Тамбурин Коннера едва слышно аккомпанирует, и мне кажется, я слышу… я поворачиваю голову и вижу Ретта, выбивающего ритм на металлических перилах своей кровати и в такт кивающего головой.
Посмотрите на нас — джем-сейшен (совместная музыкальная сессия, когда музыканты собираются и играют без особых приготовлений и определенного соглашения) — только не хватает певицы, которая слишком взволнованна, чтобы петь.
— Нужно ли мне записать это на видео? — спрашивает Ванесса позади меня.
— Да, конечно. На мой телефон, пожалуйста, — я бегу и хватаю его, протягивая ей в тот самый момент, когда они прекращают играть.
— Итак? — Кэннон смотрит на меня.
— Переход нужно сделать немного энергичней, — комментирую я, отвлекаясь и пытаясь представить это в своей голове.
— Твой голос будет переходом. Давайте сыграем еще раз в сопровождении вокала и посмотрим, прав ли я.
— Да, Бетти, ты должна спеть!
Я сомневалась, но Коннер разрушает всю мою нерешительность своим радостным ободрением.
— Хорошо, дайте мне взглянуть на слова, — я протягиваю руку, но, краснея, отдергиваю ее назад, когда Кэннон окликает меня — и попадает прямо в точку.
— Ты знаешь слова.
Я показываю ему средний палец с дерзкой ухмылкой.
— Отлично, тогда поехали.
На этот раз все начинают одновременно, безупречно слившись в единое целое так быстро, что я выпрямляю плечи, закрываю глаза и позволяю словам литься.
Улыбка, которую знал, поникла,
Сейчас лицо мое лжет,
Длинные локоны, которые любил, срезаны,
Может быть вот почему.
Ты должно быть в поиске,
Где же еще тебе быть,
Сейчас ты знаешь, что ищешь
Прежнюю меня, которая никогда не была твоей.
Черт, это все, что я написала, но мелодия не прекращается, и я тоже продолжаю. История льется сама по себе. Мое сердце поет прежде, чем разум осознает, что происходит.
Ты ничего не решаешь,
Только она это может.
Потерянная девушка,
Которую я хочу вернуть.
Здесь должен быть переход. Им будет твой голос, — напоминаю я себе.
Я сильнее зажмуриваю глаза и погружаюсь глубже внутрь себя, мысленно возвращаясь
в прошлое.
Не спрашивай, куда она ушла, ты уже знаешь.
Не смей приходить, тебе здесь не рады.
Когда она проходит мимо, иди вперед и отвернись.
Ее лицо — напоминание, как ты сжег мосты.
Охренеть. Это ощущалось хорошо, но пора заканчивать. Я понижаю октаву, почти проговаривая последнюю часть.
Не уверена, куда мне теперь идти,
Но рада, что это по-прежнему я.
Это лицо в зеркале я счастлива видеть.
Она и я, ее и мое, потерянная и найденная,
И, наконец, свободная.
Нет необходимости в ожидании тишины, Ретт прекрасно выполняет свою работу барабанными палочками, разрушая неловкость ради меня, но в любом случае, наступает молчание. Даже Коннер застыл и замолчал на целых десять секунд.
— Это было очень хорошо, сестра. Очень, очень хорошо.
— Спасибо, приятель. Уже поздно. Готов смотреть фильм? — я протягиваю руку, молясь, чтобы он быстро взял ее и утащил меня отсюда как можно быстрее.
Как и полагается самому лучшему старшему брату в мире, он так и делает. К счастью, никто не произносит ни слова, когда мы уходим и закрываем дверь комнаты Коннера за собой. Я только что выговорила все, что могла, так что они обойдутся без меня какое-то время.
— Коннер, можно мне сегодня переночевать у тебя?
— Наверное, — он вздыхает прямо перед тем, как накинуться на меня и начать щекотать. — Бетти?
— Что?
— А ты счастлива?
— Практически, приятель, я работаю над этим.
Я в десятый раз проверяю свой телефон. Уже почти два часа ночи. Уверена, они спят, и я могу прокрасться в свою кровать. Спать рядом с Коннером не так весело, как может показаться, если только вы не думаете, что быть запертым в клетке с диким животным также круто, как на вечеринке.
Как можно тише я вылезаю из постели и проскальзываю в его дверь, а затем закрываю ее; половина пути уже пройдена. Безмолвно молясь, я не встречаю открытых пробудившихся глаз, и, чувствуя облегчение от отсутствия зрителей, разворачиваюсь и бегу к своей кровати. После того, как я поделилась своей песней, мне необходимо немного времени, прежде чем я посмотрю им в глаза. Тот текст и дрожь в голосе, когда я пела — я не готова к вопросам и комментариям.
— Псс.
Конечно же, моя тайная пробежка до кровати не осталась незамеченной. Этот автобус — сорок на восемь футов (прибл. 12 м в длину и 2,4 м в ширину) — словно обувная коробка. Я отодвигаю занавеску, щурясь от темноты.
— Привет, — Кэнон здоровается со мной шепотом и улыбается со своей кровати; его занавеска также открыта.
Не сумев себя сдержать, улыбаюсь ему в ответ и жестом показываю, чтобы он отвалил. Неужели он не ложился спать, потому что ждал меня? Надеялась ли я в глубине душе, что он все еще бодрствует? И хочу ли я знать ответ, или то, что все это говорит обо мне? С какой я планеты, если сейчас это является таким важным вопросом?
— Вот, держи, — он сдвигается на край своей кровати и протягивает мне наушник.
С любопытством уставившись на Кэннона, я поворачиваюсь на бок, лицом к нему, и вставляю наушник в ухо. — Шшш, — он прикладывает палец к губам, а затем подмигивает и вставляет второй наушник в свое ухо. Он прерывает зрительный контакт лишь на мгновение, чтобы нажать на экран телефона, а потом снова смотрит на меня в приглушенном свете.
— Привет, Лиззи, — его голос звучит в моем ухе, и от удивления у меня чуть не выпадают глаза. Он снова шикает на меня, кивком указывая просто слушать. — Я думал сыграть тебе «Ты так прекрасна», но уверен, что ты и так это знаешь. А вот этого ты можешь и не знать.
Наступает недолгая пауза, а затем начинается музыка… Это «Верь мне хоть немного».
Знаю, что громко всхлипываю, но заставляю себя не отводить от него глаз, и неважно, как сильно я хочу спрятать их и залиться слезами. На протяжении всей песни я пристально смотрю на него, а он на меня, время от времени проговаривая слова одними губами. С заключительными нотами его голос возвращается.
— Надеюсь, не слишком банально. Просто… задумайся об этом. Сладких снов, Лиззи.
Видимо, поняв, что я не в состоянии функционировать, он протягивает руку и осторожно убирает наушник из моего уха, слегка стукнув по кончику моего носа пальцем, а потом задергивает мою занавеску.
Я хочу банальность, приправленную банальностью, пожалуйста.
Хиллсборо, Орегон, здесь располагается «У Джейзи». Сейчас им заведуют и управляют Жасмин и Лорелей — удивительные молодые сестры, которые модернизировали паб их отца после его смерти несколько лет назад. «У Джейзи» — мое самое любимое место. Сегодня мы играем здесь уже в третий раз, и я люблю это ощущение семьи, памятные бейсбольные вещи и фотографии старых времен, висящие на стенах повсюду. На самом деле здесь так комфортно, что Коннер присоединяется к нам на сцене на этот раз!
Или … Коннер выскакивает прямо передо мной и тараторит в микрофон.
— Моя сестра, она написала песню. Слова. Я и моя группа сочинили музыку, мы ее сейчас сыграем. Твоя очередь, Бетти.
