Женщины его Превосходительства (СИ) - Кам Ольга

Ополаскиваю лицо холодной водой. В который раз. Пытаюсь привести себя в чувства. У меня пока еще нет желания оказаться на самом краю пропасти, когда уже совершенно все равно делать шаг вперед или назад. Когда стирается грань между черным и белым, правильным и неправильным. Депрессия – это не мир в мрачных тонах. Депрессия – это мир без оттенков. Это тоскливый серый цвет без малейших переливов. Вот зачем нужен кокс. Чтобы исправить положение. И его нет.

Глотаю большими глотками черный, обжигающий кофе, не чувствуя вкуса. Измеряю номер шагами. Хожу из комнаты в комнату, временами останавливаясь у окна и бросая короткий взгляд на город.

«Привет, родной. И почему мы с тобой поссорились? Почему ты выгнал меня из своей жизни? Зачем отвернулся? Разве это по-честному? Разве плохо мы с тобой ладили? Не я ли выполняла все твои прихоти. Не мы ли встречали закаты и рассветы в салонах лимузинов, попивая охлажденное шампанское? У нас было так много общего, а ты протащил меня мордой об асфальт. И знаешь ли, это чертовски неприятно».

Усмехаюсь и задергиваю шторы, чтобы свет с улицы не проникал в темноту комнат. Смотреть на этот город честным взглядом, все равно что вгрызаться в карамельку гнилыми зубами.

Включаю музыку и жду. Когда чего-то ждешь, время превращается в пространственную дыру. Черную пространственную дыру, в которой без следа исчезает твоя жизнь. Ждать вредно. Ожидание как тяжелый наркотик, который не приносит удовольствия, но сжирает с потрохами все здоровье, а такими вещами не разбрасываются. И вроде все понятно, но от этого понимания ждать не перестаешь. Я не обманываю себя нелепыми надеждами. Что-то из репертуара: он не придет, его собьет машина, его пристрелят или просто найдутся дела важнее. Всякое может произойти, но не в моем случае.

Я пью кофе. Чашку за чашкой. Желудок на такое некорректное отношение к себе отзывается резкой болью. Я не помню, когда последний раз ела, но аппетита нет. Есть резкая боль и огромное количество кофеина. Не самый лучший набор. Не самый лучший способ существования.

Когда Романов приходит, я сижу на диване, поджав под себя ноги. На мне только халат на голое тело. Теплый, махровой халат, в который приятно закутаться. Не очень подходящая одежда для подобных случаев. Или совсем не подходящая.

Он не стучится и никак не заявляет о своем приходе. У него свой ключ, и он просто молча входит в номер. Как к себе домой. Я не вижу его, но прекрасно слышу и тихие шаги, и даже дыхание. Я чувствую его приближение. Интуитивно. Воздух становится слишком разряженным, для того чтобы им полноценно дышать. Тишина, сопровождающая его действия, как преданный спутник – невыносима. Ее хочется нарушить, разбить, как совсем недавно зеркало в ванной комнате. Хотя бы для того, чтобы не ощущать себя полной идиоткой. Явно не мой статус. Не моя роль. Но положение обязывает. Даже принуждает. В душе я готова посмеяться над собой. Это как щелчок по носу. По высоко задранному некогда носу.

Не оборачиваюсь. Смотрю в стену перед собой и делаю очередной глоток кофе. Спокойно. Равнодушно. И плевать, что сердце в этот момент захлебывается от переизбытка крови. Это не от его появления, всего лишь от переизбытка кофеина. По крайней мере, именно в этом я пытаюсь себя убедить.

– Может быть, ты от меня чего-то ждешь? – первой нарушаю молчание я, невозмутимо делая глоток вязкого напитка. Обжигаю горло и едва сдерживаюсь, чтобы не закашляться. – Конкретного текста или действий?

Голос в ватной тишине звучит неправдоподобно. Хрипло. Неестественно. Он стекает по стенам и оседает на мягком ковре уродливой лужицей.

Чашка с мелодичным звоном опускается на блюдце. Тонкий фарфор выдает легкое дрожание пальцев, и я отставляю ее на журнальный столик. От греха подальше. Чтобы не уронить случайно себе на колени.

– Ты разве не знаешь, чего от тебя ждут мужчины? – он подходит ближе и останавливается у меня за спиной. Его рука опускается мне на плечо, скользит по вороту халата, чуть отодвигая край. – Или это вопрос личных предпочтений клиента?

Кротко усмехаюсь.

– Увы, – его прикосновение действует на нервы. И без того расшатанные нервы. Как удар хлыста. – Не вопрос.

– Давай не будем начинать вечер с разочарований. – Ему, кажется, совершенно безразличны мои слова. Едва ли он вообще их слышит. Отвечает на автомате, исключительно из-за того, что я сама начала этот разговор, и его надо поддержать. Но делать ему этого явно не хочется. Романова гораздо больше интересует изгиб моей шеи, по которому он очень медленно проводит указательным пальцем. – Я могу и заставить.

Он обходит диван, на котором располагаюсь я, и садится в кресло напротив. Окидывает меня снисходительным взглядом. Ситуация откровенно его забавляет. Это заметно по слабой улыбке. Сдержанной, но при этом поразительно самоуверенной.

– Не поспоришь, – улыбаюсь в ответ. Криво. Какой-то извращенной улыбкой, больше похожей на оскал вконец уставшего зверя. Чувствую себя примерно так же. – Можешь – заставь. Мне терять нечего.

Замолкаю на несколько секунд, словно собираясь с мыслями. Или обдумывая только что произнесенные слова. Хотя, по сути, обдумывать нечего, как и нечего собирать. Романов, словно понимая мое непростое положение, ждет очередного словесного пассажа. Я не смею его разочаровывать и выдаю:

– Мне только одного не понять, ведь ты можешь получить любую. Не напрягаясь и не тратя денег, что за прихоть устраивать себе столько трудностей?

– А ты, значит, под категорию «любая» не попадаешь? Тебя я захотеть не могу? Ты как неприкосновенный золотой запас, к которому имеют доступ только избранные? – он равнодушно приподнимает одну бровь.

Издевается.

Терплю. Игнорирую. Сдерживаюсь.

Мы пересекаемся взглядами. На несколько коротких секунд, но так что у меня перехватывает дыхание. У обычного человека можно увидеть что-нибудь в глазах. Пусть это будет ненависть, зависть, раздражение, – но все фигня, пока оно там есть. У Романова нет ничего. Он улыбается, а глаза все равно остаются холодными и пустыми. Глаза не улыбаются, в них вообще нет никаких признаков эмоций. Как у куклы. Его взгляд лишь царапает кожу, оставляя на ней глубокие отметины.

-Для того чтобы удовлетворить свои физические потребности совсем необязательно усложнять себе жизнь, – двигаюсь по инерции, говорю первое, что приходит в голову.

– Чудесная речь и прекрасные выводы. Пытаешься найти скрытый смысл там, где его нет? Смотри на все проще. Я хочу, и я получаю, – Он делает движение навстречу, и его ладони ложатся мне на бедра. Еще мгновение, и мы оказываемся в непосредственной близости. Так что я чувствую запах его туалетной воды, жесткое прикосновение щетины к нежной коже. Его горячее и учащенное дыхание где-то в районе шеи, ключицы, груди. Не поцелуи. Касания. Легкие и почти незаметные. Всего лишь несколько коротких секунд.

– Как много «я» в одном предложении. У психологов для такого явления есть хороший термин – «эгоизм», – пропускаю воздух сквозь зубы. Пытаюсь отодвинуться, но он крепко держит меня за талию, не давая возможности пошевелиться.

– Да ну? Ты мне просто глаза открыла на свою натуру. И чтоб я без тебя делал?

Его слова не совпадают с действиями. Они не сочетаются. Не подходят друг другу или принадлежат двум разным людям. Острые, резкие фразы и осторожные ласковые прикосновения. В его действиях, в отличие от слов, нет ничего агрессивного. Ничего подавляющего. Его прикосновения расслабляют, им хочется поддаться и выгнуться навстречу.

– Покажи на, что ты способна, – шепчет он, избавляя меня от халата. – Покажи страсть, желание, трепет. Ну же… Ты же не хочешь, чтобы все было…, – он замолкает, подбирая слово, – против воли?

Такое понятие как «воля» уже не имеет никакого значения. Не в данном контексте. Меня совсем недавно чуть не убили против воли, так что если еще и трахнут, то сильно от этого моя жизненная позиция не пошатнется. Вернее, она и так ходит ходуном как российский флаг под порывами ветра на шпиле городской ратуши. Еще один слабый плевок погоды ничего не изменит.