Запретные чувства (СИ) - Драч Маша
— Я не волшебник. Просто привык, чтобы щётка была внутри и не терялась.
— А это что за такой странный изогнутый предмет? Как он называется?
— «Эска», — коротко ответил я, осторожно вставляя ее в саксофон.
— «Эска», — эхом повторил Платон и кивнул, откладывая в памяти новое для себя название. — А зачем тебе помада? — сын заулыбался. — У мамы взял?
— Это не помада, а специальная смазка. Чтобы потом на «эску» можно было закрепить мундштук.
— Понятно, — снова кивнул Платон.
Он был очень сосредоточен. Когда я принёс в гостиную чемодан, сын бросил все свои игры, телефон и присоединился ко мне. Платон скучал по мне. Вера никогда об этом мне не врала. Поэтому в эти выходные я твёрдо решил познакомить сына с музыкой, к которой я в свое время прикипел благодаря своему отцу.
— А всё равно похоже на помаду. Только белую, — Платон нагнулся чуть поближе, рассматривая ее.
— Да. Внешние сходства есть. Теперь прикрепим мундштук.
— Это точно, как конструктор, — уверено заявил Платон и чуть качнул головой, убирая с глаз отросшую чёлку.
— Когда мама тебя подстрижёт? — я вытер руки влажной салфеткой и причесал пальцами чёлку Платона. — Или мне тебя свозить в парикмахерскую?
— Мама сказала, что в понедельник.
— Хорошо. Как дела в школе? — Спросил я, задвинув мундштук чуть подальше для более высокого звучания. — Учительница теперь не жалуется на тебя, а хвалит.
— Стараюсь. Ты ведь говоришь слушаться. Вчера в футбол играли на физкультуре.
— И как?
— Мы проиграли.
— Расстроился? — я взглянул на Платона, чтобы считать его эмоции.
— Нет, — сын отрицательно качнул головой. — Буду стараться играть лучше.
Я одобрительно кивнул.
— Правильно мыслишь.
— Пап, а это что?
— Трость.
— Это трость? Пап, трость у стареньких бабушек и дедушек, а это какая-то совсем другая штучка.
— Трость бывает разной. И поверь, она нужна не только при ходьбе. Сейчас мы прикрепим трость с помощью лигатуры.
— Лига… что?
— Ли-га-ту-ры, — по слогам повторил я. — Поможешь мне сейчас?
— В чем?
— Нужно приклеить наклейку на мундштук, чтобы не повредить его.
— А вдруг у меня ничего не получится? — Платон взволновано посмотрел на меня.
— Получится. Держи.
Я показал Платону, что и куда именно нужно клеить. Он, чуть высунув язык, аккуратно приклеил и выдохнул:
— Есть.
— Отлично!
— Сыграешь что-нибудь? — Платон уселся на подлокотник моего кресла.
— Конечно.
Я испытал приступ щемящей ностальгии, пока играл уже давно выученные мной композиции. Воспоминания откинули меня на много лет назад. Тогда всё казалось гораздо проще и понятней.
— Пап, я тоже хочу! Быть как ты. Тоже хочу научиться вот так, — заявил Платон, когда я закончил.
— Тош, что за бред? — к нам в комнату спустилась Вера.
— Мам, а ты почему позеленела? — сын заулыбался.
— Это специальная маска, Тоша, — Вера прошла в комнату и опустилась на диван. — А по поводу саксофона даже не думай. Это всё несерьезно. А ты у нас мальчик серьезный растёшь. Репетитор по английскому говорит, что у тебя есть талант к изучению языков.
— Но папа ведь играет. И он супер-крутой.
— Он крутой не из-за этой металлической штуковины, сынок. Никакой музыки. Тебя ждет успешное будущее. А музыканты и художник во все времена побирались и умирали в нищете.
— Стереотипно, Вер, — я отложил саксофон. — Очень стереотипно.
— Скажешь, что я не права? Многие «типа гении» никому при жизни были не нужны. Я своему сыну такой участи не желаю.
— Я вроде бы тоже не побираюсь, Вер.
— Потому что у тебя есть я, — Вера с превосходством посмотрела на меня. — Я тебя направила в нужное русло. И теперь у нас есть всё. А так был бы нищим пьяницей. Правда, Тоша?
— Не знаю, — пожал он плечами. — Мне нравится саксофон.
— Нет, Тоша. Никакого саксофона. Бери игрушки и поднимайся к себе, — нервно проговорила Вера.
Я благоразумно дождался, когда сын поднимется на второй этаж.
— Ты что делаешь? — я быстро подошел к Вере. — Ты что несешь?
— А что не так? Я говорю правду. Или она тебе не нравится? Платон не будет заниматься этой ерундой. Убери свой хлам и не забивай ребенку голову бредом.
— Я буду воспитывать сына так, как считаю нужным. И ты перестанешь меня унижать в его глазах.
— А то что? — Вера с прищуром уставилась на меня, отчего на ее маске появились маленькие трещинки.
— Вышвырну тебя, — я склонился к жене, уперев обе руки в спинку дивана. — К чертовой матери, поняла меня? Если тебя что-то не устраивает, то можешь хоть завтра подавать на развод.
— Руслан, я…
— Что? — я выпрямился. — Надолго тебя не хватило, да? Успокоилась, убедившись, что никто не метит на твое место и снова включила стерву?
— Руслан…
— Заткнись, — сдавленно прошипел я. — Ты ходишь по краю, Вера. И если бы не Платон, я давно тебя уже выкинул из дома.
— Руслан, прости меня, — Вера торопливо поднялась с дивана.
— Для тебя вот это «прости» уже ничего не означает. А у меня оно в печенках сидит. Иногда смотрю на тебя, когда ты ласковая и думаю, что мне страшно повезло с тобой. Но потом ты говоришь нечто такое, что просто воздух из лёгких выбивает и… просыпается такая ненависть, Вер.
На кофейном столике, что был расположен за моей спиной, завибрировал смартфон. Я не сразу обратил на него внимание.
— Я просто не хочу, чтобы наш сын пожертвовал своим перспективным будущим в угоду обычной детской прихоти.
— Когда Платон вырастит ты так и продолжишь всё решать за него?
— Я, в конце концов, его мать. И я точно знаю, как ему будет лучше.
— Не знаешь, Вер! Ну не знаешь. И я не знаю. Платон не только наш сын, но и человек. Просто человек. Он растёт. У него формируются его собственные вкусы. Мы должны его поддерживать и направлять, а не проецировать на нем свои какие-то больные стремления.
— Начитался умных книжек о том, как надо воспитывать детей?
— Мне не нужно читать книжки, чтобы понимать, что ребенок — не моя собственность. Захочет попробовать научиться играть на саксофоне, пусть пробует. Не понравится — бросит. В этом нет ничего плохого.
Я повернулся, взял со столика телефон. Сообщение. От Лии. Я нахмурился, прочитав всего две строчки.
— У меня возникли дела, — я поторопился разобрать саксофон.
— Какие? — тихо спросила Вера таким голосом, какой бывает у ребенка, когда на него накричали.
— Рабочие, — холодно бросил я, закрыв чемодан. — И подстриги ребёнка. Чёлка уже глазам мешает.
— Ты сегодня вернешься?
— Вернусь. А ты прекрати добивать труп, который когда-то был нашим браком.
Глава 25. Лия.
— Садись, — Руслан открыл для меня дверцу своего электрокара.
— Послушай, я просто не знаю, к кому еще обратиться. Но если у тебя нет возможности помочь, то это не проблема, — торопливо проговорила я, топчась на крыльце здания, в котором была расположена студия Всеволода Константиновича.
— Садись, — мягко повторил Руслан. — Я здесь. Значит помогу.
Быстро спустившись по ступенькам, я ловко перепрыгнула большую лужу и оказалась в двух шагах от Руслана. Он открыл дверцу пошире, пропустил меня внутрь, затем закрыл.
— Почему сразу не позвонила? Обязательно было ночевать в студии? — Спросил Руслан, сев за руль.
— Была уверена, что сама справлюсь, — честно ответила я.
— Упрямая, — с лёгкой улыбкой на губах заявил Руслан.
— Скрывать не стану.
— Как дела в творческом мире? — будничным тоном спросил Руслан, когда машина выехала со двора.
— К прослушиванию готовлюсь, — не без гордости ответила я. — Если всё удачно сложится, буду участвовать в мюзикле. Конечно, не без помощи Всеволода Константиновича.
— Тебя огорчает, что не ты сама прокладываешь себе путь? — Руслан заинтересовано посмотрел на меня.
— Нет. Не в этом дело. Иногда задаюсь вопросом, работал бы со мной Всеволод Константинович без твоего участия?
Похожие книги на "Запретные чувства (СИ)", Драч Маша
Драч Маша читать все книги автора по порядку
Драч Маша - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.