Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
После Цоя Ник исполняет Танец злобного гения КиШа, а после из Би-2 и Агаты Кристи.
— Ты ему нравишься, — неожиданно говорит Фил, когда все подпевают «А мы не ангелы, парень, нет мы не ангелы!..». — И, если для тебя это развлечение, то остановись сейчас, пока все не зашло слишком далеко.
Улыбаться и жизнерадостно подпевать со всеми больше не хочется, и я замолкаю и лишь киваю на его слова, показывая, что услышала.
— Он мой друг, я за него переживаю, — словно оправдываясь, говорит Фил.
Я снова киваю, смотря на него, а на следующей песне не выдерживаю и ухожу к самодельному пирсу, с которого еще несколько часов назад мы с визгом ныряли в воду.
Опустив ноги, слушаю уже приглушенное бренчание гитары, голоса, что идут то на понижение, становясь неразборчивыми, то взлетают, и я слышу отчетливо каждое слово.
Комары, не слышимые и не видимые у костра, здесь активизируются, жужжат противно, но отмахиваться не хочется, и я болтаю ногами в начавшей остывать темной воде и гляжу на чуть светлую полоску почти потухшего заката на самом горизонте и синее с оттенками, облаками и звездами небо над головой.
Красиво, прям сказочно.
Если б не комары и аккомпанирующие им цикады со сверчками.
— Вон та яркая звезда, не звезда, а Юпитер, — голос Ника раздается неожиданно, он садится рядом, а его куртка опускается мне на плечи.
— Та? — я указываю рукой на самую яркую и большую.
Она притягивает взгляд своим ровным блеском, таинственным.
— Угу. Что сказал тебе Фил?
— Что я тебе нравлюсь и чтобы я тебе не морочила голову, — не сразу, но отвечаю и, склонив голову, поворачиваюсь к нему.
Ник же морщится.
— Фил, как обычно, заботливая мамочка.
— Он прав.
Ник хмыкает и срывает травинку.
— Он всегда у нас прав. И что?
Наверное, ничего и, наверное, стоит промолчать, но я признаюсь:
— У меня завтра знакомство с родителями парня.
Ник молчит, прежде чем поинтересоваться:
— Ты его любишь?
И теперь молчу я, потому что… потому что…
— Не знаю.
— Значит, не любишь, — хмыкает он, — когда любят, не сомневаются.
— Философствуешь?
— Делюсь опытом, — внезапно фыркает Ник и, глядя на меня, неожиданно широко улыбается. — Слушай, Фил прав, ты мне нравишься. С тобой весело и прикольно, ты согласна на любой предложенный кипишь, это клево. К тому же ты красивая, умная и с тобой реально интересно общаться, но…
— Ты любишь другую? — выдыхаю я догадку.
Выдыхаю и с облегчением, и с обидой.
Нет, конечно, хорошо, что минус один предполагаемый поклонник и мы можем спокойно общаться дальше, потому что мне тоже нравится проводить время с Ником, но в тоже время немного обидно, что первая красавица для него не я.
Эх, прав Ромка, что женщины самые нелогичные существа.
— Я ее ненавижу, — с непередаваемой интонацией признается Ник.
— Бывает, — соглашаюсь, чтоб не молчать, и пихаю в бок, — сознайся, она сегодня здесь?
— Нет, — Ник коварно ухмыляется, — но ее брат да, и завтра она уже будет знать с кем я тут был.
— Фил? — прищуриваюсь и догадываюсь.
— Ага.
— Ну и ты и гад, — восхищенно тяну я.
— Что поделаешь, — с наигранной печалью вздыхает он и возводит очи горе, — A la guerre comme a la guerre.[2]
Я в ответ смеюсь и стукаю его в плечо. За использование меня в темную не обидно, да и вообще вся обида пропадает окончательно, а я понимаю, что получила еще одного друга и компаньона для идиотских и безумных выходок.
И, поверьте, это куда круче, чем поклонник.
[1] Юлия Олефир «А мы с тобой, конечно, просто дружим…»
[2] На войне как на войне (фр.)
29 июня
— Ты им понравилась, — не глядя на меня и придерживая лед у разбитой головы, проговорил Гордеев.
С сомнением проговорил.
— Они мне тоже, — ответила с тем же сомнением и свисающую на нос прядь волос сдула.
Мы переглянулись.
— Что с Гошей делать будем? — спросил сидящий между нами Ромка.
На пол и лежащий там труп мы посмотрели дружно и столь же дружно вздохнули.
А день начинался прекрасно.
И, как говорят в романах, ничего не предвещало беды, я лишь проспала, застряла в лифте, сломала каблук на подходе к Гордееву, выплеснула на его рубашку кофе, неудачно пошутила с гаишниками и обеспечила Гордеева штрафом с тремя нулями, вместо двух.
Впрочем, это всё была ерунда по сравнению с поджогом охотничьего домика и недоутоплением самого Гордеева, когда я стукнул его веслом и он свалился в воду.
Случайно стукнула, и подожгла случайно, и вообще это не начало прекрасного дня, а уже его середина.
И ладно, если уж огласила почти весь список своих подвигов, то закончу самым главным, который был напоследок, вишенка на торте, так сказать, а именно — я убила Гошу.
Тоже случайно, честное слово!
Просто стечение обстоятельств, Венера в Юпитере или Сатурн в Марсе и успокоительное с вином.
Ох, не надо было их мешать, не надо.
И Ромке скидывать адрес, где меня искать, если в девять вечера не выйду на связь тоже.
Искать же меня следовало в дачном поселке с охранной и пропускной системой.
За высокими заборами, на ухоженных газонах и в шикарных домах.
— Красиво жить не запретишь, — пробормотала я себе под нос, когда Гордеев вручную открывал ворота, ибо механизм заело.
Как всегда, буркнул он, вылезая из машины.
А я философски и сочувствующе покивала ему вслед. Нет совершенства даже для богатых в этом бренном мире!
— Переживаешь? — въезжая, наконец, на участок покосился на меня Гордеев.
После полфлакона валерьянки, сорока капель корвалола и полблистера глицина, запитого вином?!
Пф-ф-ф… нет!
— Немного, — улыбнулась ему.
— Не переживай, маме ты понравишься, — пообещал он, накрываю мою руку своей.
И… не ошибся.
Пока я с грацией слона в попытке не зацепиться пятнадцатисантиметровой шпилькой — и не спрашивайте, чем я думала, сама поняла, что не думала — выходила из машины и нервно одергивала подол платья. Таки да, было выбрано платье бирюзовое с разрезами, ибо под руку попалась первым оно.
Так вот, пока я выходила, к нам уже бежали с радостными криками:
— Славочка приехал! Варюша! Витя, дети приехали!
И в цепкие объятия я попала раньше, чем опомнилась и разглядела белоснежный наряд с соломенной шляпой.
— Мы так давно с тобой хотели познакомиться, — со слезами на глазах и расцеловывая меня в обе щеки умильно объявила мама Гордеева.
Вирсавия Евгеньевна, как представил мне ее Гордеев.
И мне самой интересно: где откапали такое имя и как будет сокращенный вариант: Вира или Сава?
Да, я размышляла именно над этим пока меня знакомили с отцом семейства, Виктором Кирилловичем, (Гордеев, кстати, оказался очень на него похожим) а после проводили на террасу пить «кофий», ибо сиссития[1] — Варюша, ты как историк точно знаешь это слово, в отличие от моих обалдуев — откладывалась до прибытия Таты с семьей.
В общем, с самой вежливой улыбкой самой воспитанной девочки я сидела с идеально прямой спиной и нестерпимо сильно ждала приезда Таты.
Нет, если признаваться, то родители Гордеева мне понравились и общаться с ними было интересно, поскольку за полчаса я узнала о всем героическом детстве «Славки».
Славка в этот момент сидел рядом, краснел, как школьник, смущенно улыбался и изредка страдальчески тянул: «Ма-а-ам…»
Короче, все было даже очень хорошо, пока не прозвучал самый кошмарный вопрос, какой только можно представить:
— Свадьбу-то когда планируете играть?
Спросила Вирсавия Евгеньевна словно между делом, Виктор Кириллович оторвался от газеты, Гордеев поперхнулся кофе, а я продолжила безмятежно улыбаться, потому что глицин с бокалом красненького — великая вещь!
— Мы еще об этом не думали, — ответила я, поскольку «жених» мой все откашляться не мог.
Пришлось еще его по спине хлопать. От души. Так, что он чуть ли в стол не врезался.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
