Мой испорченный рай (ЛП) - Солсбери Дж. Б.

Он понижает голос. Его голубые глаза становятся ледяными.

— Я вижу.

Как будто мне есть до этого дело. Я упираю руки в бедра.

— И какое это имеет значение? Все в этом доме либо под кайфом, либо пьяны большую часть времени.

— Успокойся. — Он отступает и поднимает руки. — Я просто присматриваю за тобой.

— Ты ведешь себя так, будто я на грани потери сознания. Я в порядке. — Я показываю на стопку сохнущей посуды и на себя. — Я приготовила ужин.

Он ставит мой пустой бокал из-под вина в раковину с мыльной водой, как будто он мне больше не понадобится.

— И благодаря мне, ты не будешь слишком пьяна, чтобы съесть его.

Он ограничивает меня? Я буквально теряю дар речи.

— Это ненормально, Грант. Я достаточно взрослая, чтобы решать, когда я слишком много выпила. Ты не можешь просто…

Мои слова обрываются, когда он отводит от меня взгляд. Тут я замечаю, что в комнате воцарилась жуткая тишина.

— Я могу тебе чем-то помочь, брат? — То, как Грант произносит последнее слово, звучит так, будто «брат» означает нечто худшее, чем «ублюдок».

Матео небрежно прислонился к противоположной столешнице, засунув руки в карманы таким образом, что мышцы и вены на его руках вздулись. На нем нет пляжных шорт, как на всех остальных. Он одет в черные шорты, белую рубашку с логотипом «Райкер Серф» и пару симпатичных кожаных шлепанцев. Черт, даже его пальцы на ногах привлекательны.

Матео поднимает подбородок в мою сторону.

— Ты вернулась живой.

Я улыбаюсь. Почему я улыбаюсь? Я не настолько пьяна.

— Не разозлив ни мертвых, ни богов, рада сообщить.

Парень хихикает. Реально хихикает.

Я чуть не падаю в обморок.

— Вернулась? — спрашивает Грант сквозь стиснутые зубы. — Откуда?

Все еще раздраженная им, я отвечаю односложно.

— Оттуда.

Грант проводит зубами по нижней губе, затем языком.

— Ты была с ним? — тихо спрашивает он.

Куинн врывается между нами. Перекидывает одну руку через плечо Гранта, а другую — через мое.

— Кто хочет поиграть в караоке на раздевание?

Я не знала, что такое бывает, но это неважно. Мой ответ такой же.

— Нет, спасибо, — говорю я.

— Да, черт возьми.

Мы с Грантом отвечаем в унисон.

Он хмурится на меня.

— Ты всегда такой любитель вечеринок, Южная Дакота?

Я бросаю взгляд на Матео, чтобы проверить, играет ли он. Его ответ вполне может изменить мой. А это значит, что я точно пьяна.

Но парень ушел. Ускользнул, пока я была сосредоточена на Куинн.

Я хочу спросить, куда он пошел. В каком направлении. Ушел ли он в ночь, или отправился в свою комнату? Он не будет ужинать с нами?

Я уже знаю ответ на этот вопрос. Но это заставляет меня задуматься. Человеку нужна еда. Так где же он питается и с кем?

Я все-таки перестала пить, но это было связано не с тем, что Грант мне запретил, а с моими навязчивыми мыслями о Матео. Этот парень был полным мудаком по отношению ко мне, и вот менее чем за двадцать четыре часа он проявил ко мне доброту. Дважды.

Кто такой Матео на самом деле? Чем занимается, когда его здесь нет? Что за история с татуировкой возле его глаза? И почему его соседи по дому относятся к нему так, будто его не существует?

Мое любопытство, разбавленное слишком большим количеством алкоголя, могло привести к неловкой перепалке, когда буду стучать в его дверь, требуя ответов, поэтому я позволила Гранту одержать эту победу и потягивала воду.

Джейк вернулся с работы до того, как Куинн удалось уговорить всех на стрип-караоке. Он тут же подхватил ее на руки и исчез за их дверью, оставив меня наедине с соседями.

— Ты никак не сможешь обогнать Марка Хенли, — говорит Шон с пугающе стереотипным акцентом калифорнийского серфера. Он показывает на темную воду снаружи. — Не там.

— Я вырос на доске для серфинге в Грейвеард²⁵, — с гордостью говорит Дилан.

— Хенли занимался серфингом в Мавериксе, когда ты был еще в пеленках, тупица, — огрызается Финн со своим очень крутым новозеландским акцентом.

Я пытаюсь следить за разговором, хотя понятия не имею, о ком они говорят и какое отношение к этому имеют кладбища.

Энди щелкает Финна по уху, заставляя того выругаться.

— Вы, ребята, одного возраста.

— Какой смысл спорить об этом? Все равно ни один из вас, идиотов, не годится для серфинга с Хенли. — Грант вмешивается в разговор, одновременно вторгаясь в мое личное пространство.

Он весь вечер то сжимал мое колено, то нежно убирал волосы с моего лица и всегда следил за тем, чтобы мне было где сесть, прямо рядом с ним. Разглагольствовал о том, каким вкусным был ужин, и не позволил мне даже пальцем пошевелить, чтобы убрать посуду. У меня такое чувство, что парень пытается загладить нашу перепалку. И это работает.

— Ты даже не смог выгрести из той бухты в Канакапиаи, — насмехается Дилан. — Тебя спас гребаный спасатель.

Лейн качает головой.

— Не будь придурком. Ему повезло, что он остался жив.

— Что случилось? — Слышу я свой вопрос.

Грант лениво проводит пальцами по моим волосам.

— Финн попал в неприятное разрывное течение в прошлом году. Его чуть не унесло.

Мои брови сходятся вместе.

— Разрывное, — объясняет Лейн, — это течение, которое утащит тебя в море. От Канакапиаи на Кауаи ближайшая земля к северу — Аляска. Между ними только океан.

Я вздрагиваю, вспоминая силу океана. Мысль о том, что он может унести человека, теперь кажется мне совершенно представимой.

— Это опасно, — говорит Грант, и в его словах чувствуется тяжесть, которая привлекает мое внимание.

— Вы знаете кого-нибудь, кто погиб от такого течения? — спрашиваю я.

В комнате становится не столько тихо, сколько неподвижно. Как будто все коллективно затаили дыхание.

— Да, — говорит Энди.

Грант переводит на нее взгляд, но она опускает подбородок, как будто избегая его взгляда.

— Мы уходим. — Грант резко встает, поднимая меня за собой. — Я устал.

Я думаю возразить, что еще не готова ко сну, но правда в том, что если хочу завтра рано встать, чтобы поймать лучший свет, то мне лучше лечь спать.

— Дартс, есть желающие? — Лейн вскакивает на ноги, и Шон, Финн и Дилан следуют за ним.

— На этот раз без обмана! — кричит Финн.

— Чувак, в дартс жульничать невозможно!

Спор между Финном и Диланом продолжается позади меня, пока я поднимаюсь наверх. Грант готовится ко сну в ванной, пока я переодеваюсь в пижаму. Сегодняшний разговор вызывает у меня ощущение соленой воды, обжигающей слизистую носа и заднюю стенку горло. Я надеюсь, что чистка зубов поможет, но это не избавляет от призрачного привкуса. Пью воду из бутылки, запивая три обезболивающих, надеясь, что это нейтрализует действие дешевого шампанского.

Джейк и Куинн не показывались на глаза, с тех пор как он увел ее в свою спальню, поэтому у меня не было возможности спросить, могу ли одолжить его машину. Я могла бы постучать в их дверь, но, судя по стонам, доносящимся из-за нее, решаю повторить попытку утром.

Когда прихожу в комнату Гранта, обнаруживаю его в постели без рубашки и в спортивных штанах, его голова покоится на подушке, пока парень набирает текст на своем телефоне. Когда подхожу к кровати, он поднимает взгляд на меня.

— Ты постирала простыни Шона, — говорит он, его челюсть сжимается от, как я предполагаю, разочарования.

Верхняя койка застелена, и комнату пронизывает запах смягчителя ткани.

— Вообще-то, это сделал Шон.

Грант пожимает плечами и возвращается к экрану своего телефона.

— Ты упускаешь возможность. Я собирался заобнимать тебя до смерти этой ночью.

Прикусываю внутреннюю сторону щеки, чтобы не улыбнуться.

— Как бы заманчиво это ни было, мне действительно нужно поспать.

— Как хочешь. — Кажется, он сосредоточен на социальных сетях, которые просматривает.

Где веселый, дразнящий Грант? Ненавижу напряжение между нами.