Мой дикий сосед (СИ) - Истомина Аня

Мы одновременно смотрим вниз. Маша улыбается и глядит на нас чересчур хитро и осознанно.

- Ты мартышка, Маш, - вздыхает Петров обреченно и вдруг напрягается. - А почему у нас так тихо?

- Да, ребята рисуют. Я им дала свои скетч-маркеры. - отмахиваюсь и, видя, что лицо Макса стремительно мрачнеет, напрягаюсь.

Заходим в зал. Саня и Сема похожи на полотна художника-абстракциониста.

- Мамочки, - выдыхаю я, глядя на их размалеванные лица, и чуть не роняю Машу от слабости в руках. Разукрашенный диван я замечаю не сразу, да он и не вызывает такого шока. - Макс…

- Да нормально все, - чересчур спокойно пожимает он плечами. - Ты ж не знала, что они очень любят боди арт.

Забрав у меня свою крестницу, Петров кладет ее на пушистый ковер рядом с братьями, которые, увидев нас, усиленно рисуют на бумажных листочках и делают вид, что ничего необычного не происходило.

- Макс, что делать-то? - смотрю на него в панике. - У меня есть мицеллярка. Я слышала, она хорошо отмывает.

- Да ничего, поживут у нас, пока не отмоются, - усмехается Петров, подходя ближе и притягивая меня к себе в объятия.

Замираю в его руках, чувствуя, как он горячо дышит мне в макушку. Стоим, не шевелимся. Я жду, что сейчас последует какое-то продолжение, но нет. Максим просто обнимает меня как тогда, в переходе. Несмело обнимаю его в ответ.

- Ты злишься на меня? - уточняю осторожно, прислоняясь щекой к груди.

Макс отрицательно мычит. Чувствую, как его рука скользит по волосам, чуть сдавливая кожу на затылке, и млею от этого. Очень люблю, когда массируют голову. Обожаю парикмахерские.

- Макс,.. - выдыхаю его имя со стоном удовольствия, - они сейчас что-нибудь ещё натворят.

Слышу тихую усмешку и Петров отстраняется, а я с трудом разлепляю тяжелые веки. Меня так расслабили его прикосновения, что я моментально лишилась сил.

- Нам продержаться ещё несколько часов, - он поднимает Машу с пола и пихает мне в руки. - Айда мыться, шпана. А потом гулять. Иначе я буду вынужден делать ещё один ремонт.

Пока я везу коляску, Максим ведет ребят за руки, то и дело разнимая их, отвлекая и периодически таская на плечах или подмышкой. На улице гораздо оживленнее, ведь люди активно возвращаются с работы. Я ловлю на нас восторженные взгляды. Некоторые прохожие даже оборачиваются, а я… испытываю гордость за то, какой у меня Петров.

Он так просто, на равных, общается с детьми, что вызывает в их глазах восторг и обожание. И… влюбляет в себя. Наверняка, Макс будет хорошим отцом.

Это совершенно не вяжется с его поведением бабника. Видимо, он из тех, кто должен хорошенько нагуляться перед семейной жизнью. А так, если бы был посерьёзнее, можно было бы хватать и бежать.

Мы успели погулять на площадке, зайти в игровую, а после перекусить в пиццерии.

А сейчас возвращаемся домой, потому что возле подъезда нас уже ждут родители малышей.

- Ань, если тебя взяли в заложницы и заставляют рожать еще, моргни два раза, - усмехается Петров, отпуская ребят, когда к нам приближается уже знакомый мне мужчина, похожий на медведя.

Рядом с ним идёт совершенно противоположная ему миниатюрная женщина.

- Ты почти угадал, Макс, - смеётся она.

- Ма, ма, ма, ма! - начинает страдальчески причитать Маша, увидев ее, и тянет ручки, а я на секунду даже испытываю ревность.

- Так, не пали раньше времени контору, - с серьезным видом смотрит на жену “медведь”, потом разглядывает сыновей. Следы творчества от лиц мы отмыли, а вот одежда осталась разрисованной. - Кто бандитам давал фломастеры?

- Это я, - вздыхаю, выступая вперёд и прикрывая Петрова собой, - извините. Я не знала, что их нельзя с маркерами без присмотра оставлять.

Макс задвигает меня обратно, за себя, под пристальным заинтересованным взглядом мужчины.

- Смотрю, хорошо отмываются от кожи, - усмехается он. - Скажи марку, куплю им такие же.

В квартире чересчур тихо. Непривычно. Кажется, прошел всего день, а ощущение, что дети с нами уже давно.

- Чувствуешь? - усмехается Петров, жмурясь.

- Что?

- Как хорошо.

Усмехаюсь.

- Я буду скучать по ним. Особенно, по Маше.

- Это просто ты под впечатлением, что массаж выиграла, - не разделяет моего настроения Макс. - Я в душ.

Я уже и забыла про спор, если честно. И сейчас чувствую волнение. Потому что, что-то Петров не выглядит расстроенным из-за проигрыша.

Глава 41. Даня

Прячусь в комнате, чтобы не столкнуться с голым Максом. Боюсь даже маленькой искры, потому что воздух становится взрывоопасным. Чувствую это каждой клеточкой своего тела. Невозможно игнорировать то, что происходит между нами. Искрит не по-детски.

И это очень страшно. Ещё несколько дней назад я просто посмеялась бы над тем, кто сказал бы, что мне будет нравиться такой парень, как Петров. С другой стороны, я понимаю, что рано или поздно всё равно что-то произойдёт.

Наверное, лучше сейчас выяснить всё, чем оттягивать неизбежное, привыкать к человеку и в случае несовместимости думать как несправедлива судьба. Слышу хлопок двери. Макс выходит из ванной. Теперь моя очередь. Я беру полотенце, ныряю внутрь и быстро закрываюсь.

Боюсь.

Понимаю, что, пока мы живём вместе, вероятность столкновения очень большая. Моюсь, делаю всякие скрабы и масочки, критически осматриваю своё тело на изъяны. Хочется в случае чего выглядеть превосходно и не ударить в грязь лицом.

Смешно звучит. Я готовлюсь к сексу с Максимом. Неожиданно это слышать от себя и признаваться себе в этом. Спустя часа полтора выхожу вся разнеженная и раскрасневшаяся после долгой ванны. Петров выглядывает с кухни с куском колбасы в руках.

- Есть будешь? - уточняет заботливо.

- Да мы вроде недавно были в пиццерии, - улыбаюсь ему.

- Тогда просто с лёгким паром.

Петров прячется обратно на кухню и гремит сковородкой. Удивлённая его самообладанием, иду в комнату, спокойно переодеваюсь и потом захожу на кухню.

- Я рекомендую тебе перед массажем выпить чай. Чтобы разогреться изнутри, так скажем. - Макс двигает ко мне чашку. А мне кажется, что я немножко перестаю понимать происходящее.

Сажусь, пью чай, поглядываю на невозмутимого Макса. Молчу.

- Судя по твоему лицу, ты что-то хочешь спросить, - хитро щурясь, смотрит на меня Петров.

- Ты пугаешь меня своим спокойствием, - открываю я карты, - имей в виду, что между нами ничего, кроме массажа, не будет.

Макс ржёт.

- Даже если ты меня попросишь, я тебе сегодня не дам. Из принципа.

Начинаю хохотать вместе с ним.

- Прям уж не дашь?

- Не дам, - улыбается Макс. - Боюсь, что после моего массажа ты какое-то время вообще ничего хотеть не будешь.

- Ой, да ладно, - усмехаюсь, - что там за массаж-то такой волшебный?

- Лечебный.

После разговора с Петровым немножко расслабляюсь. Его слова заставляют поверить, что он не будет приставать.

- Ну, что, пошли? - спрашивает Макс, отставляя чашку в раковину.

- Пошли, - вздыхаю и встаю, пропуская его вперёд

Когда мы заходим в комнату, Макс достаёт из кармана бутылочку с маслом.

- Раздевайся, - командует он.

- В смысле "раздевайся"? - округляю я глаза.

- В смысле: до трусов. - кивает Макс. - И ложись на живот.

- Макс, - возмущаюсь, глядя в его синие, как озера, глаза. - Ты совсем охренел?!

- Ну, а как ты представляешь себе массаж?- закатывает глаза Петров и скрещивают руки на груди. - "Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы"? Массаж вообще-то голеньким делают.

- Обещай, что не будешь приставать, - повторяю я.

- Обещаю, - по слогам произносит Макс, пристально глядя мне в глаза, и отворачивается. - Раздевайся.

Пока он разглядывает стену, я, немного поколебавшись, снимаю с себя одежду. Оставшись в одних трусах, ложусь на кровать, подмяв под голову подушку.