Проект Ворожея (СИ) - Чередий Галина

Нет, ну ты посмотри, как быстро людей портит сидение в начальственных креслах. Уже и командные нотки прорезались!

– Погоди-ка, Никита! Что-то ты рановато мне приказы раздаешь. Ты сказал два трупа?

– Два. Девчонки-близняшки, – он уже явно раздражался.

– Тогда это точно не мои трупы! – Еще пара девушек, с интересом разглядывавших меня, попятились подальше, обменявшись шокированными взглядами. – Мои всегда по одному. Так что рад был услышать, но поищи другую шею для этого камня.

– У одной вся кожа изрезана какими-то знаками, добита ударом в печень, завернута в пленку, как хренов подарок под новогоднюю елочку. Вторая явно изнасилована, следы жестоких побоев, горло перерезано от уха до уха, брошена была, как мусор, чуть поодаль от первой, – быстро перечислил Никита, и с каждым словом мое настроение падало на градус.

– Ладно, выезжаю, – раздосадовано ответил, мысленно прощаясь на сегодня с нормальным ужином в теплой обстановке. – Буду у тебя часа через два, может, больше, смотря как из города вытолкаюсь по пробкам.

– Давай, жду! Как раз и за жизнь покалякаем, – попрощался Никита.

– Вот же сука! – рявкнул в сердцах, отключившись, и окружающие шарахнулись от меня.

– Антон? – Влада все это время стояла рядом и встревоженно смотрела в лицо.

– Идем, Влада. Есть по дороге будем, – направился к выходу, сварливо бурча по пути. – Вот еще одна милая особенность нашей окутанной романтикой профессии. Зовется внезапный нежданчик.

– Все плохо?

– Да уж хуже некуда! У нас новое убийство, точнее, сразу два, и все мои прежние и без того скудные умозаключения по этому маньяку можно засунуть теперь… выкинуть в общем.

– Почему? – спросила она, уже усевшись за руль.

– Потому что теперь ясно, что ни с какими там фазами Луны активность этого урода не связана. – Я залез здоровой рукой в пакет и достал картонную коробочку. – Плюс, кроме трупа с обычными для него повреждениями, там еще одно тело. А это уже тоже выход из обычной схемы поведения. И в этот раз он не только покинул ту часть города, в которой нашли первых троих, а вообще уехал более чем за сто километров отсюда. И это очень-очень паршиво! Что, если ублюдок по всей стране гастролировать отправиться? Я-то думал, у него где-то типа логово, где он девчонок полосует, но теперь выходит, что к месту он не привязан!

Я откусил изрядный кусок бургера и стал раздраженно его пережевывать. Как обычно, дурацкий соус так и норовил уделать мне всю рубашку.

– А может, он просто вывез трупы подальше в этот раз, по какой-то определенной причине? Скажем, оставить их в обычном районе у него не было возможности, или его что-то вспугнуло. Или жертвы родом из тех мест? – Влада задумчиво протянула руку и аккуратно вытерла салфеткой мои пальцы, ловя готовые сорваться капли, и даже протерла мой подбородок.

Может, меня и должно было возмутить такое обращение, будто я был неуклюжим дитятем, но она это сделала, похоже, совершенно машинально, абсолютно не вкладывая в прикосновение никакого левого подтекста. Так, словно проявлять такую мимолетную заботу о ком-то для нее так же естественно, как и дышать. И поэтому я просто сказал «спасибо» и продолжил:

– Местные они, или он их из города привез, нет пока данных. Все на месте узнаем. Но если вывез… – я замер, раздумывая. Мог ли наш визит к Гомону все же оказаться не бесполезным, и убийца так или иначе узнал о нем и поэтому сменил тактику?

– Думаешь, кто-то из окружения этого порно-художника сообщил убийце, что мы его ищем в подобных местах, и это изменило его привычное поведение? – тут же уловила ход моих мыслей Влада. – Тогда это не так уж и плохо потому, что дает хоть какое-то направление поиска.

– Может так. Или это чистой воды совпадение. А может, это Гудвин расстарался и предупредил ублюдка, в какую сторону мы копаем! – вот то, что этот наркокрысеныш знал гораздо больше, чем сказал, я просто уверен!

– Нет, – покачала головой Влада. – Он не стал бы.

– Только потому, что он такой, как ты, а не такой, как я? – ляпнул и тут же пожалел, что не прикусил вовремя язык. За секундный отблеск боли в темно-карих глазах и нервно дернувшийся уголок изящного рта стало стыдно так, что кусок встал поперек горла. Ну и мудак же я!

– Не в этом дело, – Влада мгновенно спрятала от меня свою реакцию, оставаясь такой же невозмутимой. – Гудвин не стал бы помогать убийце. Случайно, не зная всех обстоятельств – возможно. Но осознанно уж точно нет. И если честно, я боюсь за него.

Нахмурившись, она нервным движением разорвала салфетку.

– Почему? – Вот уж за кого, на мой взгляд, опасаться не стоит.

– Потому что он молодой и может сделать что-то необдуманно, – вздохнула женщина.

– То есть ты все-таки тоже считаешь, что он знает убийцу и скрыл это от нас? – Ну что тут сделаешь, мент во мне всегда берет верх.

– Скрыл что-то это точно, – легко согласилась Влада. – А вот то, что знает… Может, он думает, что знает, и исходя из этого попытается сотворить что-то опрометчивое. В результате пострадает сам.

– Ты предполагаешь или что-то видела… ну, ауру какую-то, или что оно там? – Может, я и на новой для себя почве со всеми этими экстрасенскими штучками, но, к счастью, всегда умел быстро ориентироваться.

– Эм-м-м… понимаешь, вокруг него и так столько всего. Мне сложно сказать точно. Все слишком вариативно и изменчиво, – Влада закусила губу, хмурясь. – Понимаешь, это как бы такой момент, когда еще никаких видимых признаков летального исхода для данного человека или того, что он будет причиной чьей-то смерти, вроде нет, но ты предчувствуешь, что они могут вот-вот появиться. Не знаю, как точнее это выразить.

М-да, все же понимание всего, что эта женщина пытается до меня донести, пока идет сложновато. Но надеюсь, со временем я смогу соображать быстрее и эффективнее, если это вообще возможно, учитывая, насколько мы по-разному думаем и воспринимаем окружающее.

– Знаешь, я считаю, тебе за него не стоит опасаться. Ты видела этих его дуреломов? Они за него кого хочешь в землю зароют, – нарочито легкомысленно отмахнулся я, но Влада мягко, но упрямо покачала головой, не собираясь со мной соглашаться.

– Антон, такие мальчишки, как Гудвин, очень болезненно относятся к подрыву своего имиджа. И если он будет уверен, что напортачил и сильно, то вряд ли захочет сделать близких к себе людей свидетелями исправления своих ошибок. Это как выставить себя дураком и неудачником на всеобщее обозрение.

– Ну и что? Пойдет геройствовать в одиночку? Кишка тонка у таких! – На самом деле в душе я соглашался с умозаключением Влады, но не хотел, чтобы она еще больше беспокоилась. Уж не о таком, как этот Гудвин, точно. Не заслужил!

– Хорошо бы так, – поджала она в сомнении губы. – Потому что, если по-другому, для него все может очень плохо закончиться. И не важно, причинят ли вред ему, или сделает это он сам. Сделанного будет уже не исправить.

Ну, я, допустим, не считал, что перспективы стать жертвой или напасть самому можно отождествлять, но, возможно, с какой-то другой колокольни, с которой на это взирает Влада, это и равносильно. Поэтому вступать в спор точно не собирался.

– В любом случае на контакт со мной он не пошел, так что я абсолютно ничего не могу сделать на законных основаниях для этого упрямого мальчишки. – А выискивать незаконные средства помочь этому засранцу я просто не хочу. И наплевать, кем меня это делает в итоге. Пусть радуется, что вообще после нашего рандеву не посещает стоматолога, долго и мучительно. Особенно после предложения «улучшить» для Влады окружающий мир чудодейственным химическим путем.

– Ладно, – закрыла тему Влада. – Давай покушаем и будем трогаться. Я так понимаю, ехать нам неблизко.

Выехали мы на трассу на удивление быстро, и через минут пять Влада покосилась на меня.

– Что? – спросил я, перехватывая ее взгляд.

– Радио, – кивнула она на переднюю панель. – Можно я включу?

Вот, кстати, еще моментик из щекотливых. Машина – такая же моя территория, как и квартира, и даже сам факт, что я доверил руль Владе, это уже выход далеко за границы зоны моего комфорта. А тут еще и музыка. Ворчливый брюзга тут же вынырнул на поверхность сознания, бухтя что-то о том, что мол вот сейчас начне-е-ется! Ненавижу, когда, оказавшись в моей старушке, дамочки первым делом начинают фыркать и тыкать пальцами в магнитолу, настроенную на мою любимую стацию, разыскивая или попсу галимую, или сопливую музычку, что, на их взгляд, должна создать ореол романтичности. Так и чесался язык ляпнуть: «Какая, к черту, гребаная романтика, детка! Мы едем тупо трахаться. Долго, грязно и потно, и ревущий старый рок как раз то, что надо в такой ситуации. За ним я почти не слышу твоей трескотни, и это чудно». Да, я в курсе, что редкая скотина в определенном плане… Ох, ладно, я, в принципе, такой, но нет смысла старого кобеля пытаться научить новым трюкам.