясь рукам свитча, я расстегнула блузку, затем лиф.
− Угу, − Бурый причмокнул, обшаривая взглядом, метку Хозяина. — Ладно. Это мы выведем.
В смысле — выведем?! Рука против воли взметнулась, прикрывая татуировку. Нет! Не дам.
− Ладно, с этим позже, − Бурый перевел взгляд на свитча. — Отвести к остальным. Научить правилам.
Не дожидаясь ответа, он покинул комнату, а девушка вновь взяла меня под локоть.
− Пошли.
Все тем же коридором она отвела меня в ванную комнату. Хотя, если выражаться точнее, это больше напоминало общественную душевую. Плевать. Возможность вымыться и смыть с себя запах сигарет, что курил Морозов перекрывала все недостатки.
− Рита, − сказала девушка.
− Я…
− Лиса. Я знаю. Синяков же на тебе…
Рита смотрела на меня, чуть склонив голову набок. С интересом и… предвкушением? От этого взгляда меня передернуло.
Вода обожгла тело, смывая пот, забирая с собой и унося в сток. Рита бурчала себе под нос что-то о моей фигуре, раз за разом намыливая мочалку. Пальцы свитча без устали скребли, терли мою кожу, очищая каждый ее сантиметр. Под конец Рита накинула мне на плечи огромное полотенце — по размеру оно вполне могло соперничать с простыней — и снова повлекла за собой.
Дальше Рита отвела меня в комнату, которая, как я поняла. Служила гардеробной. Свитч порылась в шкафу, извлекая из его недр зеленый брезентовый ошейник, в точности, как у нее.
Я уже думала, что навсегда избавилась от этой гадости!..
Следом за ошейником она сунула мне в руки что-то среднее между халатом и платьем. Тонкий шифон цвета морской волны приятно скользил между пальцами.
− А белье?
− Не положено.
Рита накинула мне на плечи платье, завязала тесемки на поясе.
− Повернись.
Немного повозившись с застежкой ошейника, она критически окинула меня взглядом.
− Неплохо.
Переход по уже ставшим знакомым, коридору, подъем на два этажа выше и Рита подтолкнула меня к двери, до ужаса напоминавшую ту, за которой проводили мой тестинг.
− Тебе туда.
Не дожидаясь моей реакции, Рита развернулась и удалилась прочь. Чуть дрогнувшими пальцами, я взялась за ручку двери и потянула на себя.
31. «Теплый» прием
То, что эта комната совсем не похожа на ту, где со мной забавлялся Хозяин, я поняла с первых минут.
Комната оказалась просторной залой, полной народа. Повсюду девушки. Они сидели на пуфах, лежали на пушистом ковре, стояли около окна. Непринужденно болтали, сбившись в стайки, полировали ногти, смотрели телевизор. У всех такие же ошейники, как у меня. Ощутимо тянуло дымом — парочка девчонок курили, стряхивая пепел в форточку.
Кажется, тут были и нежные японки с тонкими чертами лица, и парочка негритянок с пухлыми чувственными губами, и несколько китаянок. Все в одинаковой одежде, в глазах скука. Стоило двери за моей спиной закрыться, как все присутствующие разом замолчали и уставились мне в лицо.
Из дальнего конца залы, с пуфа поднялась статная женщина тридцати лет и приблизилась ко мне вплотную.
− Ты кто?
Еле подавив желание сделать шаг назад, я представилась:
− Лиса. Меня поселил сюда Бурый по распоряжению Морозова.
Тряхнув гривой каштановых волос, женщина испытующе уставилась на меня. За ее спиной послышались шепотки.
− Ты лжешь, − женщина фыркнула. — Бурый никогда не приводит в Клуб посторонних!
И, резко, без перехода, выбросила вперед руку, сдирая с меня тонкий шифон. Ткань затрещала, обнажая грудь.
− Я же говорю! Шпионка! Сука Тихомирова!
Я отшатнулась, из-за чего платье окончательно сползло с меня, открыв всем любопытным татуировку на ребрах.
Шепотки переросли в недовольный гул. Сабы окружили меня кольцом, шипя что-то обвинительное. Кто-то дернул за волосы и тут, как по команде, ко мне потянулись и другие.
Озверевшие девушки щипали меня, дергали, царапали везде, докуда только могли дотянуться. Та, что спровоцировала драку, отошла в сторону, продолжая подбадривать остальных, выкрикивая обвинения в мой адрес. Кто-то больно впился ногтями мне в грудь. Чья-то рука схватила за ошейник, сильно потянув.
Били сосредоточенно. Только злобное сопение нападавших и мои жалобные вскрики. Мои попытки отвечать ни к чему не привели — скорее, лишь озлобили девушек.
Внезапно все закончилось — сабы отступили, отпрянули назад, словно схлынула волна, оставив меня стоять в разодранной одежде, исполосованной в кровь и со всклоченными волосами. В дверях стояла Рита, за ней еще двое свитчей-мужчин. У каждого в руках кнут.
Икнув, я осела на пол. В одном из свитчей я узнала Яна.
− Что здесь происходит? — спросила Рита.
Если Ян и узнал меня, то виду не подал.
К ней подлетела та женщина и принялась тараторить, то и дело обвиняющее тыкая в меня пальцем. Глаза Риты сузились, превратившись в щелки. Рука с кнутом взвилась, готовясь опуститься на мою спину.
