Мой идеальный смерч. Дилогия (СИ) - Джейн Анна

— Он мой пасынок. Терпеть не могу это слово. — Поморщилась белокурая женщина и на скрещенных коленях переплела пальцы в крепкий замок, словно заволновалась. — Никогда не использую его. Дэнси — мой сын, и точка. Пасынки и падчерицы — у злых мачех.

Я моргнула, переставая понимать все происходящее.

— Но как так? — вымолвила я с трудом. Почему-то этот факт потряс

— Обыкновенно, Маша. — Она вновь вздохнула — вроде бы едва слышно, но как-то тяжело, словно ей вспомнилось что-то гадкое. — Я вышла замуж за Олега тогда, когда Денису уже исполнилось 6 лет. Его биологическая мать — другая женщина. Ее звали Натальей. Наташей. Когда-то мы были подругами.

— Она что, бросила сына? — прошептала я, понимая, что меня вновь переполняет жалость к Смерчу. Если мое сердце можно было сравнить с огромным хрустальным сосудом, а жалость — с белым вином, то сосуд давно уже был переполнен напитком сострадания, и его содержимое грозило вот-вот выплеснуться наружу.

— Можно сказать и так, — кивнула Лера, резко расцепила руки, встала с кровати и подошла к окну.

— Она умерла. — Не сразу сказала женщина. — Когда Денису было три с половиной годика, он играл во дворе и внезапно выбежал на дорогу. Из-за поворота на него вылетело авто с пьяным водителем за рулем. Водитель говорил потом, что не замечал ребенка, поэтому и не тормозил… А мальчик увидел машину, испугался и замер. Наташа поступила, как настоящая мать. Она все же успела оттолкнуть Дэнси в сторону, но сама попала под колеса. — Лера поежилась, как от холода. — Состояние крайней степени тяжести. Три дня в реанимации. Она не выжила. Ужасные травмы. А Денис, слава Богу, не слишком сильно пострадал, хотя тоже лежал в больнице. Ему сначала не говорили, что мамы нет — сперва для него она была в больнице, потом уехала далеко-далеко, а потом мы сказали, что она смотрит на него со звезд. И со временем он начал называть мамой меня.

Я замерла и боялась дышать. Так я узнала о второй потере Дэна — потерю черного цвета. О его настоящей матери.

Шестилетний Денис Смерчинский был умненьким, вежливым и очень хорошим мальчиком. Мечтой любых родителей, бабушек и дедушек. Он никогда не был проблемным ребенком, рано научился читать и считать, превосходно вел себя в детском саду, проявляя уже в детстве явные лидерские качества и заставляя других детей тянуться к себе.

До четырех лет Денис не помнил отчего-то практически ничего, и свою настоящую маму — тоже, поэтому мамой привык называть тетю Леру, которая часто была рядом с ним. Мама Наташа смутно отпечаталась в его памяти. Те несколько воспоминаний о ней, которые иногда всплывали в голове уже у взрослого Смерча, были связаны с ярким солнцем и теплыми белокожими руками какой-то очень хорошей женщины без лица, но с темными, шоколадными, густыми волосами — точно такими же, как и у него самого. Денис вообще был очень похож на свою родную мать и ее родственников, и именно от нее унаследовал свою благородную красоту, взяв от родни по отцовской линии только цвет глаз — яркий, насыщенный синий, передающийся самым загадочным образом через поколение. Такие же глаза имели его двоюродный брат Петр и дед Даниил Юрьевич.

А еще он помнил голос мамы — спокойный, мягкий, очень добрый, поющий ему колыбельные песни и песенки из мультиков. Особенно часто голос мамы Наташи напевал колыбельную про Серенького Волчка, который то и дело кусал за бочок неспящих деток, и смешную песенку из мультфильма про будундуков Чипа и Дэйла. Иногда Денису вспоминалась еще и какая-то желтая машина, но как бы он не напрягался, никак не мог понять, что это за машина, и как она связана с его мамой. Детская психика, как смогла, защитила ребенка, убрав воспоминания.

Да, больше Денис ничего не помнил из раннего детства, и о маме Наташе мало что знал. Видел только несколько фотографий. Папа говорил, что она была хорошей и красивой, Лера добавляла, что еще очень доброй, и сейчас наблюдает за Денисом с небес. Естественно, мальчик спрашивал, почему умерла мама Наташа, но ему отвечали просто — ее забрал Бог, а потом кто-то обмолвился, что ее сбила машина.

О том, что он виновен в смерти матери, Денис узнал тогда, когда ему уже было шесть лет — почти через три года после гибели мамы Наташи. И узнал обо всем от собственной бабушки по материнской линии. Эвелина Николаевна, деловая роскошная женщина с черными короткими волосами и с неизменной ниткой черного жемчуга на шее, пришла в этот день в квартиру Олега, потому как узнала о том, что он вновь собирается жениться. До этого она крайней редко посещала зятя или внука — первого откровенно не могла терпеть, второму дарила с безразличным видом подарки на Новый год и на Дни Рождения, а после быстро уходила. Потерю единственной и любимой дочери (остальные ее двое детей были сыновьями) Эвелина Николаевна переживала очень тяжело — даже лежала в больнице с сердцем, которое прихватило у нее во время похорон. А после, не смотря на больное сердце, стала злоупотреблять алкоголем. В таком состоянии она частенько обвиняла в гибели Наташи семью Смерчинских, которых много лет уже недолюбливала, хотя сначала была не против брака дочери и Олега Смерчинского, потому как считала, что он, сточки зрения расчета, — идеален.

И Наталья и Олег были детьми из очень обеспеченных семей — в советские времена их родители занимали очень высокие должности в партийном руководстве города, а после перестройки смогли стать прекрасными бизнесменами. Даниил Юрьевич и Эвелина Николаевна были крайне рады, что их дети женятся на ком-то из своего круга. Правда, на самом деле Олег и Наташа решились на супружество только потому что действительно полюбили друг друга, случайно познакомившись на Дне рождении общего друга. Кстати, свидетельницей на их свадьбе была мама Оли Князевой. Она, Лера и Наталья дружили с первого курса университета, и когда Наташа погибла, Лера, как крестная Дениса, часто оставалась со все время рыдающим мальчиком и очень помогла его убитому горем отцу. Олег со временем очень привык к улыбчивой красивой девушке, заботящейся о его сыне, и где-то года через полтора они начали встречаться. Сначала отношения их были осторожными, пугливыми, но когда Денис вдруг ни с того, ни с сего назвал Леру мамой, Олег Даниилович решил жениться на девушке — она безумно нравилась мужчине, да и Денис сильно привык к ней. Даниил Юрьевич тоже был согласен на это, и в этот вечер должен был приехать вместе с сыном к тому домой, чтобы получше познакомиться с Лерой. А ей, кстати, кроме Дениса спихнули на день еще и недовольного всем на свете Петю.

Эвелина Николаевна успела приехать несколько раньше мужчин, и ошибкой Леры было лишь то, что она от растерянности открыла дверь разгневанной матери Натальи, вместе с которой приехали оба ее сына. То, что Олег вновь жениться, да еще и на Наташенькиной подружке, взбесило родственников Натальи — ее они безмерно обожали. И ее мать, женщина крутого нрава, устроила настоящую истерику. К тому же она была нетрезвой и не совсем понимала, что делает. Даже всесильный Даниил Юрьевич не смог чуть позже остановить ее.

— Вы? — растеряно оглядела уставшая от двух постоянно дерущихся детей Лера разгневанную женщину и ее молчавших сыновей. — Что-то случилось?

— Я. Случилось. Паршивка, — внезапно ударила Эвелина Леру по щеке. — Решила Наташенькиного мужа увести?! Да? А я всегда знала, что ты такая! Шалава!

Она ударила растерянную молодую женщину вновь, и если бы один из сыновей не перехватил ее руки с длинными бордовыми ногтями, двумя ударами по щекам Лера не отделалась бы. Она отступила на шаг, явно испугавшись разъяренной женщины. В Олега она действительно влюбилась, но только после того, как произошло несчастье с ее подругой — лучшей подругой, надо заметить. Да и к Денису относилась всегда очень хорошо, а в последнее время, когда узнала, что детей иметь не сможет, бессознательно стала считать родным сыном.

Брызгая слюной, Эвелина поливала остолбеневшую Леру грязью. Дети — Петя и Денис испуганно застыли на пороге гостиной, не понимая, что случилось. Накричавшись всласть, женщина попыталась вновь ударить не знающую, что делать, Леру.