Бумеранг фаталиста (СИ) - Кириллов Юрий Александрович

За моим плечом тяжко, словно старая бабушка, вздохнула ее секретарша, Ира. Обратившись к ней, тихо спросил:

— В чем дело? Что это за наряд? Она больше на проститутку по вызову смахивает.

— Юрий Алексеевич, — уклончиво ответила она. — Мне по службе моей совершенно не подобает работодателя обсуждать.

— Ну, хоть намекни, — сказал я, вопрошающим тоном. — Ну? Пожалуйста.

Ирка откровенно мялась, но все, же решилась:

— Юрий Алексеевич, это все ее вольности и раскованность, и этикет в некоторых случаях бывает побоку…

— Пустое, — нетерпеливо сказал я. — Что не так? Ну?

— Юрий Алексеевич, коли уж откровенно. Мужика у нее уже месяца три не было. Вот и она, наверное, решила сегодня…

— Что, вы хотите сказать? — нахмурясь, уточнил я. - Ах, вот оно что… Про себя подумал: А я типа не считаюсь, да. Да, это ведь у нас секрет, что б его. Внутренне я начал закипать, а вслух сказал

- Я как-то на эту деталь жизни внимания не обращал, хотя не маленький уже, надо было понимать, что-то здоровой девушке надо изредка снимать напряжение.

— Вот именно, — угрюмо кивнула Ирка. — Это ведь непредосудительно. Правда, ее одежда, согласна с вами, уж чересчур.

Я глянул на танцующих, тем более, совсем неподалеку танцевали Таня и ее кавалер. Попытался его узнать, но ничего у него не получилось. Не знал я такого. Харя мне его сразу не понравилась. Слащавый какой-то. Не такой уж и молодой, но и не старый, моих годков будет. Брюки и пиджак в обтяжку, клетчатые, бело-черные (чисто пидорский наряд, в жизни ни один нормальный человек такое не наденет). Ну да, классический и законченный педераст — решил я, однако по его ухваткам сразу видно, что он завсегдатай подобных вечеринок, человек вполне светский. Танцует хорошо, держится непринужденно, грациозен и ловок. Козел, одним словом.

— Ира, вы много знаете, — сказал я. — Не зря же вас Татьяна Викторовна хвалит. Подскажете, что это за прыщ?

— Это директор одного из наших магазинов - обреченно откликнулась Ира. — Это Генка Зюганов.

От неожиданности я фыркнул почище натурального хряка, и впился в знаменитого тезку и однофамильца, убийственным взглядом. А этот гандон, как прилип к ней, так и не отлипает. Едва выдается момент наклониться к ушку партнерши, шепчет, шепчет и нашептывает. – Коммуняка вонючая - в бессильной ярости подумал я, видя кокетливый взгляд Тани, и ее игривую улыбку, обращенной к Гене - Ну погоди, я тебе хайло то разбью. Кровушкой своей, комиссарской умоешься, козел.

Я стоял в некой растерянности, не зная, на что решиться. Рядом нетерпеливо сопела Ирка.

— Подождем развития событий, Ира, — сказал он, ругая себя в душе. — Ситуация очень уж деликатная…Я даже зубами заскрипел. Оркестр играл танго, и освещение в зале стало чересчур деликатным.

Я смотрел безотрывно. Гена вольничал, пользуясь медлительностью танцем, провел кончиками пальцев по обнаженной спине Тани, от пояса вверх, его лапа полезла еще выше и вкрадчиво остановилась там, уже в тыльной стороне топика. Другая его лапа лежала не на талии, а на бедре, и поглаживала то правую, то левую ягодицу. Таня лишь томно закатывала взгляд, не сделав ни одной попытки остановить грязные домогательства этого пидора.

Я злобно засопел. Выругавшись про себя, подумал, что и тут человеческая логика бессильна, инстинкты берут вверх.

— Юрий Алексеевич, вы что так и будете стоять — едва ли не умоляюще протянул Ира.

— А что я могу сделать, она ведь тоже мой начальник— сквозь зубы откликнулся я.

Танец подошел к своему окончанию, свет потихоньку становился поярче, но, Гена вдруг увлек Таню в коридор, а там, множество кабинетов. Что самое плохое, как мне показалось, Таня шла туда с веселой охоткой. Она поправляла топик, он как то скособочился, от поползновений Гены, также одергивала юбку, глядя на это животное с улыбочкой, за которую я надавал бы ей оплеух, имей такое право.

Ирка как то разочаровано вздохнула и вполголоса произнесла – Да уж, мужики сейчас пошли -

Я уже не мог толком разобраться в своих нахлынувших чувствах — то ли ревность, то ли горечь и разочарование. Кровь стучала в моих висках, бешено пульсировала. Злость переполняла и полное абсолютное неприятие ситуации. Казалось, прошло много времени, хотя на самом деле наверняка лишь секунд двадцать пролетело, когда я полетел на разборку. Я уже ничего не понимал, сердце стучало, как молот по наковальне. В глазах марево, они наливались, какой-то безбашеной отчаянностью.

- Так, какой кабинет, кажется из вот этого, ее директорского, идет под дверью, тонкий луч света. Ну, суки дождетесь от меня – резко открываю кабинет и …

Таня, сидя на своем месте, за своим дубовым столом, спокойно разглядывала меня с непонятным выражением. Гена прилично сидел за приставным столиком, как отличник первоклассник, положив руку на руку. Я стою истуканом, в своем дурацком оцепенении. Я то уж себе такое нафантазировал. Что, мол, тут такое. А тут тишь, да гладь, да Божья благодать.

— Видишь и минуты не прошло, как примчался? — констатировала, Татьяна, опять-таки совершенно спокойным тоном, обращаясь к Гене, и в этом тоне продолжила дальше.

 — Правда, даже сейчас не пойму — что это за сцена, вы Юрий Алексеевич, муж мне что ли, али по работе прямо невтерпеж, однако наглость неслыханная

Я, наконец, заставил себя открыть рот. Содрогаясь от растерянности и смущения, произнес: — Я, Татьяна Викторовна, хочу вам сообщить … и завис. В голове носилась одна мысль, «какая еще минута, как я примчался? Они что в сговоре?»

Таня вдруг засмеялась — добродушно, безмятежно, звонко. Проговорила сквозь смех:

— Видел бы ты себя со стороны. Оказывается, ты еще глупый, наивный, романтичный мальчишка.

— Я?! — вскрикнул я в приливе искреннего возмущения.

— Ты был великолепен, — говорила Татьяна, улыбаясь. — Ты наконец-то начал меня ревновать…

— Ничего подобного, я просто по работе…

— Да начал… — сказала она тихо, и махнула повелительно рукой Гене, что бы он исчез из кабинета. Который бочком, бочком по стеночке выскользнул из кабинета.

Прижалась ко мне, закинула руки на шею и надолго прильнула к моим губам. Я стоял, чувствуя себя полным идиотом, но даже у меня умишка хватило также ее обнять, покрепче.

— Таня — только и хватило одного слова, чтобы выговорить, когда мои губы оказались свободными.

Сразу немножко отстранившись, глядя прямо в глаза, Таня сказала спокойно:

— Помолчи, уже? Ты ведь такой умный, когда молчишь. Не порти впечатление. – И опять притянула свои губы, к моим губам.

Я стоял, в голову ничего не лезло, потому что было хорошо. Если не считать, одной единственной мыслишки, что ухитрился попасть в мастерски поставленные силки — но, в этом капкане оказалось стоять приятно. Пошевелилась прильнувшая ко мне Татьяна, прекратившая поцелуй и шепнула на ухо:

— Ну как, скучно тебе со мной?

— С тобой не соскучишься, — усмехнулся я, обнимая ее крепче. — Ну как то, для организма моего волнительно. Так и до сердечного приступа можно довести. Хотя если честно, то даже досады нет, на то, что меня как сопляка провели.

Ее очаровательное личико было серьезным и встревоженным одновременно, она смотрела на меня, не сводя глаз. Казалось, ее взгляд хочет проникнуть прямо в глубину моей души и выведать там все. Когда так смотрят. Мимо, через раскрытую дверь, сновали сотрудники ее фирмы и это меня раздражало.

– Хочешь, я к тебе сегодня домой поеду? - спросил я.

– А как же твоя жена?

Тут я воспользовался классическим одесским приемом, вместо того, что бы отвечать, на ее вопрос, задал свой собственный

– Ты хоть немного любишь меня?

– Не дури.

Я встал, закрыл дверь, и мы начали посреди кабинета целоваться. Десять минут целовались, и полчаса, и все никак не могли утолить жажды. Дурацкое это было занятие. Свои ладони я приспособил ей на грудь. Танины соски затвердели. Я втихую попытался стащить с нее топик, но она проявила нешуточную активность, для того, что бы, ни дать мне это сделать.