Все имеет свою цену - Воэн Дона

— Ты думаешь, это Фелисия подделала мою фамилию на сочинении?

Лиз дала задний ход и отрицательно затрясла головой.

— Я этого не говорила.

— Тебе и не надо было говорить. — Сандра отвернулась к стене. Несколько минут спустя она услышала, как за Лиз закрылась дверь, но продолжала лежать, размышляя. Как можно считать, что жестоко показывать, как выглядит какой-нибудь человек на самом деле? — удивлялась она. Она села в постели и достала свой альбом для рисования, затем торопливо начала набрасывать изображение высокой, похожей на журавля, девочки с тонкими длинными ногами и руками и длинными черными волосами. Она выдрала рисунок из альбома, разорвала на мелкие кусочки и заплакала.

* * *

Сандра потихоньку открыла окно своей комнаты. В комнату проник холодный февральский воздух. Лиз протестующе застонала, но не проснулась.

Девушка бросила из окна веревку, связанную из простыней, затем перегнулась через подоконник, глядя вниз с четвертого этажа. Простынная веревка не достигала земли примерно на десять футов. Сандра выбросила свой чемодан в снег, затем взобралась на подоконник. Ступив на узкий обледеневший карниз, она поскользнулась и чуть не упала. Лишь в последний момент ей удалось ухватиться за подоконник и подтянуться назад. Сердце ее гулко стучало. Она была почти готова бросить эту затею. Она выдержала три дня заточения в своей комнате. Почему бы не остаться, как послушной девочке, еще на четыре дня? Воспоминание о самодовольной улыбке на лице Фелисии было ответом на этот вопрос.

Она как следует ухватилась за связанные простыни и начала спускаться вниз. Ботинки царапали кирпичную стену здания. Если она упадет, то в снег, мягкий, как подушка, размышляла она. Добравшись до конца, она немного повисела, не в силах заставить себя выпустить из рук конец веревки, но тут ей вспомнились лица ее двоюродных братьев, которые однажды летом в Палм-Бич насмешливо предлагали ей вслед за ними нырнуть с вышки.

Сандра отпустила веревку. Она упала в снег, и ее ботинки проломили ледяную корочку. Она пошатнулась, но умудрилась сохранить равновесие. Затем она громко расхохоталась, очень довольная собой. Пусть остальные девчонки считают ее ненормальной и отказываются разговаривать с ней. Ни у кого из них духу бы не хватило проделать такое. Она потянулась за своим чемоданом.

— Вижу, что вам надоела наша компания, Сандра, — раздался голос начальницы откуда-то из темноты.

Сандра взглянула наверх. На четвертом этаже она заметила Лиз, высунувшуюся из окна и наблюдавшую за происходящим внизу. Увидев, что Сандра на нее смотрит, Лиз тут же исчезла.

Мисс Агата проследила за взглядом Сандры.

— Элизабет! — крикнула она. Лиз Ролингс появилась в окне снова. — Упакуй остальные вещи Сандры. — Мисс Агата крепко держала Сандру за руку. — Возьми этот чемодан с собой. Сегодня ты переночуешь в изоляторе. А завтра отправишься домой.

— Мама сейчас в Париже.

— У меня есть номер ее телефона. Я позвоню ей и скажу о своем решении. — Мисс Агата остановилась, и Сандре вдруг показалось, что она увидела слезы на глазах старой дамы. — Какой позор, что мне приходится исключать одну из девочек Дюран из Веллингтона.

— Я не Дюран, — сказала упрямо Сандра. — Я Вейл.

В глазах мисс Агаты больше не было и намека на слезы, и она взглянула на Сандру с насмешливой улыбочкой.

— Дорогая моя, боюсь, что это истинная правда.

* * *

Когда Гизелла положила телефонную трубку, руки ее дрожали. Она глубоко вздохнула, пытаясь освободиться от ощущения, что это она — школьница, и именно ее только что вызывали на ковер к мисс Агате. Сначала Сандра, когда ей исполнилось двенадцать лет, умоляла разрешить ей учиться в Веллингтоне, и даже пошла на то, чтобы заручиться поддержкой тети Алекс, а затем она потратила четыре года, делая все от нее зависящее, чтобы ее исключили. И наконец ей это удалось.

— Что случилось? — спросил Тру с другого края кровати.

Гизелла повернулась к нему, подумав мимоходом, что он выглядит крайне неуместно на этих отороченных кружевом простынях. Зачем она настояла на том, чтобы эту квартиру декорировали с такой подчеркнутой женственностью, хотя она знала, что в Париже у них будет рай для двоих? Она склонилась к нему и прижалась щекой к его обнаженной груди.

— После того, как мы занимались любовью, я чувствую свой запах на твоей коже.

Он приподнял ее голову, чтобы заглянуть в глаза.

— Что-нибудь с Сандрой? Я это понял из разговора.

Гизелла состроила гримасу.

— Ее вышвырнули из Веллингтона. Она подделала фамилию на чьем-то сочинении.

Тру скатился с постели, закутавшись в простыню.

— Что ты делаешь? — спросила Гизелла, когда он встал.

— Ты будешь упаковывать вещи. Я буду только мешать.

Гизелла откинула голову на подушку. Она все еще выглядела прекрасно. Она видела это по его глазам.

— Я никуда не собираюсь.

Впервые со времени их знакомства Тру показался смущенным.

— А как же Сандра? Ты захочешь быть там.

— Зачем?

— Поговорить с ней. Утешить ее. В данный момент она нуждается в тебе больше, чем я.

— Какие у тебя основания думать, что она примет от меня какие-то утешения, Тру? В течение девяти лет она отвергала всякую мою попытку к сближению. А я приехала в Париж на три месяца не только затем, чтобы спать с тобой. На этой неделе у меня назначено несколько важных встреч. Мне потребовалось больше года, чтобы организовать их.

— Эти встречи важнее, чем твоя дочь?

— У меня больше нет дочери. Твоя сестра позаботилась об этом. О да, — сказала она прежде, чем он смог что-нибудь возразить. — Ты посодействовал мне в получении опеки над дочерью. Но было поздно. Твоя семья украла ее у меня. Теперь у меня осталась только моя компания. И я не намерена позволять, чтобы проделки школьницы отнимали время у моей предпринимательской деятельности.

— Не могу поверить, что слышу такое от тебя. Если ты действительно так считаешь, то ты не та женщина, за которую я тебя принимал. Поезжай к своей дочери, Гизелла. Ты ей нужна.

Гизелла встала и взяла халат.

— Позволь мне спросить тебя кое о чем. Почему ты всегда отказывался помочь мне получить развод у Чарльза?

— Одно к другому не имеет никакого отношения.

— Еще как имеет! Когда ты посылаешь меня к дочери, я не верю тебе, Тру. Возможно, ты этого не сознаешь, но ты всегда инстинктивно ставишь на первое место свою семью. Именно поэтому ты не хочешь, чтобы я развелась с Чарльзом. Именно поэтому ты хочешь, чтобы я бросила все, над чем работала весь прошлый год, и помчалась утешать Сандру. Не из-за меня и даже не из-за Сандры, а только лишь потому, что так было бы удобнее Вейлам. Ну что ж, я не хочу делать то, что удобнее Вейлам. Я хочу поступать так, как удобнее для меня!

Снова зазвонил телефон. Гизелла посмотрела на Тру. Он продолжал одеваться. Она подняла трубку.

— Орлена? — Она взглянула на сердитое лицо Тру. — Нет, ничего важного.

— В следующем месяце я устраиваю небольшой прием на своей вилле в Болье. — Графиня начала перечислять имена своих гостей.

Гизелла слушала вполуха, наблюдая, как Тру собирает свои вещи. Он пристально посмотрел на нее, потом повернулся и вышел из спальни. Мгновение спустя она услышала, как хлопнула входная дверь.

Гизелла провела рукой по глазам, но даже намека на слезы не слышалось в ее голосе, когда она сказала графине:

— Позвольте, я сверюсь с расписанием моих деловых встреч, а потом перезвоню вам.

* * *

Хэллоран зажал уши руками, но пронзительный голос Шейлы и рокочущий бас Кифа проникали сквозь эту преграду. Вдобавок ко всему этому гаму в своей комнате плакала Дорин. Плакала она так жалобно, что сердце разрывалось на части, однако родители не обращали на нее никакого внимания.