До встречи с тобой (СИ) - Мелихова Юлия

Подъезжает машина такси к подъезду загорживая весь проезд.

Дверь подъезда хлопает и под фонарем мелькает яркая копна волос в кислотно- желтой куртке. Она ныряет в машину и уезжает. Поднимаю глаза к окнам, но там все так же темно.

Ладно, сколько не торчи здесь… скоро на смену. Контрастный душ дома. Стакан кофе в круглосуточной кофейне по дороге на работу и я почти огурец. Вместо лифта - лестница.

Пятиминутка в исполнении Гуляева и вперед.

— Илья Валентинович, зайдите пожалуйста к главному, — секретарь Гуляева догоняет меня в коридоре отделения.

Даю распоряжения медсестрам и ухожу на ковер.

— Илья Валентинович, проходите, садитесь. У меня к вам разговор, точнее несколько вопросов, — Олег Аркадьевич приспускает очки на нос, откладывает документы в сторону. — Чай, кофе? — предлагает как-то … достаточно подозрительно.

— Нет, спасибо, — отказываюсь. — У вас ко мне вопросы?

— Да, мне в руки вчера попала запись с камер наблюдения охраны. И там вы с Горским, в медицинской форме… — Я, естественно, сразу понимаю о чем речь, знал, что это не пройдет мимо главного. Смотрит из под очков на меня выжидательно.

— Я понял о чем вы. Мы просто защитили девушек от хулиганов, — кладу руки на стол и не сразу понимаю куда у главного глаза опускаются от моего лица. Блять… убираю их, но уже поздно.

— А что с вашими руками? Вы в бои подались?

— Нет, это… просто… не рассчитал силы удара на тренировке. Без перчаток. — Вру нагло. Как школьник.

— Угу, рыцарство нынче у нас процветает, да? Вы бы поберегли свои руки Илья Валентинович. Ваших подвигов достаточно. В прошлом. И очень вас попрошу не устраивать разборок в стенах нашего центра. Не подрывайте нашу репутацию.

— Хорошо. — Чеканю как на плацу.

— Идите работайте. Повышайте рождаемость.

Вытираю со лба пот пока поднимаюсь по лестнице в отделение.

И там начинается. Илья Валентинович, Илья Валентинович… меня рвут на части пациенты отделения. Потом пришедшие на прием. Я не успеваю пообедать. Кофе и вновь кофе. Желудок скручивает от спазмов и передозировки кофеина. Пульс бахает. Хорошо, что нет операций… это удача.

К вечеру заползаю в сестринскую где меня кормят бутербродами.

— Ильюша, ты сегодня как жеванный галош, — Элочка двигает ко мне третий бутерброд. — Уставший. Руки на что похожи? Если ты не будешь их беречь, то куда нашим дамам идти? Кто им поможет? У тебя очередь расписана.

— Не гунди. Лучше дай свою мазь. — Ворчу и жую хлеб с колбасой.

— У нас одни боевики в отделении. То Олечка с лицом разбитым, то ты. Вы там случайно… не? Мой зоркий глаз все видит.

Практически давлюсь куском. Глаза на нее поднимаю. Смотрит так хитро и заговорщецки.

— Мы тут с Аней и еще одной… размышляем…

— Ставки еще сделайте. — Перебиваю.

— Не нужно о нас так думать! Мы на дежурства спорим. Ты бы не обижал Ольку. Она сегодня как в воду опущенная ходит. Везде в помощь лезет. Даже капельницы сама разносила. Ты ее пугаешь? Ругаешь? Узурпатор! — Ругает «шутливо». Но я понимаю, что ждет подробностей. Будет о чем посудачить за чаем. Да на дежурствах.

— Спасибо за бутеры и мазь, — оставляю без ответа и выхожу.

Нос к носу встречаясь с Олькой. Она моментально бледнеет и отшатывается от меня как от прокаженного.

— Ольга Валерьевна, у меня к вам вопросы по поводу… — ищу его быстро, — Семеновой из седьмой палаты, пройдемте.

Нахрена мне это? Потом, конечно, подумаю, но я соскучился. Черт.

Глава 44. Хватит плакать.

Ляля.

— … по поводу Семеновой из седьмой палаты, пройдемте.

Илья Валентинович которого я встречаю выходящим из сестринской нос к носу…

Иду за ним как на казнь.

В голове пусто, я ничего не помню про Семенову. Стараюсь выудить из памяти что-то. Но сейчас, ладно. Я соберусь. Всегда так происходит. Мне нужно две секундочки. Дыши Ляль, дыши.

Ну подумаешь, влюбилась в преподавателя. Четыре года назад… потом он оказался твоим руководителем в ординатуре. Потом ты с ним… что? Переспала. Растеклась лужицей, планов настроила. В голове детишкам имен напридумывала. А он что? А он: я не умею быть в отношениях. Я старый хрыч. Я женат на работе…

— Вы были на вечернем обходе? Как ее состояние после операции. Анализы.

Отвечаю на автомате. Перед глазами цифры и планшет с данными. Показатели и опрос пациентки.

Глаз не отвожу. Четко, по делу. Туманов как всегда приземлившись своей задницей на подоконник, руки уперев о белый пластик, кивает на мой отчет. Слушает. И глазами меня лапает. Я ощущаю его на лице, шее, груди, будто он лучом греет.

Не выдерживаю его рентгеновского взгляда и глаза вниз увожу. И… сбитые костяшки. У Ильи свежие раны. Их не было вчера. Резко глаза поднимаю, и затыкаюсь. Потому что только сейчас замечаю насколько уставший у него вид. Глаза покрасневшие. Лицо бледнее обычного. А я не видела до этого. Тряслась потому что.

— Вам бы… — пытаюсь тактично, — отдохнуть.

— Все верно, завтра утром мне на стол свежую биохимию Семеновой. Утром вместе на обход. И, — замолкает на мгновение, а я дыхание задерживаю, — благодарю за заботу. Ольга … Валерьевна.

— Спасибо. У меня отличные учителя.

— Я бы еще хотел извиниться.

— Не стоит. Все хорошо. Мы с вами просто коллеги. Я все четко поняла и уяснила. — Стараюсь изо всех сил чтобы голос не дрожал. Я же взрослая и смышленая девочка. Что бы он там не думал.

— Оль, —уставшим и тихим голосом, — Тебя больше никто не побеспокоит. Ничего не бойся.

Я сначала ничего не понимаю. Но потом… картинка, паззлы в моей голове начинают складываться. Он, что. Он… черт.

— Ты… вы… зачем Илья? Зачем ты полез? Твои руки, — я ближе к нему подхожу, в шаге останавливаюсь. — Твои руки, — едва касаюсь его кисти. — Ну зачем ты полез? А если бы…

— Все хорошо Оль. Твоя безопасность. Так было нужно. С руками все нормально. Заживут. Я мазь взял чудодейственную.

— Господи… — шепчу едва сдерживая слезы. — Илья, — ближе на шаг, последний между нами, совсем рядом он. Его дыхание и запах. Лицо: все морщинки на нем, ямочка у губ справа, глаза уставшие…

— Оля, ты просто больше не общайся с Глебом, окей? И вообще… в черный список его занеси, — сквозь зубы говорит.

— Глеб? Это… он? — догадка меня пугает.

— С его подачи. Все, больше я тебе ничего не скажу.

Я растерянно бегаю по его лицу глазами, сердце колотится как бешенное. Тук-тук, тук-тук… Он нашел обидчиков, мне больше не кого бояться. Он их… наказал. Он… рисковал. Руки. Руки оперирующего врача - самое драгоценное что у него есть. А он очень талантливый.

— Ну не плачь Оль, — стирает соленую дорожку с щеки едва ощутимым касанием. — Хватит плакать. — второй рукой меня приобнимает, спускаясь ладонью к талии. — Все у тебя хорошо, — слогами проговаривает тихо.

Закусываю губу. Привычка с детства. В груди разгорается такой пожар… что дышать едва могу. Во мне множество эмоций. Благодарность, гордость, нежность… и чертовы бабочки с щекочущими крылышками.

— Езжай домой, — вновь тихо и твердо, уже без нежности, не сводя глаз с моих губ.

— Х.. хорошо, — головой киваю словно болванчик. Смотрю на него загипнотизированно и ощущаю как его пальцы на моей талии сжимают пижаму в кулак, натягивая ее спереди.

— Аш…

— Пока, — чуть отшагиваю, — Пока…

Глава 45. Долгожданный звонок.

Лялька.

— Не кисни подруга. У тебя лицо такое… — машет ложечкой, — уставшее, грустное. Давай колись, что у тебя происходит. Твой Туманов тебя… заездил? — приподнимает брови. Ложкой ныряет в ведерко с мороженным. — Боже как это вкусно…

— Свет, да все нормально с работой. Я устаю конечно, но, сама выбрала эту профессию и мне все нравится.

Я же без особого энтузиазма ковыряю подтаявшее лакомство. Нет аппетита.

— А на личном как? Ты такая загодчно - молчаливая… ну? — испытующе на меня смотрит. — О… так у вас что… было уже да? Тебя легко вычислить Олька, ты краснеешь.