Первая люболь - Исаева Катрин

– Ну, ладно-ладно. Тогда поездка, само собой, отменяется! Дорогая, запомни: самое главное для меня, чтобы вы с Лешей были счастливы! Если тебя смущают ухаживания Азатика, я поговорю об этом с Артаком. Даже не сомневайся! – Мама широко улыбнулась, и я почувствовала облегчение, словно гора упала с плеч.

Временами казалось, что после переезда в Москву между нами выросла глухая цементобетонная стена. Впервые за долгие недели, как в старые добрые времена, мы с ней поговорили по душам. А самое главное – все выяснили и поняли друг друга.

Уже поздним вечером курьер доставил роскошный букет цветов.

«Роза, мне очень жаль, что я обидел тебя и напугал. Прости меня! Такого больше не повторится!»

Азат Арабаджан

Гласил текст послания в небольшом красном конверте. Грустно улыбнувшись, заполнила последнюю свободную вазу цветами, поставив ее на подоконник. В эту секунду дверь в спальню распахнулась.

– Систер, хотел с тобой потолковать… – недовольно буркнул Лешка.

– Выкладывай. Что случилось? – Я по-турецки уселась на кровати, внимательно вглядываясь в его лицо.

– Роз, я сегодня кушал у них в кафе… Дядя Артак подарил мне карту на десять бесплатных ужинов. И случайно услышал, как отец и сын ругались из-за тебя! Кажется, мать что-то ему сказала. Ашотович отчитал Азата… Видела бы ты его лицо. Видимо, парень серьезно на тебя запал. Он хороший парень! Подогнал мне свой старый айфон! Просто так! Представляешь?

– Леш, я больше не хочу говорить на эту тему. – Мою грудь распирало от нарастающей досады.

Не хватало только младшему брату начать читать мне нотации.

– Это из-за Воинова, да? Одноклассники недавно обсуждали, что он меняет девчонок, как перчатки! Хочешь стать одной из них? Я потом не буду вытирать тебе сопли!

– Выйди из комнаты!

– Что? – Брат вылупил глаза, глядя на меня с недоверием.

– Я уже взрослая девочка. Больше никто не будет указывать, что мне делать! Уходи!

Придя сегодня в школу, я была преисполнена уверенности подойти к Диме и раз и навсегда все выяснить. Молчаливый бойкот Воинова оказался больнее даже самого отвратительного скандала. Душевные силы заканчивались… Я не могла ни на чем сосредоточиться, пока мы не расставим все точки.

– Роз, можешь на этой неделе помочь со стенгазетой? – Нелли Корсакова перехватила мое запястье, накручивая на кончик указательного пальца выбившуюся прядь белокурых волос.

– Да, без проблем. – Я быстро кивнула. – Нелли, ты Диму не видела? – не удержалась я.

– Воина? Да его сегодня можно не ждать на первый урок. Подозреваю, что гаражная вечеринка с медичками закончилась только под утро! – Одноклассница смущенно хихикнула.

– Какая еще вечеринка? – пробормотала я с отяжелевшим сердцем.

– Вчера Горшок устроил тусовку в своем гараже! Посмотри в «Плясках на районе». Там и Димка наш отличился! Говорят, ушел с Миланкой Королевой. А рядом с ней даже Аня Краева покажется невинным ангелом.

Я с трудом разлепил ресницы. Голова трещала, все тело ломило, а во рту появился неприятный вкус ржавчины. Попытался собрать картинки пазла воедино, но ничего не вышло. Какие-то туманные фигуры и образы мельтешили перед глазами, не позволяя использовать мозг на всю катушку.

– Эй, герой-любовник, иди завтракать! – Мама открыла дверь в комнату, запуская полоску света из коридора.

Сначала подумал, что я все еще сплю. Моя мама приглашает идти завтракать? Эй, где камеры? Это что, программа «Розыгрыш»?

– Мить, я шакшуку сделала! Будешь? Или водички принести? – Она понимающе улыбнулась, не отрываясь от моего явно помятого лица.

Переведя взгляд на часы, я обнаружил, что уже четверть двенадцатого. Вот блин! Учебу проспал…

Я подскочил с кровати, чувствуя себя так, будто ночью попал под трактор. Никакого кайфа – лишь распирающая боль в висках и ощущение, будто меня пинали ногами.

– Спасибо! Только в душ сгоняю…

После обращения мамы «герой-любовник» многое вдруг встало на свои места. Я все вспомнил. Однако стало только хуже, потому что меня обуяло чувство стыда.

Вечером ко мне зашли дружки с района, приглашая на гаражную вечеринку к Горшку. Он собрался продавать свой легендарный гараж, поэтому устраивал что-то вроде последней прощальной тусовки. Парни убедили, что такое событие пропускать нельзя. И я согласился.

По правде говоря, мне было глубоко фиолетово на гараж Горшка. Мои чувства к Розе оказались крепче банальной симпатии. Нервы сдавали, сердце ныло – мне нужно было заглушить эту боль. Хотя бы на время. Забыться. Отпустить. Испачкать чувства к Пчелкиной, чтобы они больше не будили во мне столько новых, невинных, искренних и безудержных эмоций.

И я отправился на эту вечеринку, прекрасно осознавая, что меня там ждет. После нескольких бутылок дешевого пойла мне уже было все равно, с кем зализывать раны.

Милана Королева оказалась самой расторопной, быстрее всех, заняв место на моих коленях. В какой-то момент одних поцелуев стало мало: нужно было выпустить пар, иначе от перегруза мог взорваться к чертовой бабушке, и я предложил легкомысленной девице поехать ко мне.

Я рассчитывал, что мама уже спит или, что казалось еще более вероятным, где-нибудь гуляет, поэтому никак не ожидал встретить ее в коридоре. Отчитав меня, как безусого юнца, она заставила Королеву вызвать такси домой. Мое любовное приключение потерпело фиаско.

Разумеется, сейчас я об этом совершенно не жалел. Наоборот, испытывал отвращение к себе за проявленную слабость: столько раз умолял мать не топить проблемы в алкоголе, а сам пошел по проторенной дорожке.

– Не Воин, а слабак! – Я подставил лицо под отрезвляю- щие ледяные струи воды, наконец почувствовав себя немного лучше.

Минут через пятнадцать я оделся и вышел на кухню. Нет, это был не утренний пьяный мираж – мама сидела на стуле, как-то по-детски невинно улыбаясь, а на столе стояла тарелка с аппетитной яичницей.

– Приятного аппетита! – пробурчал я, не решаясь заглянуть ей в глаза.

– Ешь на здоровье, сынок.

Остаток завтрака прошел молча. Сказать по правде, я понятия не имел, о чем говорить. Мы уже сто лет не сидели за одним столом. В последний раз мать готовила мне года три назад, и то потому, что у меня была сломана правая рука, а Богдан тогда еще ничего не умел, только продукты зря переводил.

– Сынок, может, вечером вместе проведаем Богдана? – вдруг еле слышно предложила мама, и мое сердце забилось быстрее.

– Давай… – С деланым равнодушием я пожал плечами, впихивая в себя последний кусок.

– Знаешь, Богдан так искренне радовался, что я каждый день его навещаю. Возможно, еще не все потеряно… – пробормотала она, смущенно потупив взгляд.

– Мам, ты молодая красивая женщина. Еще ничего не потеряно! – Нервно покручивал вилку между пальцами.

В глубине души все еще теплилась надежда, что мать когда-нибудь перестанет пить и возьмется за ум. Может, у нее, наконец, произойдет просветление?

– Мить, тебе денежек подкинуть? Я тут зарплату получила… – Очередная мягкая улыбка заставила меня сглотнуть образовавшийся тугой комок в горле.

– Нет, ты что! – ответил я поспешно. – Лучше брату что-нибудь купи. Он эклеры любит и колбасу докторскую… – зачем-то добавил я, глупо хихикнув.

– Хорошо. Поняла. Зайду сегодня на рынок.

– Мам, а знаешь, я решил попробовать поступить в МГУ

– Собрался пять лет штаны просиживать? – Собеседница поморщилась, округлив выцветшие голубые глаза. – Я думала, ты после армии сразу пойдешь работать.

– Тоже так думал. Только не очень хочется всю жить горбатиться на автозаправке. Тетка сказала, в МГУ много грантовых программ. Я ведь когда-то учился лучше всех в классе и на олимпиадах побеждал.

– Сынок, делай как знаешь, – произнесла мама вполне миролюбиво, поднимаясь из-за стола. – Я верю, у тебя все получится! Только, пожалуйста, не надо больше выпивать… Сам не заметишь, как втянешься. А потом… – Ее слабая улыбка окончательно потухла, в уголках глаз появился нездоровый блеск.