- Федор вошёл в комнату и удивленно уставился на Динару.
- Дин, просто дай посмотреть им сумку, я проконтролирую, тебе ничего не подбросят!
Но Дина с ужасом посмотрела на него и вцепилась в сумку.
- Вот, гражданочка, давайте посмотрим, если вам скрывать нечего, то и нечего бояться, - сказал полицейский и протянул руку. – А вы гражданочки? Паспорт с собой есть, понятыми будете?
Подруги лишь закивали головами.
- Нет! – орала Динара вцепившись в сумку. – Насилуют! Убивают!
Она вывела из себя даже спокойного и выдержанного сержанта. И когда сумка была открыта, сержант рукой в перчатке извлек оттуда пакетики с таблетками.
- Это мои лекарства, - орала Динара, пытаясь выхватить пакетики.
- Странные у вас лекарства, девушка, - сержант рассматривал таблетки. – На экстази похожи. А эти так на аптечные облатки.
Он долго смотрел на пакеты, пока в руках другого стража порядка бесновалась Динара.
- Придется вам проехать с нами в полицейский участок, - резюмировал сержант.
- Мы мужчину забираем, - вошёл в комнату доктор. – Кровь взяли, результат будет через день.
Сержант ему кивнул, и медики исчезли, утаскивая за собой носилки с Володей, который так и не пришёл в сознание.
- Девушки вам придется тоже проехать с нами, - ивнул им полицейский, - вам тоже.
Федор только кивнул головой.
Через час они сидели в отделении полиции.
Глава 19
Подруги сидели на жесткой скамеечке перед дверью следователя. В эту дверь все время кто-то входил и выходил, сновали какие-то личности, но им туда путь был заказан. Через час оттуда вывели зареванную Динару. Её вел конвоир, вел осторожно, держа под локоть, как хрустальную вазу, а ваза была поникшая и печальная.
Её посадили на другую скамейку, чуть наискосок от подруг. И оттуда она взирала на них затравленным взглядом, изредка в нем мелькала такая ненависть, что этой ненавистью можно было испепелить.
В коридоре было шумно. Кто-то громко объяснялся с полицейским. Вдруг сквозь шум прозвучало: Да вот же они!
И подруги дернулись на столь знакомый голос. В коридоре стояли двое мужчин, что бежали за ними по проспекту, а рядом с ними был тот чувак, которого они видели только высунувшимся из машины. Толстая и потная красная морда, мужик был в талии шире, чем в плечах в два раза. Пуговки на его рубашки расходились, обнажая белое, волосатое пузо. Штаны висели на этом хозяйстве только на подтяжках, на плечи был накинут дорогой полушубок, а на пузе, параллельно полу, лежал галстук.
- Вот они, - тыкал в подруг пальцем мужчина с красной мордой. – Проститутки.
- Разберемся, - гаркнул полицейский.
- Какие мы вам проститутки? – ощерилась Маша. – Я сейчас вызову своего адвоката и подам на вас заявление в суд.
- Шалавы, - осклабился толстый. – Попались во время облавы?
- Ещё раз говорю вам, вы оклеветали меня, а это порочащее мою честь и достоинство действие.
- Да, статья 128 пункт 1, - закивал головой полицейский. – Мы разберемся во всем. Гражданки пройдите со мной.
Он кивнул им на кабинет слева от двери. В этот момент из кабинета следователя вышел Федор.
- Федя, а ну, вызови ка мне нашего адвоката, мы тут с серьезными дяденьками поговорим, - скомандовала Оля, в этот момент Маша вызывала уже своего адвоката.
Они встали и прошли в кабинет следователя.
- Гражданочки, тут на вас заявление подали на нападение, - начал полицейский.
- Сейчас подъедут наши адвокаты, мы подадим встречное заявление на попытку похищения, принуждению к сексу, и легким телесным повреждениям, - выдала Маша, а полицейский зачесал лысину.
В комнату ворвался толстый мужик.
- Ну, шалавы, попались, теперь вам не отвертеться, - заорал он, брызгая слюной.
- Я вас попрошу выйти, - пытался остановить его полицейский.
- Вас, шалав, надо всем полицейским участком выеб…
- Я Каменщикова Мария Семеновна, владелица магазинов «Пятое колесо» и ООО «Седьмое небо», представьтесь, пожалуйста, - голос Маши был ледяным, на столько холодным и властным, что мог заморозить любого.
- Я…вы…Вы жена Пашки Каменщикова? – начал заикаться толстопузый господин.
- Бывшая, - холодно кивнула Маша.
- Извините, недопонимание вышло, извините, - вдруг начал кланялся тот. – Это просто недоразумение. Мы заберем заявление.
Полицейский уставился на него.
- Что значит, заберете, мы его уже зарегистрировали, строго спросил он.
- Тут неувязка вышла, ещё больше заюлил толстомордый.
- Какая ещё неувязка.
Но толстомордый подхватил под локоток полицейского и вытащил того из кабинета.
- Ну, чего делать? Давать отбой? – Оля уставилась на Машу.
- Погоди, сейчас увидим.
Полицейский появился только через полчаса, довольная морда сияла.
- Извините, заявление они забрали, приносят вам свои извинения, - отчитался полицейский.
- А мы не хотим принимать из извинения, они на нас напали, пытались затащить в машину, мы заявление на них пишем, - холодным тоном заявила Маша.
Полицейский замялся.
- Чего булки мнешь, давай сюда бумагу, - тем же холодным тоном заявила Маша.
В дверях появились адвокаты.
- Дайте нам посовещаться, выйдите на минут пятнадцать, - Маша перла, как танк, указывая следователю, как ему быть и куда пойти.
Тот растерялся. Но вышел за двери, по дороге набирая сообщение на телефоне.
- Маша, может ну его, - тихо попросила Лиза.
- Никаких ну его, пусть отвечают, - у Маши попала вожжа под хвост, она закусила удила.
Через час у них было три заявления в полицию. Собственно и искать не надо было. ФИО было известно, даже с паспортными данными. Но полицейский «мял булки», прикидываясь не понимающим.
- Если нашим заявлениям не дадут ход, то следующие мои действия - жалоба в прокуратуру, - холодно заметила Маша, выходя из кабинета.
В коридоре их ждала на скамейке Динара. Рядом стоял конвоир и Федор.
- Что, старые кошёлки, вас тоже замели, - улыбнулась Динара. – На нарах вместе сидеть будем.
- Ну, кто-то на нары, а кто-то поедет праздновать Новый год, - спокойно ответила ей Оля.
- Мам, я хотел поговорить, - Федор взял под руку мать. – Может, не будем так жестоки к Динаре?
- Федя, вот что с этой девкой не так? Чем она вам мозги крутит с отцом? У неё золотом между ног выложено?
- Мам, я не спал с Динарой? – с ужасом воскликнул Федор. – Она для меня старовата. Просто она беременная.
- Отсрочку в приговоре получит, не переживай, - остановила его Маша. – А теперь я хочу домой. Спать.
Они вышли из отделения полиции, и пошли к машине Феди.
Спать они поехали к Оле. Сын только фыркал всю дорогу, что мамины подружки перебрались к ним жить, и теперь они проживают табором. Федор переживал, что мать выгнала отца из дома.
- Цыц! – приструнила его мать.
Дома их ждал погром, ведь они не убрали за собой после всех сборов.
В центре зала стояли три стула, вокруг валялись использованные ватные палочки, шарики из ваты, одноразовые шапочки и накидки, прочая лабуда, в центре стола стояла бутылка минералки и стаканы. Чашки с остатками кофе оставили после себя некрасивые грязные круги на поверхности. На углу куча этикеток от купленных вещей, пакеты и чеки.
- У нас в квартире как Мамай прошёлся, - недовольно поморщился Федя. – Воняет.
- Не нравится, прибери, - бросила Оля, а потом крикнула девчонкам, - чур, я первая в душ.
Устроились они спать втроем на Олиной кровати, облачившись в её широкие пижамы и захватив с собой пачку печенья и три бокала вина. Они улеглись и, хрустя печеньем, потягивая вино, и обсуждали происшествия этого дня. Им казалось, что закроют глаза и тут же уснут. Но нет!
Они лежали и пялились в потолок. Даже вино не давала расслабления.
- Вот за что нам это все?- тихо спросила Оля, она не пыталась получить ответ на вопрос от своих подруг, вопрос был риторический.
