Призраки прошлого (ЛП) - Дархауэр Дж. М.

— Мы можем поиграть в моей комнате! — объявляет Мэдди, пытаясь утянуть его в том направлении.

— Оу, подожди-подожди, — вмешиваюсь, выходя из оцепенения и отталкиваясь от двери. Пора и, правда, провести разговор о том, что нельзя никуда уходить с незнакомцами. Да, он ее отец, но ведь Мэдди этого не знает. Еще нет.

— Притормози, малышка. Нам нужно поговорить.

Глаза Мэдди расширяются. Я смотрю между ней и Джонатаном, их выражения лиц почти идентичные. Обеспокоенные.

— Я ничего не натворила, — говорит Мэдди, качая головой.

— Знаю, — уверяю ее, указывая на диван. — Садись.

Она садится, наконец-то, отпуская Джонатана. Он с осторожностью присаживается на край дивана рядом с ней. Я медлю мгновение, прежде чем присаживаюсь на журнальный столик перед Мэдди.

— Я, эм... — понятия не имею даже как начать. — Я хочу сказать, мы...

— Может, стоит мне... — перебивает Джонатан, делая паузу, прежде чем говорит: — Ну, сама понимаешь.

— Все нормально, — заверяю. — Я справлюсь.

— С чем, мамочка? — спрашивает Мэдди.

— Мы хотим поговорить с тобой кое о чем, — начинаю. — О том, почему Джонатан здесь.

— Чтобы поиграть со мной? — спрашивает малышка.

— Нет, — качаю головой. — Ну, я имею в виду, может быть, но на самом деле не из-за этого. Знаешь, мы с ним знаем друг друга давно, еще до того, как ты появилась на свет, золотко.

— Ох, — Мэдди смотрит на меня с изумлением. — Так он пришел, чтобы поиграть с тобой?

— Что? Нет, — восклицаю я, поморщившись, в то время как мое лицо краснеет. — Ничего подобного. Просто... Послушай, помнишь свою подругу Дженни, которая жила рядом с твоим дедушкой? Помнишь, как она переехала, и я объяснила тебе, что ее родители решили больше не жить вместе, потому что иногда взрослые так поступают, и поэтому ей придется оставаться в разных домах?

Ее глаза снова расширяются.

— Я должна переехать?

— Что? Нет! Ты не должна никуда уезжать.

— Обещаешь?

— Обещаю. Дело не в этом. Я просто хочу сказать, ну... знаешь, иногда родители не живут вместе, и в этом нет ничего страшного, и от этого они не перестают быть семьей. У всех есть мама и папа.

Мэдди качает головой.

— Не у всех.

— Да, золотко. У всех.

— Не-а. У Ноа из моей подготовительной группы нет папы. У него две мамы!

— Ох, ну... ладно, но, тем не менее, как раз об этом я и говорю. У всех есть двое родителей.

— Но сейчас у Дженни не двое, а трое. Ее папа женился, поэтому у нее теперь есть еще одна, но немножко другая, мама, правильно?

— Правильно, — боже, я все еще больше запутала. — Но, тем не менее, у нее есть свой папа, поэтому я хочу сказать....

— Я твой отец.

Джонатан говорит тихо, но уверенно, отчего я резко вдыхаю.

Мэдди смотрит на него.

— Ты хочешь быть моим папой?

— Да, — отвечает он. — Я уже им являюсь.

Ее челюсть отвисает в шоке.

— Ты женился на моей мамочке?

Джонатан быстро моргает, застигнутый врасплох, пока я закашливаюсь на этом вопросе.

— Ох, нет, мы не... — его взгляд встречается с моим, прежде чем он продолжает: — Все совсем не так. Я всегда был твоим отцом.

— Как?

— Как? — повторяет он. — Ну, просто я им являюсь. Кеннеди — твоя мама, а я твой папа.

— Как? — спрашивает Мэдди снова.

Он смотрит на меня, ища поддержки, как будто не уверен, что она на самом деле спрашивает, поэтому я вмешиваюсь, прежде чем он воспримет все буквально и начнет рассказывать о пестиках и тычинках.

— Мамы и папы не всегда вместе, помнишь? Поэтому, он твой отец, хоть и не был рядом.

— Но где он был?

Мэдди спрашивает меня, не его. Я знаю это, потому что она доверяет мне безоговорочно, и как бы ни обожала Джонатана, не очень хорошо его знает. Но я не знаю, как ответить, и должна ли вообще. Не уверена, что именно я должна объяснять его отсутствие, оправдывать его.

— Я не был там, где должен был, — вмешивается Джонатан. — Я должен был быть с тобой, но я...

— Болел, — помогаю я, пока он подбирает слова.

— Болел, — повторяет он.

— У тебя болел животик? — спрашивает Кеннеди, глядя на него.

— Нет, все было гораздо хуже, — признается, — и я не виню никого другого. Я сделал плохой выбор. Я...

— Ты скрывался? — спрашивает она.

— Я все испортил, — отвечает Джонатан. — Я не был с тобой, но теперь я здесь, если ты позволишь мне.

Она молчит мгновение, обдумывая, затем пожимает плечами.

— Ладно.

Джонатан выглядит ошарашенным.

— Ладно?

— Ладно, — повторяет, вставая с дивана и потянув его за руку, чтобы он тоже поднялся. — Но ты должен спать в маминой кроватке, потому что не влезешь в мою.

— Эм... — говорит он неловко, следуя за ней. — Что?

— Он не будет жить с нами, — вмешиваюсь я. — Помнишь родителей Дженни?

Мэдди кивает, глядя на меня.

— Но сейчас он может поиграть, мамочка? Пожалуйста?

— Конечно, — разрешаю я, улыбаясь. — Он может остаться, насколько захочет, и поиграть.

Она уводит его, прежде чем я могу что-нибудь сказать.

Слабо слышу, как Мэдди щебечет в своей спальне, когда пытаюсь занять себя и не зацикливаться на присутствии Джонатана. Убираюсь. Слушаю музыку. Смотрю телевизор.

Проходят часы.

Долгие часы — самые долгие в моей жизни. Я не знаю, чем они занимаются, не желая прерывать, но слышу смех Мэдди и разговоры Джонатана, пока они играют.

Начинает смеркаться, и я стою на кухне, готовлю ужин, когда в комнате Мэдди все стихает. Слышу шаги позади себя по деревянном полу.

Джонатан останавливается в дверном проеме.

— Она спит.

— Не удивлена, — отвечаю. — Она провела активно большую часть дня.

Смотрю на еду на плите. Мэдди позавтракала и пообедала, но я знаю, что если разбужу ее для ужина, то вряд ли она много съест.

— Да, — прерывает мои размышления Джонатан, облокачиваясь о дверную раму. — Мне бы хотелось иметь хотя бы половину ее энергии. Собрать в бутылку и брать с собой на ночные съемки.

— Полагаю, это круче кокса, да?

Его выражение лица мрачнеет на моих словах. И сразу же я ужасно себя чувствую. Брр.

— Извини. Мне не стоило это говорить.

— Все хорошо, — отвечает он. — Я все это заслужил.

— Может быть, но давным-давно я сказала себе, что не буду включать все эти женские издевки.

Заканчиваю ужин, выключаю плитку, пока Джонатан все еще стоит на месте.

— Голоден? Могу наложить тебе.

— Тебе не стоит предлагать.

— Знаю, но предлагаю.

— Эм, ну... ладно, — он идет к столу. — Если не возражаешь.

Ставлю две тарелки на стол. Спагетти и чесночный хлеб — ничего изысканного, но нас устраивает. Честно говоря, я не очень хороший повар. Спагетти недоваренные, и соус не самодельный, а из банки. Мы с Джонатаном сидит за столом напротив друг друга. Он ждет, пока я начну есть, прежде чем даже притрагивается к вилке.

Я ковыряюсь в тарелке, без аппетита, но как только Джонатан начинает есть, то не останавливается, пока не опустошает тарелку. Задаюсь вопросом, когда в последний раз он ел домашнюю еду. Раздумываю, если ли у него нанятый повар, или ему готовит Серена.

Серена. Он сказал, что они не женаты, но по большей части он избегает этой темы.

— Она знает?

Вопрос срывается с моих губ, прежде чем я могу обдумать его.

Выражение лица Джонатана настороженное.

— Кто и что знает?

— Серена, — поясняю. — Она знает о нашей дочери.

Он колеблется, будто обдумывает.

— Почти уверен, что да.

— Почти уверен.

— Смутно помню, что рассказывал ей, — отвечает. — Но мы оба были под кайфом, кто знает, поверила ли она или нет.

— Ничего себе, — говорю. — Приятно знать.

— Мы не... — начинает он, почесывая подбородок. — Послушай, насчет этого....

— Это не мое дело, — прерываю. — Больше нет. Что ты делаешь и с кем, меня не касается. Но если это будет отражаться на Мэдди...